От верблюда. Сбавь обороты, мужик. И следи за базаром, когда с людьми разговариваешь. Я не мент. Меня зовут Влад Невский. Кое-кто в Питере называет меня Рэмбо. Слышал, надеюсь?
Кто же не слышал, резко изменившимся тоном признался Сергей. Я ведь местный. А вы личность в городе известная.
Отлично. Тогда ничего не спрашивай и делай, как тебе говорят. Это в твоих интересах, приказал Рэмбо. За руль тебе бухому садиться нельзя. Значит, прямо сейчас, не теряя ни минуты, ловишь тачку и едешь в Озерки. Невский назвал адрес дома Муромца. Там тебя встретит Стас и все объяснит. Если жизнь дорогашустрей работай ластами. Вопросы?
Хорошо, нехотя ответил художник. Уже еду.
Давай, сказал Невский и отключил связь. Устало откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза. Переоценил он черномазых, стало быть. Кишка тонка у наркош оказалась. Ну и ништяк. Врага всегда лучше переоценить, чем недооценить. Раз Аверин цел и невредим, то ленивого можно колоть по полной, пока джагу-джагу на костре не станцует, ублюдок голландский. Может, и сам художник что-нибудь интересное сообщит. Например, кто еще из его знакомых в последнее время при помощи обезьян подсел на «Третий глаз». Не получится достать дилеров через пойманного Фюрером негра, есть шанс зайти с другой стороны. В любом случае это лучше, чем ничего.
Одним головняком меньше, коротко, но конкретно оценил ситуацию сидящий рядом с водителем Фрол. Теперь главное, чтобы эти лысые патриоты не уделали зверя раньше времени. С них, отморозков, станется.
Ты Фюрера с безмозглыми пятнадцатилетними сопляками в хаки и белых шнурках не сравнивай. Карташов далеко не отморозок, покачал головой Невский. Он раньше у морпехов тренером по боевому самбо был. Это сейчас у него профессия такая, моднаяборец за чистоту русской земли
Дом скинхеда Ильи по вполне понятной кличке Муромец, правой руки Фюрера, о котором Влад раньше лишь слышал, но никогда лично не встречался, оказался аккуратным двухэтажным новостроем из красного кирпича, стоящим в двух шагах от озера, собственно и давшего название северной окраине городаОзерки. Пожав руки вышедшим встречать его главарям скинхедов, сопровождаемый Денисом Невский вслед за «патриотами» быстро прошел в гараж, где в дальнем углу полулежал, прислонившись спиной к стене, голландский драгдилер. Как пить датьнигерийского происхождения. Этот африканский клан еще с начала девяностых контролировал львиную долю сбыта наркоты, особенно в столице. Почти все черномазые торговцы, получив ксивы, дружно косили под бедных студентов московских вузов и были выходцами из Нигерии.
Вот он, голубчик, презрительно фыркнул Фюрер, ткнув ногой нервно дернувшегося пленника. Больше не бакланит. Поумнел, Маугли, после пары звиздюлей.
Невский остановился напротив зверя, окинул взглядом с головы до ног. Лицо дилера было перепачкано запекшейся кровью, вытекшей из разби-того носа, пухлые рваные губы мелко дрожали. Кожаная куртка и дорогой костюм местами порваны и вымазаны в пыли. Один ботинок вообще куда-то исчез. Между ног, на брюках, расплылось издающее тошнотворное амбре мокрое пятно. Но в целом испуганно зыркающий глазами на визитеров, пристегнутый наручниками к батарее ниггер выглядел вполне удовлетворительно для грядущего допроса с пристрастием.
Стас, чуть не забыл. Твой дружок, художник, в полном порядке, оглянувшись на Карташова, сообщил Рэмбо. Я только что разговаривал с ним. Скоро он будет здесь. А пока потолкуем с дорогим гостем из солнечной Африки. Невский не спеша раскурил трубку, пыхнул дымом и с презрением посмотрел на ниггера. Слушай меня внимательно, заяц шоколадный. Я буду задавать вопросы. Ты будешь на них отвечать. Быстро и честно. Если хоть один раз повторяю, хоть один раз соврешьсвяжу по рукам и ногам и посажу в ящик с голодными крысами. Ты будешь умирать долгой, мучительной смертью. Скажешь правдуотпущу. Когда все закончится. Итак, вопрос первый. Как тебя зовут? Быстрее!
Леон Нгамиби, не выдержав гипнотический взгляд Влада, пленник быстро отвел глаза.
Нигериец? уточнил Невский.
Ай эм я ситизен Холланд, нигериец, как и следовало ожидать, более-менее понимал русский.
