- Да, все в порядке, - ответил Андрей.
- Береги его. И обязательно довези до Москвы. Этот чип - твой единственный шанс, Андрей, сохранить свою жизнь.
- Я все понимаю, Алекс. И неужели ты думаешь, что я о своей жизни забочусь меньше твоего?
- Не знаю, не знаю - задумчиво произнес Честер. - Если объективно рассмотреть твою биографию, может создаться устойчивое впечатление, что тебе на самого себя наплевать с высокой крыши.
- У нас говорят - наплевать с высокой колокольни, - поправил Таганцев. - А мне и вправду раньше было наплевать. Жить по-настоящему захотелось только теперь, когда проверенные, как казалось, друзья предали, а рядом осталась только любимая женщина.
- Но ведь не один остался, Андрей! Значит, просто обязан выжить!
- Ты прав - обязан. Знаешь, еще по молодости лет все казалось возможным, не существовало никаких преград. Дерзким был, безрассудным и обманывал себя тем, что все, мол, еще впереди. Думал, что брошу когда-нибудь бандитствовать и заживу нормальной человеческой жизнью. Позже пришла зрелость. И с ней полнейшее осознание того, что ничего уже изменить нельзя. Понял с известной долей разочарования, что не все в этом мире мне под силу, что выше головы не прыгнешь. И если попал в криминальную колею, то из нее уже не выбраться по гроб жизни. Лет тридцать мне было, когда впервые применил к себе фразу «рожденный ползать летать не может»
- А сейчас как думаешь? - вовремя спросил Честер.
- А сейчас деваться мне некуда! - улыбнулся в ответ Таганка. - Поэтому думаю, что рожденный ползать - пролезет всюду!!!
- Тогда - торопись. Скоро здесь будет Извеков.
- Через пятнадцать минут мы можем выезжать. - Таганка мельком взглянул на часы.
- Не можете! - неожиданно раздался голос, потрясший до крайности всех присутствующих.
Этот голос принадлежал полковнику Николаю Извекову, объявившемуся в доме Андрея Таганцева гораздо раньше, чем все ожидали.
- Не можете вы никуда выехать, господа хорошие! - повторил Извеков, входя в помещение и держа перед собой заряженный пистолет-пулемет «узи» израильского производства. - Никому не делать резких движений. Я предупреждаю: стреляю без промаха.
Этот вид автоматического стрелкового оружия был хорошо знаком и Таганке, и, тем более, Честеру. Пистолет-пулемет, по сути автомат, изобретенный, кстати, русским эмигрантом, слинявшим из Советского Союза в Израиль на волне разбушевавшегося в свое время диссидентства, славился ни с чем не сравнимой скорострельностью, высокой кучностью стрельбы и достаточно внушительной убойной силой. Кроме того, в стрелковых способностях полковника ФСБ, прошедшего к тому же «хорошую практику» в Афганистане, сомневаться не приходилось.
Алекс и Андрей замерли там, где стояли, и каждый по-своему старался оценить возникшую критическую ситуацию. На все про все у Таганки и Честера было всего несколько секунд. Долго любоваться ими Извеков явно не собирался. Либо сразу пристрелит обоих, либо предпримет еще какие-то действия.
В любом случае нельзя было оставлять за ним инициативу, уже и без того прилично полковником захваченную.
Но бросаться вот так, с голым пузом, на автоматный ствол - тоже не дело. Требовалось все продумать. Если, конечно, слово «продумать» совместимо с отрезком времени в две-три секунды.
Итак, полковник появился внаглую, со стороны входной двери, как будто ничего не опасаясь и решив, следовательно, действовать напролом. Что бы это значило?
Алекс сделал первый вывод: руководство ФБР не оказало ему никакой существенной поддержки. Иначе бы здесь появились люди из службы Гарри Энджела, подразделение американского спецназа и полицейский комиссар в сопровождении целой кавалькады автомобильных патрульных экипажей.
