Фон Бютцов торопился, насколько позволяло его состояние. Он знал, что должен сделать.
Теперь вступал в силу его собственный план действий!
* * *
Держа руль одной рукой, Владимир Иванович вытер выступивший на лбу потудалось, удалось вырваться из этой чертовой западни с толстенными каменными стенами, кишащей солдатней! Будет ли теперь легче? Кто знаетвсе можно оценить, только вернувшись домой. Сейчас надо торопиться на место встречи с Ксенией. Наверное, она уже приехала на перекресток и ждет, волнуется, строит догадкипочему его до сих пор нет?
Непроизвольно он сильнее нажал ногой на педаль газа. Опель рванулся вперед.
Отдать ей кассеты, отогнать машину, добраться до запасной явки и ждать, пока тебя переправят обратно. И тогда долой надоевшую личину человека с чужим прошлымэмигранта Владимира Тараканова. Можно снова стать самим собойкапитаном Красной армии Антоном Волковым. Приехать в Москву, прийти домой в свою большую и шумную квартиру, где живут вместе несколько поколений Волковых; поставить чемодан в прихожей, под висящим на стене велосипедом младшего брата, сесть вместе со всеми за стол, держать в ладонях мамины усталые руки; смотреть, как колдует над кастрюлей с супом аккуратно причесанная седая тетя Дашамамина сестра; улечься на свой диван, и пусть ползают по тебе племянники-погодки Сережка и Павлушка, захлебывающиеся смехом от того, что ненароком, от неизбывного ребячьего счастья, которое бывает только в два-три года, нечаянно напрудили в штанишки.
Он улыбнулся, поправил зеркало заднего вида, внимательно посмотрев на дорогу сзади. Никого.
Вот и город. Улицы набежали стремительно, сразу сжав дорогу фасадами домов; замелькали мимо вывески, редкие прохожие, разбитые кварталы.
Подъезжая к условленному месту встречи на перекрестке, он сбросил скорость, напряженно вглядываясь через лобовое стекло: где Ксения? Она должна быть здесь. Но девушки не видно. Проехать мимо, а потом, повернуть и снова вывернуть на перекресток: нельзя же остановиться и спроситьне видел ли кто-нибудь интересную девицу на велосипеде?
Вон, у стены с наклеенными объявлениями, кажется, стоит девушка с велосипедом. Ксения? Такое же платье, ее привычка чуть склонять на бок голову, когда читает. Она?
Уже почти поравнявшись с девушкой, он понял, что ошибсяКсения никогда не носила серег, а у этой в ушах были серьги, причем довольно большие, с подвесками. И почему здесь вдруг оказалось так много мужчинтрое усиленно делали вид, что читают на стене объявления, один чистил обувь у мальчишки, другой стоял у киоска продавца газет да еще двое появились из-за угла.
«Засада!»обожгла внезапная догадка. Что же случилось с Ксенией? Хорошо, если она еще не успела приехать А «Гунн»?
Нет, тот точен, как швейцарские часыдолжен быть уже на запасной явке. Но к нему нельзя, ни в коем случае. Нельзя теперь и на ту явку, куда он должен был прийти после передачи материалов Ксении. Неизвестно, что случилось и почему здесь его ждут. Надо выбираться самому!
Они, наверное, подождут, пока он выйдет из машины и подойдет к лже-Ксении, стоящей к нему спиной. А по условиям встречи девушка должна его ждать у края тротуара. Нет, газу и вперед! Потом станем выяснять, что случилось.
Но стоило ему переключить скорость, как сзади треснул выстрелпуля прошила стекло рядом с его головой, оставив маленькую дырку и покрыв все стекло сетью мелких трещин, словно узорами от сильного мороза.
Только бы не пробили скаты! Если спустит шина, далеко не уйти, а ему надо вырваться из города. Обязательно вырваться.
Опель понесся по улице; ловко увернувшись от выскочившего ему наперерез мотоцикла с коляской, Волков прибавил скорость и взглянул в зеркало. Сзади неслись мотоциклисты.
Резкий поворот, еще один, теперь выжать из машины гауптмана все, на что она только способна. Ну!
Мотоциклисты не отставали. Один, правда, на повороте пошел юзом и врезался в стенуне хотел сбросить скорость.
