Действительно, как я и предполагал, на площадь напротив как раз того места, где мы держали оборону, выехал БТР и из своего крупнокалиберного пулемёта начал поливать свинцом по глиняному забору, который служил нам надёжным укрытием. Куски земли и глины брызгами полетели в разные стороны, но пули нанести особого вреда нам не могли. Забор-то был всё-таки сложен из камней. Но пулемётчик и не хотел нас расстрелять, у него была другая задача, он не давал нам поднять головы в то время, как «духи» начали быстро перебежками приближаться к забору, что служил моим бойцам защитой от пуль и осколков. У нас с собой было несколько переносных комплексов реактивных огнемётов «Шмель». Мы всегда в рейды брали с собой несколько штук этих эффективных снарядов, простых в обращении и непривередливых в хранении, так, на всякий случай. Сейчас они пригодились нам как никогда. В какой-то степени нам даже, можно сказать, повезло, ибо в подвале дома мы обнаружили и ручные гранатомёты с выстрелами. Бронетранспортёр был подожжён с первого выстрела. Владислав, то есть капитан Стэнлер, влепил ему гранату прямо под башню, отчего её заклинило, а кто-то в этот момент выстрелом из огнемёта попал в окно водителя, которое не было закрыто броневым щитком. БТР заполыхал сильным чадящим пламенем. Вскоре внутри него стали взрываться боеприпасы. Проехать к тому месту, где мы держали круговую оборону, стало практически невозможно. Горящий бронетранспортёр перекрыл всю дорогу, а сзади возвышались горы. Его теперь можно было или оттащить назад, или вытолкать на площадь, но для этого нужно было пригнать вторую машину.
Только бы они это сделали, думал я, Господи, если ты есть, помоги нам!И Он помог. «Духи», или кто там ими командовал, решили оттащить бронетранспортёр на окраину кишлака. Сзади к горящей машине подъехал танк и зацепил его своим тросом. В этот момент мои бойцы своими меткими выстрелами прижали всех душманов к земле, а затем уже Димычу, капитану Фроликову и лейтенанту Трофимову удалось из огнемёта и двух ручных гранатомётов поджечь подошедший танк.
Всё! Амба! Мы окончательно закупорили и забаррикадировали им улицу. Теперь к нам практически невозможно будет подобраться на боевых машинах, и это очень хорошо. Танк они и за два часа не смогут эвакуировать, а там ещё и БТР стоит, обрадовался я, радостно потирая рукой по ноге, потому что моя левая практически висела плетью.
Дед! А что там наши авиаторы? Они вылетели? Или какого там хрена? закричал я громко, совершенно забыв, что моё переговорное устройство работает.
Командир! Не кричи! Мои барабанные перепонки от твоего крика чуть не лопнули. Я связался с ними. Вертолёты в уже воздухе. Через минут десять-двадцать они будут здесь. Командир полка выделил для поддержки полроты десантников. Кроме наших вертушек, прилетят и боевые, прокричал мне в ответ прапорщик, забыв, что мы переговариваемся по внутреннему радио..
А чего ты кричишь? Хочешь, чтобы у меня также перепонки лопнули, Дима?
Прости командир, по привычке! Я думал, ты меня не слышишь в шуме боя, а потом ты сам кричал, вот я и подумал, что у тебя со слухом что-то,перешёл он на нормальный тон.
Ребята, передал я команду, отходим на площадку, что ещё утром определили для вертолётов, они сейчас прибудут. Убитых забираем с собой.
У нас просто не было другого выхода. Вертолёты здесь сесть не смогли бы, а если бы сели, то их наверняка сбили бы «духи». Оставлять найденных солдат мы также не могли, не для того же столько прошли и приняли столько лишений, чтобы сейчас бросить своих убитых пацанов. Хотя все мои бойцы были ранены или контужены, никто не возроптал на меня за принятое решение. «Нас двенадцать человек, погибших солдатдесять. Двое прикрывают отход группы. Остальные берут десантников. Со мной остаётся Стэнлер! Мы прикрываем отход! Ты слышал, Владислав? Остальные взяли ребят и вперёд к площадке, как можно быстрее. Ребята, прошу понять правильно и без обид, но если что со мной случится, то за меня остаётся прапорщик Сокольников. Он вас выведет! Вопросы есть?»отдал я приказ по внутреннему переговорному устройству.
Командир, так нель,раздался чей-то голос, и этот голос принадлежал моему закадычному другу, Димичу. Я знал, что тот собирается сказать, поэтому и прервал его, не дослушав.Разговорчики! Приказ не обсуждать. Я сказал, вперёд!
