Павел СлавскийВедьма не ведунья
Викусик, тебя подвезти? Слегка заплетающимся языком спросила Лера у подруги.
Да не Вон, автобус. Ответила девушка.
Ну, как знаешь. Распахнув руки сказала подруга и полезла целоваться. Ну, все. Давай. С наступающим. Добавила она, и поцокала к мужу на своих высоченные каблуках. А Вика засеменила на остановку. Ее сапоги ничуть не уступали Викиным.
Эй! Э-эй! Ускоряя шаг, и размахивая подарочным пакетом девушка кинулась наперерез тронувшегося с остановки автобуса. Сто-ой!
До дороги было всего пятнадцать метров. Но предприятие так и не посыпало песком дорожку. Каждые пару шагов нога так и норовила соскользнуть. Но, Вика не сдавалась. Упорно бежала и кричала.
Автобус остановился прямо напротив нее. Дверь с грохотом распахнулась. Водитель смотрел в ее сторону и улыбался, сверкая золотым зубом на верхней челюсти. В новогодней шапочке и засаленном свитере он смотрелся нелепо.
Повезло тебе красавица. Я крайний на сегодня. Поделился водитель, после того, как уложил заветный полтишок к остальным.
Ой, спасибо вам, что дождались. Запыхаясь благодарила Вика. А спустя секунду сунула руку в пакет и победно достала оттуда три "рафаэлки". Это вам. Водила подмигнул и дёрнул передачу. Автобус тронулся.
Вика плюхнулась на сиденье и уставилась в окно. Отражение расплылось в еле заметной улыбке. Двадцать седьмое декабря. Смена кончилась. Муж вернётся с вахты тридцатого. Сын с мамой двадцать девятого. Завтра и дел то, подарок с почты забрать. Конструктор. Большая коробка с самолетом. Как и писал пятилетний Игорёк дедушке морозу.
Автобус плыл по заснеженной дороге. Асфальта не было видно и в помине. Белым-бело. Разметкой служили лишь массивные сугробы, скрывающие стволы елей.
Салон наполнился праздничным ароматом. Мандарины. Вика обернулась. Глазки забегали в поисках источника. Справа, сидел и сопел мужичок, прислонив голову к стеклу. Его отлично укачивала расшатанная подвеска. А сзади, за пару сидений, закидывала в рот сочные дольки старушка. Увидев, что на нее смотрят, смущённо заулыбалась. Вика улыбнулась в ответ и снова уставилась в окно.
Морщинистая рука коснулась плеча. Вика аж вздрогнула, от того, что ее так бесцеремонно вырвали из своих мыслей.
Будешь? Спросила старушка, держа на ладони оранжевый шар.
Спасибо, не надо. Мотая головой ответила женщина, сдерживая колотящееся сердце.
Ладно тебе. Новый год уже на носу. Не унималась старушка, присаживаясь на соседнее кресло. Возьми.
Спасибо. Сдалась Вика.
Потрескавшиеся губы старухи оголили зубы. Она вцепилась двумя руками в поручень и смотрела прямо перед собой. Вика быстро закинула мандарин в сумку, и вынув конфету, в бело красной обертке, протянула старушке. Бабка резко повернулась и ухватилась за вытянутую в свою сторону ладонь. Так цепко, что Вика не смогла выдернуть руку.
Пустите!
Давай погадаю. Потребовала бабка. Я Марфа Кривная. Ведунья в пятом колене. Всю правду скажу, судьбу предскажу.
Наконец Вика разжала хватку, оттянув большой палец старухе.
Дурная! Не стесняясь ругалась девушка. Только тронь меня! Но бабка вновь уставилась прямо. И игнорировала оскорбления.
Сын твой
Только попробуйте. Я во всю эту чушь не верю. Все с моим сыном хорошо! Тут же парировала Вика.
С Игорьком все хорошо будет. Рисовать он у тебя любит. Не мешай ему в этом.
Откуда вы знаете?
И муж твой Вовка Хороший мужик Верный.
Тогда к чему вы все это?
Ты странна́я
Вика вжалась в окно, стараясь быть как можно дальше от Марфы. Я не странная. Нормальная я. Отнекивалась девушка, мотая головой. Невольно прижимая ладони к сердцу.
Марфа тяжело выдохнула и повернулась к собеседнице. Стра́нная не значит плохая Дай посмотреть. Мягко, словно мать, попросила старушка. В ответ Вика вновь замотала головой. И вжалась в стенку автобуса, как только смогла. Не боись ты. Просто гляну. Может просто сглазили. Дам тебе травку. Дома сожжешь ее, и все удачно будет. Как можно ласковее говорила морщинистая женщина.
