Завтра, вы будете уничтожены. Это понятно?
А почему не сегодня? Или кишка тонка, а может ночь наступает? В темноте-то воевать страшно! Лишних потерь боитесь, сэр? Взяв у меня трубку, прокричал ему Димыч. Начинайте прямо сейчас или боишься пупок надорвать? Сдавайся Дентен, я тебя ещё раз на руках донесу до нашей границы, так уж и быть!
Вот тебя, сказал полковник, и от нас не могла укрыться его злость и раздражение, с которым он произнёс последние слова, именно, тебя я прикажу, пожалуй, не убивать, хотя первоначально у меня были другие планы. Только ты потом позавидуешь мёртвым! Просить будешь, чтобы я тебя добил, но Мы с тобой ещё поговорим, а твоего командира я повешу, лично. Да, вы же ведь не знаете про события в Москве?! Спешу обрадовать, ваш режим рухнул, поэтому подумайте, стоит ли вам вообще возвращаться в Союз. Можете там и в тюрьму загреметь. Если хотите, я сброшу с вертолёта радиоприёмник и пачку газет, чтобы вам быть в курсе событий
Я отключился и, подмигнув Димке, весело сказал: «Дружок, а у тебя всё хорошо! Вот, оказывается, что, значит, иметь знакомых среди полковников ЦРУ. Тебе они сохранят жизнь, поэтому вытворять и выкаблучивать ты сможешь всё, что заблагорассудится».
Да прекрати, Саня, глупости говорить.
Какие там глупости друг? Нам к ним нельзя попадать!
Так мы и не собираемся!
А что он там болтал про какие-то события? Режим рухнул какой-то, хотя генерал мне намекал, что грядут важные события, может, действительно произошло что-то серьёзное в Москве? Ты как думаешь, Дим?
А Бог его знает, вернёмся, увидим! Они вруны известные, им наврать, что плюнуть!
Тоже правильно!
Пошёл пятый день, как мы находились на задании. Естественно, что нам негде было узнать о тех событиях, что произошли в нашей стране во второй половине августа и круто поменяли не только нашу жизнь.
Последняя ночь майора Алексея Чернышова
Полковник Дентен после длительного анализа предпринятых нами действий всё-таки понял мою хитрость и, хотя мы смогли выйти на гребень горной цепи, но спуститься вниз, в долину, через которую намеревались уйти в Иран, не успели. Командир группы «Дельта» толково расставил патрули на пути нашего движения, что мы были вынуждены пойти немного правее. Короче говоря, мы сбились с дороги. Но перед тем, как мы оказались в западне, снайпер ранил Алёшку, которого я тащил на себе и как финал всех начавшихся для нас бед, оказались в конечном итоге на горном плато. Без соответствующего снаряжения сойти с него вниз почти по отвесным скалам практически было невозможно. Мы оказались в ловушке, в которую всё-таки они нас загнали или мы себя загнали сами? Мы не могли выйти в долину и осуществить свой план перехода на сопредельную территорию другого государства. Я и Димыч, имея на плечах смертельно раненого майора Чернышёва, вышли на горную площадку, похожую на балкон. Длина террасы была метров двести-двести пятьдесят, ширина достигала около тридцати метров. Правда, через плато протекала горная река. Её можно было при желании форсировать и при самой благоприятном стечении обстоятельств уйти дальше вверх по горам до самой границы снегов, ну а потом что? Замерзать ночью от холода и умирать голодной смертью? Нет, это план нам не подходил, хотя, конечно, попытаться можно было бы, но только в самом крайнем случае. Ситуация складывалась для нас не совсем удачной, если не сказать катастрофичной. Выше нас находились горы, вниз же отвесными стенами шли скалы, а сзади стояли армейские заслоны, пикеты, посты и оставшиеся в живых солдаты полковника Дентена из спецподразделения «Дельта Форс». Нас обложили практически со всех сторон. Мы очутились в каменной ловушке. Это на топографической карте получается всё складно, а на реальной местности оказывается совсем по-другому.