Примерно это же самое подумал и Таганка: Извекову терять нечего. Сейчас он готов пойти на любой риск, чтобы только выполнить приказ своего московского хозяина. В том, что полковник действует как частное лицо, Андрей не сомневался. Если бы между официальными представителями России и Соединенных Штатов была достигнута какая-то договоренность в отношении Таганки, гораздо проще было бы закрыть его в одиночной тюремной камере и измотать допросами. Рано или поздно, но Андрея бы «сломали» и выудили у него нужную информацию.
Значит, угрожая Честеру и Таганцеву автоматом, Извеков полагался только на свой собственный страх и риск. Скорее всего, он и пути отступления для себя подготовил.
Однако же и Андрей и Алекс могли дать свои головы на отсечение, что полковник не убьет их сразу. Для начала ему нужно узнать, где находятся искомые документы. Значит, есть шанс выкрутиться.
Никто не двигался.
Извеков замер, стоя в проеме двери, держа ноги на ширине плеч и выставив перед собой «узи». Взгляд его, пристальный и холодный, фиксировал малейшее движение в обозреваемом пространстве. Указательный палец лежал на спусковом крючке.
Честер находился в дальнем углу фойе, рядом с дверью, ведущей в рабочий кабинет Андрея. Алекс держал между пальцами прикуренную сигарету. Она, светясь маленьким красноватым огоньком, быстро тлела и уже обжигала пальцы у самого фильтра, но Честер был настолько напряжен и сосредоточен, что не обращал на это никакого внимания.
Андрей располагался к полковнику ближе. Выходит, при малейшей оплошности первой мишенью станет именно он.
А Настя?! Она же находится на втором этаже в самой дальней комнате, собирает какие-то необходимые для бегства вещи и скорее всего ничего даже не подозревает о внезапном появлении в доме вооруженного полковника!
- Вы без стука, полковник, - произнес Андрей ледяным голосом. Сказал лишь для того, чтобы хоть что-то сказать и таким образом добавить себе несколько секунд для размышления.
- Так ведь до вас не достучишься, Андрей Аркадьевич! - с дьявольской улыбкой ответил тот, не выпуская из виду ни Честера, ни самого Таганку. - Вы ведь еще в Москве никого принимать во внимание и слушать не хотели.
- И что вы имеете в виду, полковник? - Андрею было все равно, что ответит Извеков. Пусть только говорит! Пусть не молчит! Может быть, Настя сверху услышит незнакомый мужской голос и насторожится. Она-то, находясь вне сектора обстрела, наверняка сможет что-нибудь предпринять!
- Вам прекрасно известно, Таганцев, что я имею в виду! - с вызовом заговорил Извеков. - В Москве вас обложили, как волка, и уже готовы были убить! Но, справедливости ради, нужно заметить, что могли и помиловать. Вам нужно было только отдать известные вам документы.
- Что-то гарантий моей жизни мне никто не предоставлял! - Андрей преднамеренно говорил громко, давая знак опасности Насте. Но та, похоже, его не слышала. - Полковник, уберите ствол! Я знаю: больше, чем моя жизнь, вас интересуют документы! Но вы не найдете их, если убьете меня!
- Вы, Таганцев, недостаточно полно оцениваете ситуацию! - насмешливо ответил Извеков. - Убив вас, я уже выполню часть поставленной передо мною задачи. И, наверное, смирюсь с тем, что вторая ее часть останется невыполненной.
- Вы блефуете!
- Послушай, мразь! - выкрикнул Извеков. И это было то, чего добивался от него Андрей: теперь-то Настя точно услышит чужой голос в доме! - Ты - бандит и убийца! - продолжил полковник на высоких тонах. - Уничтожить тебя, стереть с лица земли - честь для любого офицера!
- Николай! - впервые подал голос Алекс Грэй Честер. - Не делай глупостей. Ты не в России. Здесь - Америка. И законы здесь действуют американские. Если ты убьешь его, покинуть Нью-Йорк тебе все равно не удастся. Я буду вынужден объявить тебя опасным преступником и начать за тобой охоту. У нас никому не позволено убивать кого бы то ни было без суда и следствия.