Только бы не пробили скаты, не выкатили поперек дороги тяжелый грузовик, который ни протаранить, ни объехать
Один из мотоциклистов опасно приблизился. Не выпуская баранку, Волков одной рукой открыл боковые стеклаесли будут стрелять, то осколки не поранят лицо; он боялся, что кровь от возможных порезов на лбу помешает ему вести машину.
Нащупав автомат, он немного притормозил и прямо через заднее стекло дал пару очередейчего уж теперь играть в прятки.
Первый из мотоциклистов ткнулся головой в руль, сидевший в люльке автоматчик не успел выпрыгнуть, и они, развернувшись поперек улицы, мешали проехать остальным. Тараканов дал по скучившимся немцам еще одну очередь. В ответ по кузову опеля защелкали пули, заднее стекло рассыпалось, в салоне засвистел ветер.
Вырваться из городавот что сейчас нужно, любой ценой вырваться. В сторону границы они его не пустяттам наверняка дороги перекрыты шлагбаумами, усиленными патрулями фельджандармерии и солдат комендатуры. Тогда к лесу. Пока он цел и жив, пока у него есть оружие, им не удастся его так просто взять.
Поворот, еще поворот. Вот оно, чего он так опасался, впереди, загораживая проезд, выполз из-за угла огромный «бюссинг» с поднятым над кузовом брезентовым тентом. Хотят размазать об него, давя сзади мотоциклистами?
Резко вывернув руль, Тараканов неожиданно для преследователей свернул в открытые ворота двора высокого дома. Лопнуло стекло фары, разбитое о столб. Плевать!
Как в бешеном калейдоскопе, промелькнули мимо веревки с бельем с визгом шарахнувшиеся в сторону обитатели двора Выбив бампером и решеткой радиатора воротца из тонкого штакетника, опель выскочил на параллельную улицу.
Подтянув ближе автомат, Волков выставил его перед собой и дал очередь по пытавшимся загородить ему дорогу мотоциклистам. Не снижая скорости, проскочил мимо них, чудом избежав столкновения.
Куда теперь? Налево? Машина послушно повернула. Он еще прибавил скорость. Сзади вновь, как привязанные, болтались мотоциклисты, наверное, уже другие. Они все похожи друг на друга, как черти в аду, большие очки, рогатые каски
Теперь направо, и еще раз налево; покрышки взвизгивали на поворотах, оставляя на мостовой резкие черные следытолько бы не лопнули! Ведь осталось совсем немного, чуть-чуть!
Сзади полоснула очередь, пробила тонкое железо кузова и вырвала клочья обшивки сидений. Он пригнулсяпока не задело, но надо и поберечься. Хотя какая защита от пуль мягкие сиденья опеля и его кузов?
Больше сворачивать некудадорога вела через пригороды к лесу. Правда, не в сторону границы, но это не столь важно! Лес его не выдаст, укроет, поможет оторваться от погони, в нем можно отсидеться некоторое время. А перейти границу для него, изучившего ее как свою ладонь с этой, немецкой стороны, будет не так сложно. Только надо выбрать подходящий момент. О, если бы у него были гранаты!
Шлейф пыли, поднятый колесами его опеля, скрыл из глаз преследующих мотоциклистов. Но тонкая, какая-то желтоватая пыль, слежавшаяся на дороге толстым слоем в долгие сухие дни весны и начавшегося теплого лета, проникла и к нему, заскрипела на зубах мельчайшими песчинками, начала лезть в глаза, в нос, вызывая неудержимое желание чихать и мешая смотреть на дорогу впереди.
Неожиданно сзади хлопнуло, баранка рванулась из рук, машину повело в сторону. Скорость упала. «Пробили шину», понял Волков. Жуя и сминая спустивший скат, опель, словно из последних сил, рванулся к кустам на обочине.
На ходу сдвинувшись на сиденье рядом с местом водителя, Волков распахнул дверцу и вывалился из машины, перекатился, вскочил на ноги и кинулся в кусты, с треском ломая покрытые пылью ветки. Вслед хлестнули автоматные очереди.
Потерявший управление опель осел на бок и ткнулся бампером в кювет. Почти невидимые в ярком солнечном свете бледные язычки пламени побежали по его кузову, потом ухнуло, и столб огня взметнулся высоко вверхвзорвался бензобак.
Мотоциклисты широкой дугой обтекали горящую машину, выстраиваясь в линию перед деревьями. Затрещали автоматы.
Из тучи поднятой над дорогой пыли вынырнул грузовик. Из его кузова посыпались солдаты, откинули задний борт, выпуская рвущихся с поводков овчарок.