Записи резидента Чарли Мэлроуза
О беседе пациента Мёрфи Шелдона с доктором А.А.Б.
Поначалу я, как и все остальные, не придал никакого значения сказанному Мёрфи во время беседы с доктором А.А.Б. Но после того, как моё внимание сосредоточилось на его аномальной реакции на транквилизаторы, я перечитал протокол беседы. Пациент твердил, что знает подробности фестиваля, которые попросту не мог знать. И действительно, пациент давно уже пребывает в больнице. Достоверно известно, что за последние несколько месяцев никто не посещал Мёрфи Шелдона, ибо состояние его требовало полной изоляции от окружающих. Целые сутки он проводил в больнице, кроме альбома с карандашами ничего не получал. Я подумал: а что, если он действительно сказал то, что происходило на самом деле во время фестиваля? Сама мысль о возможном аномальном прецеденте привлекла меня, и я решил проверить сказанное им.
Не знаю, с чем я столкнулся, но логика бессильна перед данным парадоксом. В тот день на фестивале действительно столкнулись два автомобиля. И вправду выступал комик Уайден и шутил о стариках с деменцией. Конечно, эти подробности можно было узнать из газет, хотя выше я привёл доводы в пользу того, что газет Мёрфи не получал. Я всё еще сомневался и решил позвонить в отель «Симфония». Информация о том, что в тот вечер некий Кармэйн Уэзби действительно снял номер в их отеле, повергла меня в настоящее смятение. Как это возможно? Впрочем, мой рабочий день подходит к концу, и у меня ещё много дел на вечер, но я обязательно вернусь к этому вопросу завтра.
Буквально только что, перечитывая мною написанное, я обнаружил, что некий Кармэйн, снимавший номер в отеле «Симфония» и Лора, которую Мёрфи называл своей матерью, обладают одинаковой фамилиейУэзби! Что это может значить? Существует ли Лора Уэзби в действительности, кем она приходится Кармэйну Уэзби и какое они оба имеют отношение к Мёрфи? А ещё нужно заметить, что в беседе с доктором А.А.Б. пациент разговаривал совсем не как пациент с кататонически-гебефренической шизофренией. За все месяцы пребывания в психиатрической больнице, несмотря на продолжительное лечение, в психическом состоянии пациента не наблюдалось подобных периодов просветления. Что же хотел сказать тогда Мёрфи доктору? Нужно завтра провести психиатрическую экспертизу с пациентом и выяснить у него подробности той беседы.
Дневник пациента
24 декабря, 03:30 ночи. Кармэйн Уэзби на связи. Сегодня я всерьёз задумался: существует ли на самом деле Кармэйн Уэзби и существовал ли раньше? Может всё, что мне казалось моей жизньювсего лишь ложь, пелена и туман, заполонившие голову Мёрфи? Может я и есть Мёрфи? Вы, наверное, спрашиваете: а как же твои воспоминания? С каждым днём вся моя прошлая жизнь отдаляется в моей памяти, забирая с собой мою самоидентификацию. Я сливаюсь с Мёрфи, хаос его мышления и сознания посягают на мой здравый рассудок.
С самого утра он был бодрым, сразу после пробуждения начал весело прыгать по палате, надрывисто напевая неразборчивую чушь. Трудно передать словами его озорную увлечённость в этот момент: глаза его максимально округлились и выпучились, из раскрытого широкой улыбкой рта стекала слюна, в то время как его руки и ноги отбивали некий ритм вприпрыжку. Дыхание его участилось, сердце колотилось в бешеном темпе, а временами он пускал газы. Казалось, что это именно тот момент, когда телом его управляет ни я, ни тот третий и даже ни он самто было чистейшей воды бенефисом шизофрении. Тогда я впервые поддался влиянию его мыслительного настроя и почувствовал озорную детскую радость вместе с ним. Вот уже, казалось мне, прыгает ни Мёрфи, а я сам, как в детстве, на детской площадке, пока не видит мама. Вот, думал я, придёт сейчас мама, и я должен буду во время остановиться, пока она не заметит; а если заметит, то мне худо придётся. Но открылась дверь, и вместо мамы показался мужчина в белом халате. И вот я снова отчуждаюсь от дикарства Мёрфи и осознаю себя, своё местонахождение, время пребывания и положение.
Вошедший в белом халате представился врачом-резидентом по имени Чарли Мэлроуз. Довольно приятной и располагающей к себе наружностью молодой человек, с чёрными усами и почти такими же чёрными волосами на голове, тронутой довольно часто проглядывающей сединой. Мёрфи тем временем пулей помчался на кровать и, подобрав руками колени, съёжился в углу. Резидент присел рядом с ним и спросил, как он себя чувствует. Мёрфи внезапно и резко разразился безумным смехом. Смех у людей с психозами не заразителен, тем он и отличается от здорового смеха у здорового человека.