На самом краю горного плато, как я уже успел заметить, шумела бурная река, которая водопадом срывалась вниз в долину, куда мы мечтали прорваться и куда путь нам закрыли отвесные стены скал высотой не менее тридцати-сорока метров.
Время летело быстро. Наступил вечер. Уже стемнело. Полковник Дентен нас не беспокоил. Его солдаты готовились к завершающему этапу поисковой операции. Они намеревались завтрашним утром захватить нас. Полковник пребывал в прекрасном настроении. Ведь наступавший день обещал закончиться полным его триумфом.
Нам же радоваться особо было нечему. Обезболивающие препараты в наших индивидуальных аптечках закончились. Стрелки часов приближались к полуночи. Алёшка умирал, умирал долго и мучительно, а мы ничем не могли ему помочь, чтобы облегчить страдания от сильнейшей боли, которая беспрестанно терзала его. Алёшка сильно ослаб, ему не хватало физической силы поднять руку, однако жизнь не хотела покидать его молодое и сильное тело. Я сидел рядом с майором. Димка находился чуть поодаль. Он вёл наблюдение через ночной оптический прицел за действиями противника.
Командир! позвал меня Алёшка. Саня!
Да, Алёша!
Когда я умру, вы меня не тащите. Похороните прямо здесь. Не стоит из-за меня, мёртвого, погибать. Тут хоть и земля чужая, но мы ведь армейские разведчики, а потому и лежать нам он не договорил фразу, мысли у него начали путаться. Он недолго находился в забытье и, придя в себя, тут же позвал меня. Саня! Саня! Ты где?
Я здесь, Алёша!
Похороните меня как нужно, я хочу и после смерти вам помочь. Ты слышишь? И Димке скажи, обязательно!
Ты ещё поживёшь Алёшенька, с трудом выдавил я из себя, чувствуя, как комок вдруг подступил к самому горлу, мешая говорить. Мне было совершенно ясно, что Алексей Чернышёв не выживет.
Нет, Саня! Ты ведь знаешь, что это конец! Словно угадав мои мысли, прошептал майор. Пуля мне лёгкое продырявило, сам удивляюсь, как ещё жив. Вы мне с Димкой и так десять лет жизни подарили. Помните Афганистан?
Помолчи, Алёша, помолчи! Побереги силы!
А для чего? Силы для чего беречь? Так вот, что я хочу сказать. Он немного помолчал и, собрав силы, вновь продолжил. Спасибо вам, ребята! Всегда хотел поблагодарить вас. Вот погиб я тогда в Афгане, только родители и вспоминали бы обо мне! А теперь сыновья останутся. Вы их не забывайте и меня не забывайте! Где твоя рука, Саня? Дай руку, Батя!
Я протянул ему свою руку. Алексей схватил её своими ладонями, горячими, словно угли из костра, и крепко, насколько хватило, покидавших его тело, сил сжал её.
Дай воды напиться напоследок! Холодной дай! Чтоб зубы заломило!
Алёшка припал губами к горлышку фляжки и, обливаясь водой, холодной и студёной, стал жадно пить её. Хорошая водица, свежая!
Больше он ничего не сказал, а просто закрыл глаза. Вскоре Алексей впал в забытье. Он непродолжительное время бредил, потом неожиданно пришёл в себя, ещё крепко сжал мою руку и прошептал: «Я хотел» Договорить он не успел. После этих слов майор вновь потерял сознание. Перед самой смертью он вдруг ясно и чётко кого-то попросил не закрывать какие-то ворота и умер, спокойно и тихо. Так я и не узнал, и не узнаю теперь уже никогда, что же хотел Алёшка в последний миг своей жизни: то ли сказать что, то ли о чём попросить? «Вот если существует загробная жизнь, встретимся мы там с ним вновь, и я обязательно спрошу его, о чём он хотел сказать мне напоследок», пришла вдруг в голову совершенно несуразная мысль. Или нет?