Вика не выдержала и резким движением выставила руку вперед. Сама же отвернулась в сторону и уставилась в окно, стараясь отдать все внимание метающимся снежинкам. Марфа цепко ухватилась за запястье и начала водить жёлтым ногтем по линиям ладони. Темно, темно, не видно судьбинушку. Не видать. Невидаль, невидаль Ничего не видать. Еле слышно бормотала бабка. Сожми. Положила она что то колкое в руку. К сердцу прижми. Повторяй. Стара, стара родня
Стара, стара родняПовторяла Вика, как завороженная.
Освети судьбу
Освети судьбу
Дивчину сберечь
Дивчину сберечь
Недуги отсечь
Недуги отсечь
Марфа вновь притянула руку к себе, подставила ладонь под кулак и уставилась на Вику широко раскрытыми глазами.
Жжется. Морщась от боли сказала девушка.
Терпи девка. ТерпиНе отводя взгляда требовала бабка. Разжимай. Вика разжала кулак. Марфа крепко ухватилась за ладонь и поменяла местами руки так, что старческая оказалась сверху. Затем медленно раскрыла ладони, будто книгу. Кожа, как страница, была вся измалевана черными узорами. Марфа отшатнулась в сторону.
Сука! Закричал водитель и дёрнул руль. Автобус понесло влево.
Сожги куколку! Рявкнула бабка несвойственным басом. Через секунду пазик слетел с дороги и на скорости врезался в многолетнюю ель.
Пара силуэтов удалялась от горящего автобуса в ночной лес. Один волоком тащил за собой носилки, из сплетенных прутьев. Второй заметал следы, огромной, лапистой веткой. Девушка, вся в кровоточащих ссадинах лежала без сознания, изредка морщась, когда ее подкидывало на кочках.
_________________________
Скорая неслась сто десять. Колеса черпали снег.
Пациентка Кривая Марфа Федоровна. Девяносто три года. Множественные ушибы, перелом правой ноги. Без сознания. Стабильна. Докладывал фельдшер.
Кривая? Переспросили на том конце.
Сорян. Кривная.
Вас понял сорок третий. Ждём.
Мужчина в синей спецовке откинулся на сидение. И мельком глянул на пациентку.
Та смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Боже! Воскликнул фельдшер от неожиданности. Вы пришли в себя. Это хорошо. Вы попали в аварию. Но не переживайте
Останови. Строго сказала старушка.
Нельзя. У вас перелом ноги и сотрясение. И это не считая ушибов. Возможно внутреннее кровотечение.
Останови сказала. Потребовала Марфа и попыталась подняться с койки.
Так! Воскликнул фельдшер и осторожно вернул старушку в горизонтальное положение. Бабуля. Лежите спокойно. А то вколю успокоительное. Тон был строгий, поучительный. Он не первый раз общался с пожилыми людьми. И знал, подходы к проблемным.
Ромочка, милый. Ну тормози. Уже ласково попросила бабуля.
Фельдшер сначала напрягся, откуда бабка его знает. Память на лица у Ромы хорошая. Он бы ее запомнил. Но потом выдохнул, вспомнив про бейджик на груди.
Так, Марфа Федоровна. Вам нужно лежать. Скоро приедем в больничку. А там посмотрим. Наложим гипс. И если ничего больше не найдем, новый год вы встретите дома.
Бабка недовольно хмыкнула и уставилась в потолок. Роман расплылся в кресле. Легкая улыбка не сразу сошла с лица.
Ночью деткам надо спать. Уложили на кровать. Спит котенок, спит баран. Спит и маленький РоманШептала бабка, что было еле слышно.
Фельдшер мирно засопел в кресле. Марфа закинула голову назад и глянула в кабину скорой помощи. В лобовом стекле, один за другим, мерцали фонари. Водитель следил за дорогой, изредка поглядывая в зеркало заднего вида.
Услышь приказ солдатик. Услышь слова родные. Тормози спокойно. По курсу постовые.
Скорая моргнула правым поворотником, и встала на обочине. Марфа наконец поднялась с койки, и принялась отстегивать ногу. Добрый фельдшер крепко завязал шину, да и на обезболивающее не скупился.
Старушка полезла в свою шубу, и через мгновенье достала блокнот. Старый. Потрепанный. Рассохшийся. Страницы были все желтые, разбухшие от влаги. Она лизнула палец, не скупясь на слюну. И начала листать. Все было исписано, изрисованно узорами. Через каждые несколько страниц встречался вложенный сухоцвет. На одном из них бабка перестала листать. Нежно взяла кончиками ногтей и закинула в рот. Начала перемалывать зубами. Вкус заставил ее кривиться в лице. И чем дольше она жевала, тем больше корчилась. Наконец проглотив, высунула язык и с облегчением выдохнула. Воздух вышел серым дымом.