«Духи» пришли в себя слишком поздно. После того, как мы подожгли бронетранспортёр и танк, они залегли и стали осторожно к нам подкрадываться. Мы же под прикрытием огня и дыма смогли оторваться он них метров на двести. Мне и капитану Стэнлеру удалось попридержать душманов на этом расстоянии в течение двадцать минут, потом уже мы бросились догонять своих. Половину пути бойцы отряда с грузом «двести» прошли нормально. Но, поднявшись немного вверх, они стали хорошей мишенью для «духов», которые тут же открыли по ним снизу, из деревни, ураганный огонь из всех видов имеющегося оружия, включая и миномёты. Трудно сказать смогли бы мы уйти живыми в такой ситуации, даже без погибших десантников, коих тащили на себе, скорее всего, что нет. Но если в жизни везёт и Бог помогает, то до самого конца! Из-за гор вдруг выскочили вертолёты, про которые в горячке боя мы даже забыли думать, хотя, конечно, подсознательно их ждали как манну небесную. Они появились столь неожиданно, что даже напугали нас. В первое мгновение мы подумали о противнике, который ещё и авиацию подтянул для уничтожения группы. Помимо двух закреплённых за отрядом вертолётов с ними пришли ещё три пары вертушек: одна пара боевых машин, похожих на «крокодилов»6, но только летающих, и две парывечных армейских «трудяг»Ми-8. Вертолёты огневой поддержки сразу же начали утюжить деревню, а «трудяги» высадили десант.
Уже потом, когда летели «домой» на базу, мы поняли, как нам в жизни повезло. Просто погибшие наши ребята дважды выполнили свой долг: один раз в ущелье, где держали последний бой, а второй раз спасая нас, ибо многие из них своими телами прикрыли наши спины от вражеских пуль, приняв их в себя.
Мы уже находились в воздухе и шли на базу, когда один из убитых неожиданно вдруг застонал и чуть приоткрыл глаза. Он был жив. Просто во время расстрела у кого-то из «духов» дрогнула рука и пуля прошла по касательной, повредив кожу головы и задев немного кости черепа, совсем не повредила мозг. Чудеса на свете, а на войне тем паче, встречаются очень часто, просто в них не верят, когда про эти самые чудеса начинают рассказывать в мироне время, считая их выдумками и фантазиями рассказчика. Оживший вдруг парнишка, наверное, вытянул когда-то счастливый билетик у своей судьбы или родился в рубашке, а скорее всего и то, и другое вместе. Звали его, кстати, Алёшка, а фамилия счастливчикаЧернышёв, командир разведывательной роты. Прозвище у него поначалу в дивизии действительно было Черныш, это потом его стали звать «Седой», потому как волосы его тёмные когда-то, почти, чёрные после того расстрела побелели, совершенно седыми стали, словно у болотной птицы лунь.
Москва. Конспиративная квартира ГРУ
От неожиданно навалившихся воспоминаний меня оторвал голос генерала: «Втроём значит!? Ну, ну! В ковбоев захотелось поиграть? Голливуд решили устроить!» Я понял, что генерала мой выбор не убедил. Мне следовало обосновать своё решение идти группой в три человека, и я хотел уже, было, начать, но не успел. Иван Фёдорович так грозно взглянул, что я замер, не начав даже фразы. Климов поначалу тоже хотел что-то высказать, но, когда взглянул на генерала, понял, что лучше отложить свои предложения. В комнате воцарилась тишина. Затянувшуюся паузу прервал наш гость из Комитета.
Ну, давайте на карте посмотрим, а потом поподробнее на схемах,предложил полковник Климов, поняв, что наш разговор с генералом может принять затяжной характер.Наши ребята из разведки хорошо поработали. Я вас готов обрадовать кое-чем. Они в Европе нашли фирмы, которые лет двадцать пять или тридцать назад готовили проектную документацию под строительство турбазы. Специалисты наши разобрались со всем этим, сделали вырезки из нужных нам мест и подготовили очень подробный план-схему. Вот, посмотрите сами, Климов разложил на столе схемы. Я с интересом начал их рассматривать, генерал довольно хмыкнул и тоже склонился над чертежами.
Почти до самого утра мы тщательно изучали документы, особенно ту их часть, где говорилось о подземных коммуникациях. К тому же в скалах на побережье озера имелось большое количество карстовых пещер, отдельные входы в которые начинались прямо в воде, порой на большой глубине.
Через эти пещеры в принципе можно было бы попробовать проникнуть на территорию охраняемой части турбазы, пришла мне в голову интересная мысль. Смотрите здесь сливной или дренажный канал выходит в пещеру, а теперь обратите внимание, где он проходит? Видите? Через территорию охраняемых коттеджей. Мы воспользуемся этими коммуникациями и проникнем в пещеру. Думаю, их размеры позволят пройти человеку, ведь наверняка предусматривалось техническое обслуживание канализационных систем, а по этой причине выходы на поверхность имеются. А, дальше будем смотреть на месте.
Это хорошо, сказал после недолгих раздумий начальник Управления, это здорово ты придумал, воспользоваться дренажной трубой. Судя по схеме размер у неё подходящий. Вот только, каким образом вы к этой самой трубе подберётесь, чтобы через неё проникнуть на турбазу? То есть, как к объекту со всем своим снаряжением подступать будете? Вот ведь самое главное!
Генерал поставил вопрос, о котором мы как-то забыли подумать. Действительно, а как подступить к самому объекту? Проще говоря, нам нужно было продумать легенду нашего появления около турбазы. И мы начали обсуждать вновь появившуюся проблему. Вариантов нашего проникновения на территорию страны было обсуждено очень много, но все они в силу тех или иных причин не подходили. Генерал Корабелов забраковывал и мои предложения, и предложения Климова. Он спокойно и твёрдо отвергал их, и спорить с ним в этот момент было бесполезно.