Дима! окликнул я Сокольникова. Алёшка умер!
Димка вздрогнул и тут же покинул свой наблюдательный пост. Он ладонью закрыл Алексею глаза и сложил его руки на груди. Я долго, так мне показалось, сидел над телом умершего товарища, хотя прошли всего-то секунды. Из этого состояния меня вывел голос прапорщика.
Ну, что командир? Будем Алёшку хоронить? Нельзя долго думать о мёртвых, Саня, их надо поминать, а думать следует о живых! Ты не забыл наш ведь закон?
Я ничего не забыл, Дима! Естественно Алексея надо хоронить.
Мы выкопали могилу. Вернее было бы сказать, что расчистили большую и глубокую яму в какой-то расселине, и опустили в неё тело нашего друга.
Дима!
Да, Саша!
Алексей просил сделать всё, как следует. Ты меня понял?
Конечно, Саня! Я сделаю, как надо!
Перед тем как окончательно расстаться с другом я расстегнул на груди Алексея куртку и снял с его шеи небольшой мешочек, пошитый из непромокаемого материала, и передал его Димке. Прапорщик ножом распорол его и высыпал на лицо, шею и грудь гвардии майора Чернышёва землю. Да, да, обычную российскую землю, взятую нами с нашей подмосковной базы, дабы, если кого-то из нас убьют быть похороненными в родной земле. Такой уж обычай существовал в нашем отряде. Затем Сокольников открыл вещевой мешок майора, там находилось несколько штук толовых шашек. Прапорщик установил их под телом погибшего, вставил взрыватели и перевёл их в боевое положение. После этого мы завалили место погребения крупными камнями, чтобы дикие звери, случайно забредшие на плато, не смогли бы добраться до Алексея. Могильный холм мы не рискнули делать и памятник ставить или что-то его заменяющее не стали, дабы полковник Дентен и его подчинённые не нашли тело советского майора из армейского спецназа.
Ну, что командир, помянем новопреставленного раба Божьего Алексея? Пусть земля ему будет пухом! Сказал Сокольников и перекрестился. Мы выпили из крышек своих фляжек чистой речной воды, ибо именно так принято поминать умерших и погибших.
Как ни горько нам было осознать тот факт, что Алёшки с нами больше нет, но жизнь тем менее продолжалась, а поэтому и мне с моим другом Димычем следовало подумать о том, как выйти из сложившейся ситуации, в которой оказались благодаря нашему давнему «приятелю»полковнику Дентену.
Будни армейского спецназа
Около часа ночи появилась луна. Стало достаточно светло, чтобы произвести рекогносцировку местности и понаблюдать за противником, который под покровом темноты вполне мог решиться на операцию по захвату. Мы, соблюдая правила маскировки, осторожно подползли к самому краю горного плато, отвесно уходящим в долину.
Дима, ты растяжки и сигнальные мины установил?
Сделал, командир! Но не думаю, чтобы они ночью рискнули бы пойти на захват.
Линзы, которые дал мне генерал, в который раз подтвердили своё высочайшее качество и надёжность. С их помощью мы действительно могли видеть почти как днём. Сверху нам стало ясно, с каким размахом развёртывается операция по нашему захвату. Видимо, задержать нас было просто необходимо, такое складывалось мнение, когда мы наблюдали за происходящими внизу приготовлениями. У подножия гор прямо под нами стояла длинная колонна армейских грузовиков, мы насчитали их около тридцати штук, причём по знакам различия и по номерам нам стало ясно, что это не местные военнослужащие, а солдаты с одной из американских военных баз, расположенных на территории этой страны. Казалось, что полковник Дентен даже не скрывал своих приготовлений. «А зачем ему собственно что-то скрывать? Ведь он понимает, что нас осталось двое, а потому специально, может быть, демонстрирует свои силы и возможности по нашему захвату. Правильно? Страх старается навести на нас!»Размышлял я вслух, чтобы мои мысли были слышны и Димке.