- Алекс! - все с той же насмешливой иронией воскликнул Извеков. - Я кое-что скажу тебе, но только ты не шевелись при этом, на всякий случай. В гробу я видел ваши американские законы! У меня в кармане сейчас два разных дипломатических паспорта. Так что покину я твой долбаный Нью-Йорк беспрепятственно в любое время и в любом направлении.
- Не успеешь, Николай! - высказался Алекс.
- Заткнись и не перебивай меня! - вмешался Извеков. - Знаешь, почему я надрал тебе задницу в Афганистане, где ты был инструктором у «Черных Аистов»? Потому что ты - сентиментальный слизняк! Ты до сих пор им и остался, не изменился ничуть! Потому и пошел на поводу у этого отпетого бандита.
- Подожди, Николай! - вновь обратился к полковнику Честер. - Тебе ведь нужны эти бумаги? Не сомневаюсь, что Андрей отдаст их тебе. Только не устраивай здесь стрельбу.
- Я не нуждаюсь в твоих советах и подсказках!
В коротких промежутках между резко звучащими фразами воцарялась такая жуткая тишина, что, казалось, было слышно, как гулко стучат в грудных клетках сердца.
- Ты меня не понял, Николай. - Честер стоял на своем. - Если ты начнешь стрелять, мне придется ответить тем же. И, скорее всего, ты убьешь меня так же, как способен убить любого, кто встанет на твоем пути. Но учти, что за убийство офицера ФБР тебя со стопроцентной гарантией посадят на электрический стул. В Америке нет моратория на смертную казнь. Даже на пожизненное заключение ты можешь не надеяться, как только нажмешь на спусковой крючок.
- Он дело говорит, полковник, - поддержал Таганка Честера, - давай договоримся. Я отдам тебе бумаги, а ты не причинишь мне зла и отпустишь с миром. В нашем к тебе предложении есть рациональное зерно Ты подумай
- Господа, я готова! - Настя выбежала на верхний внутренний балкон, ничего не подозревая о происходящем внизу. - Андрюша!!! - невольно вырвалось из Настиной груди, когда она увидела Извекова с автоматом.
Слишком уж резко и громко выкрикнула Настя. Пагубно громко. Смертельно громко.
Полковник, вздрогнув от неожиданности, вскинул ствол автомата и дал на голос длинную очередь.
Сразу несколько пуль пробили Настину грудь, и оттуда с невероятной силой брызнули фонтаны густой горячей крови. Одна пуля к тому же угодила ей в шею, а две другие - точно в голову.
Проломив деревянные перила балкона, тело убитой женщины полетело вниз и грузно упало посреди фойе, почти под ноги Таганцеву.
- На-а-астя-я-а-а!!! - закричал в ужасе Андрей, выхватывая из-за пояса свой пистолет.
А Честер уже стрелял. Стрелял в полковника, но, следуя главному правилу любого оперативника, не стремился его убить. Отработанный у Честера до автоматизма рефлекс брать преступника живым, срабатывал и в этот жуткий момент. Он бил Извекову по ногам, чтобы сохранить ему жизнь до суда.
Но и полковник не оставался стоять столбом. Он с ловкостью дикой кошки перепрыгнул в другой угол фойе и тут же упал на живот, прикрываясь керамической подставкой для цветов, выполненной в виде узкого длинного корыта. Оттуда же повел автоматический огонь.
Таганка стрелял скорее наугад, ошарашенный такой нелепой гибелью Насти. Впрочем, стреляя в полковника, Андрей все же пытался к нему приблизиться, укрываясь за толстыми колоннами.
- Андрей, не стреляй! - кричал ему Честер. Но разве кто-то мог в эту минуту остановить Таганцева?!
На секунду все стихло. Таганка и Честер видели, как из-за керамической подставки вылетел в их сторону автомат «Узи». Понятно. У полковника кончились патроны.