Вы знаете Лору Уэзби? спросил вдруг резидент. Я вздрогнул. Мысленно вздрогнул, ибо телом управлял Мёрфи. Он уже не смеялся, но лицо его по-прежнему разливалось отвратительной улыбкой.
Вы знаете Кармэйна Уэзби?
Второй вопрос резидента вывел меня из всякого чувство равновесия. Я сконцентрировал все свои мысли и волю на том, чтобы взять контроль над телом. Но я и не знал, как это сделать. Всякий раз, когда его тело оказывалось в моей власти, я просто просыпался и чувствовал себя обычным человеком, способным по своей воле дышать, говорить и ходить. Перед такими мгновениями моё сознание внутри Мёрфи отключалось и я, кажется, засыпал. Мне трудно утверждать об этом, потому что я не могу чётко разграничить свои сны и сны Мёрфи. Кажется, они едины. Но иногда после них я просыпаюсь с контролем над телом, а чаще без.
Я прослушал запись вашего разговора с доктором А.А.Б. и решил исполнить вашу просьбу.
Если бы мои эмоции могли передаться на лицо Мёрфи, то резидент бы понял, как он сильно меня тронул. Но как же невыносимо было сидеть взаперти сумасшедшего и быть не способным ни ответить резиденту, ни выказать ему свою соучастность. Тем не менее, тогда появилась новая надежда. Я был уверен, что за дверью уже стоит моя мать, которой позвонил резидент, и она подтвердила мои слова. Сейчас она зайдёт, увидит Мёрфи Шелдона и о Боже, нет! Она увидит Мёрфи Шелдона и скажет, что это не её сын! Потому что она не знает его! На что я надеялся?
Всё сказанное вами о фестивале и Кармэйне Уэзбиправда. Но как вы узнали обо всём этом, находясь тут целыми днями взаперти?!
Мёрфи продолжал лыбиться, а я рвал и метал на части внутри него. Тогда я по-настоящему понял, каково это не быть способным выражать свои эмоции! Великое счастье, о, люди, изливать слёзы, когда внутри тебя гроза, кричать во всё горло, когда внутри тебя раскаты грома и ломать посуду, когда сердце твоё скручивает боль! Какой великий дар от природы дан человеку, способный облегчить его страдания! Но вот я, внутри Мёрфи, горюющий, злой, нетерпящий, кричащий и мечущийся, при этом не способный выразить всё это ни мимикой, ни голосом, ни телодвижением.
Вы боялись сообщить кое-что доктору во время беседы, чтобы не показаться сумасшедшим. Но я готов выслушать вас и поверить вам.
Улыбка вдруг сползла с лица Мёрфи, и он стался суровый.
Вам есть, что мне рассказать? прибавил резидент. Мёрфи что-то неразборчиво произнёс себе под нос. Резидент не расслышал его лепет и попросил повторить.
Дават, громче повторил Мёрфи.
Что? снова вопрошал резидент.
Дава-а-ад! Мёрфи внезапно повысил голос и возбуждённый, поднялся на ноги на кровати. Дава-а-ад! Дава-а-ад! Дава-а-ад!
Резидент в испуге соскочил с кровати. Мёрфи выглядел устрашающе: глаза его налились кровью, лицо покраснело, губы посинели, а голос, грубый и дикий, вырывался, словно из недр земли.
Дава-а-ад! продолжал кричать он, совсем уже разъярённый.
Резидент поспешил к выходу из палаты, а Мёрфи сделал невероятный прыжок с кровати и приземлился у самой двери, чуть не свалив его. Резидент успел выскочить из палаты, прежде чем Мёрфи набросился на дверь и с повторяющим криком «Дава-а-ад» принялся биться об неё. Через некоторое время пожаловали менее лояльные сотрудники и ввели ему какой-то нейролептик, так как транквилизаторы применять после аномальной реакции Мёрфи на них уже боялись.
Сейчас я опишу то, что меня сильно пугает. Дело в том, что большая доза сильного нейролептика, который, как я понял из разговоров врачей, аналогичен и даже эффективнее транквилизаторов, совсем не подействовал на Мёрфи. Он совсем взбесился, совершал ненормальные хаотичные движения конечностями и выкрикивал нечленораздельные звуки. Пришлось привязать его к кровати, однако он продолжал биться и вырываться, как кот из ванны. Это продолжалось полчаса, пока врачи, наконец, были вынуждены прибегнуть к помощи транквилизаторов. Я не разбираюсь в медицине и фармакологии и не могу объяснить почему, но Мёрфи после введения транквилизаторов, в очень больших дозах, сразу отключился. Зато у меня есть другое объяснение, которое собственно и пугает меня.