Меня не волнует, какого цвета твоя ксива. У меня самого их семь штук. Я спрашиваю, откуда ты родом?
Я родить в Лагос, тихо признался драгдилер.
Значит, нигериец. Так я и думал. Многовато вашего хвостатого племени в России развелось. Пора уже дератизацию проводить. Когда и откуда приехал в Санкт-Петербург?
Из Амстердам. Месяц назад, сообщил пленник.
Сколько ваших в городе?
Пятнадцать, с каждым ответом голос нигерийца становился все тише.
Все из Амстердама?
Нет. Только три. Я, Магиба и Занга. Другие из Таллинн.
Кто старший? бросил Влад. В глаза смотреть, гнида!!!
Я меня теперь бразерс килл, обреченно мотнул курчавой головой Нгамиби, угодивший между молотом и наковальней.
Я никогда не бросаю слов на ветер, черномазый, холодно произнес Невский. Даже в разговоре с такими залетными тварями, как ты. Так вот. Я тебе в присутствии этих людей, Рэмбо быстро огляделся, твердо обещаю, что ты будешь жить. И до конца жизни никто тебя пальцем не тронет. Будешь одет-обут-накормлен. Но после всего, что ты уже сделал, жизнь нужно заработать. Отвечай на вопрос. Я жду. Кто старший?
Его нейм Макс, после затянувшегося молчания, когда Рэмбо уже начал терять терпение, наконец прошептал дилер.
Он черный?
Да, кивнул пленник. Блэк. Лагос. Все Лагос. В начале азуль убежищ, в Холланд. Давно. Горбачев. Потом паспот ситизен. Потом Эстония жить. Теперь Сайнт-Питерсбург. Бизнес. Так сказать Макс.
Ясно. Кто ваша крыша? Ты меня понял? Кто из гангстеров вас защищает?
Иес. Андестенд, мотнул башкой дилер. Крыша нет. Есть большой босс. Больше Макс. Хозяин.
Сколько человек вы уже подсадили на «Третий глаз»?
Мне три. Всего, мэйби двадцать пять клиент. Итс нью вери-вери спесификал драг. Очень дорого.
Чем еще торгуете? Героин?
Ноу хероин. В Сайнт-Питерсбург хероин торговать айзер и джипси
Цыгане?
Да. Цыган. Мы только синтетик. Ко-лье-са. Разный. Экстази. ЛСД, марк. Сейчас«три ай».
Откуда приходит товар?
Экстазииз Таллинн, Эести. ЛСД и «три ай»из Латвия. Рига сити.
Невский скрипнул зубами. Вот так сюрприз. С латвийской столицей, в корень обнаглевшей от безнаказанности после вступления в Евросоюз и ставшей восточноевропейским рассадником гитлеровского реваншизма и центром оголтелой русофобии, его связывало полжизни. Родившись в Питере, он покинул его в младенчестве. Мама уехала в Ригу к отцу, живущему там еще с конца шестидесятых, после окончания университета, потомственному сибиряку с питерской фамилией. Невский прожил в Риге до восемнадцати лет. Там вырос, закончил школу. Там первый раз влюбился. Там фанатично увлекся культуризмом и, будучи несовершеннолетним подростком, заработал на видеокассетах и нелегальном прокате свой первый «лимон» рублей. Из Риги же, не сумев откупиться от службы, призвался на Северный флот. Там, на берегу Рижского залива, в Юрмале, до сих пор, несмотря на уговоры сына, жила с новым мужем мама Влада. Как минимум трижды в год Невский навещал ее, сначала один, затемвместе с женой и Егоркой. Так или иначе, но известие о том, что редкая синтетическая дурь производится не где-нибудь в широко известной своими «колесными» нарколабораториями Польше, а именно в Риге, Рэмбо буквально взбесило. Почему-то ни с того ни с сего вдруг стало ужасно мерзко и погано на душе. Словами не передать.
Как найти Макса? стараясь держать себя в руках, хотя это было очень непросто, спросил Невский.
Его телефон есть в мой телефон. Под имя Микки, сказал нигериец и зыркнул глазами на Фюрера. Вот он забрать трубка.
Дай, Влад требовательно вытянул руку. Стас положил в нее крохотный, очень дорогой мобильник.
Если кто-то звонить Макс и спросить Микки, это есть эмедженси, предупредил Нгамиби, слегка воспрянувший духом после обещания оставить его в живых. Как будет по-русски?
Я понял. Опасность, тревога, кивнул Невский. Где ты сейчас живешь? Адрес.
Мы все живем в два большой дом, в Коломяги. Это дома Бруно. Большой босс. Дилер назвал адреса.