- Встать! - скомандовал Честер.
Нет, Извеков не выполнил эту команду. Может быть, Алексу и удалось бы задержать его живым и невредимым. Но, не сумев совладать с собой, помешал Таганцев.
- А-а-а-а!!! Су-у-у-ука-а-а!!! - диким голосом заорал Андрей и кинулся к полковнику.
Бросив свой пистолет, который также оказался расстрелянным до последнего патрона, Таганка навалился на Извекова сверху и изо всех сил сжал на его горле пальцы рук.
Между ними завязалась короткая борьба. Тут же подбежал Честер.
- Андрей! - кричал Алекс, оттаскивая Таганку от полковника. - Отпусти его! Его будут судить! Отпусти, тебе говорят!
Ничто на Андрея не действовало. Наверное, если бы его сейчас даже жгли каленым железом, он ни одним своим нервом не почувствовал бы боли. Потому что боль, разрывающая на части всю его душу, выворачивающая наизнанку, и нечеловеческие страдания о потерянной навсегда любви затмевали все остальные чувства.
Когда Алекс попытался силой отбросить Таганку в сторону, то понял, что никакой мощи на это не хватит.
Извеков ослаб очень быстро. Пальцы Андрея навсегда оставили на его горле темно-синие, почти черные пятна, с которых без труда можно было снять дактилоскопические отпечатки.
- Ты задушил его - тяжело отдуваясь, проговорил Честер.
- Он убил Настю
- Ты задушил его Теперь ты будешь отвечать по закону
- Теперь мне все равно
Все полицейское управление, как говорится, стояло на ушах. Снова город взбудоражил слух об очередных кровавых разборках русской мафии.
Дом, принадлежащий супругам Шторм, со всех сторон был окружен полицейскими машинами. Внутри работала следственная бригада комиссара полиции. Кинологи с собаками обследовали территорию на предмет обнаружения взрывчатых веществ.
В подъехавшие катафалки санитары уже выносили тела задушенного полковника Извекова и изрешеченной пулями Насти Рубиновой. От посторонних глаз их укрыли, облачив в бежевые хлорвиниловые пакеты, застегнутые на замки-молнии.
Эксперты в доме занимались сбором отпечатков пальцев. Полицейские в погонах исследовали каждый миллиметр пола, ища неведомые улики и выковыривая из стен пули. Баллисты складывали гильзы в специальные конверты. Присутствующие здесь же химики-биологи брали зачем-то на анализ образцы водопроводной воды из крана и пищевых продуктов - из холодильника. «Спецы» ковыряли электропроводку и телефонную линию в поисках пресловутых «жучков».
Психолог заканчивал беседу с Таганцевым, руки которого были закованы в хромированные наручники.
- Вы, мистер Шторм, опережая посторонние вопросы, утверждаете, что являетесь одним из руководителей организованной преступной группы, действующей на протяжении нескольких лет в России?
- Да, утверждаю - глядя бессмысленными глазами куда-то в сторону, отвечал Андрей.
- Но вас пока об этом никто не спрашивал. Вы имеете право хранить молчание до тех пор, пока к вам не вызовут вашего адвоката. Советую вам как психолог не торопиться с дачей показаний. Вы находитесь в состоянии нервного срыва, и любое ваше слово может повредить вам. Сейчас я уйду и вами займутся полицейские. Примите мои слова к сведению.
Комиссар полиции приблизился к Таганцеву, как только психолог закончил свою работу.
- Мистер Шторм! Прошу вас встать и пройти со мной!
Двое полицейских тут же обступили Андрея.
- Минуту, лейтенант! - решительно подал голос Алекс Грэй Честер, который находясь в стороне, говорил с кем-то по мобильному телефону. - Это, - он кивнул в сторону Таганцева, - мой клиент, и вы не можете его увезти отсюда без разрешения мистера Дэниэла Розовича, руководителя русского Департамента ФБР!