«Да, командир, ты, верно рассуждаешь. Запугать он нас хочет», эхом откликнулся Сокольников.
Дело принимало весьма серьёзный оборот. Нашему задержанию придавалось большое значение, если собрали и пригнали в горы такие силы и средства. Солдаты блокировали все тропы и более или менее удобные места, по которым можно было бы даже теоретически спуститься в долину. Они так же устанавливали кое-где мощные прожекторы, чтобы в ночное время, освещать, вероятно, возможные и предполагаемые маршруты, где мы могли бы совершить рискованную попытку выхода, спустившись в долину по отвесным стенам горного плато. Противник принимал в расчёт нашу подготовку и серьёзность намерений, к тому же у них не было сведений, есть ли в нашем распоряжении верёвки и какое-либо другое горное снаряжение. Так как ночь уже наступила, то прожекторы включили сразу же после их установки. Само горное плато находилось в темноте, но отвесные стены были освещены вполне достаточно, чтобы увидеть спускавшуюся по ним ящерицу.
Подготовка по нашему задержанию шла очень тщательно и продумано. Видимо, после того как мы уничтожили целый взвод с двумя офицерами, проводниками и собаками, а потом ещё и группу спецназа, когда их общие потери перевалили за четыре десятка человек, они решили, что относиться к нам следует весьма серьёзно, поэтому и стянули в район операции огромное количество солдат и боевой техники.
Постепенно светало. Небо на востоке начинало алеть, от готовящегося взойти солнца, но нам торопиться было некуда. Мы продолжали наблюдать сверху за всеми приготовлениями, происходящими внизу. Свой пункт слежения нам пришлось оборудовать под чахлыми кустиками или деревцами, редко растущими на самом краю горного плато, ибо другого более удобного места ночью найти не удалось. Из-за склона гор, находившихся за нашими спинами, неожиданно вылетели два вертолёта и на бреющем полёте пронеслись почти над самой поверхностью земли на высоте метров двадцати. Начинался обычный, как говорится, будничный рабочий день спецназовцев.
Радиостанцию, которую мы прихватили с собой после уничтожения группы американских морпехов, пришлось отключить, чтобы по её работе радиооператоры не смогли запеленговать точное место нашего расположения. Правда, иногда, я включал радиотелефон, и мы прослушивали эфир. Но вскоре они поменяли частоту работы, когда поняли, что с помощью захваченной станции мы морочим им голову. Правда, полковник Дентен изредка выходил в эфир с одним единственным к нам предложениемсдаться в плен.
Через некоторое время аккумулятор радиотелефона полностью сел и наша связь с внешним миром вообще оборвалась.
Вертолёты долго летали над нами. Они находились в воздухе над горами почти до девяти утра. Через полчаса после того, как вертолёты ушли, со стороны склона, по которому мы поднялись на плато, показались солдаты. Они шли, растянувшись цепью. Вот солдаты дошли до границы горного плато и, не входя на него, стали производить какие-то работы. Мы издали просто не могли рассмотреть, чем они занимались, хотя и вели наблюдение с помощью биноклей.
Командир! А чего они не двинулись на само плато? Как ты думаешь? Спросил меня Дмитрий.
Трудно сказать. Хотят, наверное, просто перекрыть нам возможный путь к отходу? Только я успел сделать это предположение, как буквально через секунду нам стало всё абсолютно понятно. Солдаты стали разворачивать на границе горного плато миномётную батарею. Видимо Дентен решил, что, если после очередной попытки взять нас живыми они понесут большие потери и не смогут выполнить поставленную задачу, тогда он просто даст приказ на уничтожение нашей группы. Разобраться же: кто мы, что мы и прочее, можно и потом, а документы так вообще проще забрать у мёртвых.