Не подходят ваши предложения, не подходят, сказано вам,говорил спокойно Иван Фёдорович, раскритиковывая весь наш очередной план в пух и прах,ваше появление в качестве туристов на базе тут же вызовет подозрение и повышенное внимание к вам у охраны. Они сейчас как сторожевые псы, постоянно начеку.
Так что же делать, Иван Фёдорович, по воздуху нам, что ли, лететь? в отчаянии воскликнул я и, как оказалось после, сделал это не зря.
Прямо хоть по воздуху лети, говоришь, повторил мою фразу словно эхо генерал, по воздуху, по воздуху прямо хоть лети, лети как птица
Генерал вновь повторил задумчиво последнюю фразу несколько раз и вдруг оживлённо, весело и довольно рассмеявшись, сказал: «А что, если и впрямь по воздуху? А?»
Ну, ежели, Вы, товарищ генерал, своей генеральской ногой каждому из нас по генеральскому пинку дадите, чтобы мы без остановки долетели до места, тогда можно, не удержался я, чтобы опять не сострить, а затем с сарказмом ещё добавить, а если ещё совместный пинок вместе с Председателем? Но, если серьёзно, то на парапланах или дельтапланах не долетишь! Далековато, да со снаряжением! Остаётся только самолёт или морское судно.
Ладно, ты не особо бузи, полковник! немного разозлился на мою шутку генерал, а то, пожалуй не пинка, а подзатыльника хорошего от меня получишь! И подумай, садовая твоя голова, кто тебе позволит полтора центнера оружия на самолёте провезти? Ну, хорошо, здесь мы вас посадим. А туда прилетите, кто вас через таможню протащит, через пограничников?
Да, старик прав! Столько оружия с боеприпасами и снаряжение, конечно же, не провезёшь в чужую страну. Нельзя думать, что там сидят полные профаны! Согласился я про себя с доводами генерала.
Начальник Управления походил из угла в угол и сел в глубокое мягкое кресло. Он недолго помолчал, сосредоточенно думая о чём-то своём, и вдруг заулыбался. Увидев это, я сразу понял, что он обдумал подробности нашей выброски.
Вы, молодёжь, что-нибудь про Скорценни слышали? Проговорил генерал, довольно потирая руки.
Ну, а как же, товарищ генерал? Обижаете! Кто же не читал или не слышал истории о лучшем диверсанте третьего рейха? Однако, наши бойцы во время войны работали не хуже. Одного гитлеровского генерала прямо в кровати взорвали. Вот это был высочайший класс работы суперклассных профессионалов,ответил я и за себя, и за полковника Климова.
Ладно, не ершись, патриот! Я, кстати, и не думал Скорценни в пример вам ставить, хотя у врага всегда есть чему поучиться. Мне просто вспомнилась его операция по освобождению Муссолини. Помните? Германское командование тогда большой отряд диверсантов вермахта высадило на планёрах. Чернышов, твой заместитель, в юности в аэроклубе занимался, да и сейчас, я слышал, на спортивных самолётах летает. Так вот, подготавливаем летательный безмоторный аппарат, загружаем снаряжение и прочее, посадка на воду с последующим самозатоплением планёра подальше от берега. Пока его обнаружат, если вообще обнаружат, вы успеете операцию провести и уйти. В гидрокостюмы облачаетесь на аэродроме, акваланги надеваете в момент приводнения, ну а дальше под водой до дренажного канала, короче говоря, детали обмозгуем во время тренировок. К ним надо приступать прямо с завтрашнего дня. Да, и надо обязательно подумать об отходе после завершения операции.
А что, товарищ генерал? Это идея! Думаю, долетим без проблем. А насчёт отхода, когда завершим саму операцию, тогда и подумаем. На месте посмотрим. Зачем сейчас время зря терять?сказал я.
Э нет! Ты глупости говоришь, полковник! строго заметил начальник Управления. Это основной вопрос и суть всей операции. И дело надо сделать, и назад вернуться, причём обязательно живыми. Оттого, что мы не будем думать о плохом, оно от этого-то не убежит прочь, это самое плохое? Правильно говорю? Нет, ребята, мои дорогие! Об отходе следует думать серьёзно и сейчас, обговорить надо во всех подробностях, предусмотреть все нештатные ситуации, ну хотя бы максимально предусмотреть. Иди за чаем, сказал генерал после этого и сел в кресло.
Обязательно обсудим, товарищ генерал, но вот только надо ребят пригласить, Чернышова и Сокольникова. Как говорится, одна голова хорошо, а они могут отличные мысли высказать по этому поводу и вообще по всей операции. Вы не против моего предложения?
Генерал, не раздумывая долго, кивнул в знак согласия головой. Уходя, он сказал: «Климов завтра в отряд к тебе приедет. Познакомь его с ребятами. У него, кстати, ещё кое-какие данные интересные имеются».