Тогда по рукам. Долларами отдам, не возражаешь?
Не возражаюсолидно сказал Шариф
Сержант Андерсон открыл одну из лежавших в кузове коробок из-под пулеметных лент и начал доставать и отсчитывать стодолларовые банкноты
Неожиданность случилась на обратном пути. Мы закрыли склад, перебрались в кабину, Душан (на обратный путь за руль сел он, рядом с ним сел Рик, я же отправился в кузов) осторожно вывел груженый Ошкош на основную улицу. И только мы выехали из переулка и начали набирать скоростькак слевавизг тормозов и удар, неприятный такой металлический хлопок. Ошкош резко затормозил, меня бросило вперед, на ящикия ударился грудью об угол ящика, да так сильно, что от боли чуть не выронил пулемет. Что за ерунда происходит?!
Сбоку хлопнула автомобильная дверь, раздался резкий, раздраженный голос. Я только хотел спрыгнуть с кузова и посмотреть, что происходит, как вдруг понял, что неизвестный говорит по-английски!
С этого момента я действовал совершенно инстинктивно. Первым делом я залег на ящиках так, чтобы меня не было видно. Пулемет я аккуратно, стараясь не нашуметь, отложил в сторону (хотя в шуме улицы меня вряд ли бы услышали). Нащупал автомат, перевел предохранитель на автоматический огонь, искренне надеясь, что щелчка не услышат с улицы. И, подкравшись к борту, осторожно и медленно отодвинул край одного из бронежилетов, чтобы увидеть, кто это еще кроме нас такой отморозок, что ездит в Садр-Сити. Глянули тут же отшатнулся, как будто увидел на оживленной иракской улице привидение. Прислонился спиной к борту Ошкоша, пытаясь прийти в себя и осознать происходящее. В голове вертелось только одно: не может этого быть!
Чуть сбоку от нас стоял армейский «Хаммер», бронестекла из дверей были сняты, и можно было видеть всех, кто сидит в салоне. Водитель вышел из машины и осматривал переднее крыло, несильно поцарапанное столкновением, еще кто-то на повышенных тонах разбирался впереди с сержантом Андерсоном. А на заднем сидении Хаммера сидел мертвец. И для мертвеца он выглядел весьма и весьма неплохо.
Полковник Ковальски. Мартин Ковальски. Человек, которого я убил в девяносто девятом
Картинки из прошлогоСербия, КосовоНедалеко от Косовской МитровицыФевраль 1999 года
Мерзкий, пронизывающий до костей ветер гулял сегодня на Косовом поле, мрачные темно-серые тучи обнимали покрытие лесом склоны гор, снег с дождем то прекращался, то начинал падать вновь. Поганая погода, хороший хозяин в такую погоду собаку не выпустит
Если ехать от Косовской Митровицы на север, то узкая дорога пойдет через лесной массив, который, наверное, помнит еще и турецкое владычество. Лес стоял здесь издревле, служа жившим в этих края сербским крестьянам укрытием во время войны, в мирное время из деревьев строили крепкие надежные дома, топили печи, в лесу водилось немало зверья, на которое можно было поохотиться.
Но о мирной жизни этот лесной край давно уже забыл. После второй мировой войны в край пришли албанцы, тогда их было совсем немного, и маршал Иосип Броз Тито разрешил им поселиться на святой для любого серба благодатной земле Косова поля. В основном это были зажиточные крестьяне, которые не захотели объединяться в колхозы и были вынуждены бежать с родной земли, были там и сторонники политического оппонента Ходжиминистра обороны Албании Кочи Дзодзе, которого Ходжа приказал расстрелять за шпионаж в пользу Югославии. В Албании, под властью кровавого тирана Энвера Ходжи всех этих людей ждала лютая смерть, и сербы приютили изгнанников на своей родной, исконно сербской земле.
В девяностые албанцы, уже размножившиеся настолько, что стали доминирующей этнической группой в Косово, сполна расплатились с сербами за гостеприимство. Они сказали, что Косово поле всегда было албанской землей, и стали жестоко и исподтишка убивать сербов одного за другим. В лесу появились отряды партизан, пришедшие из Албании грабить и убиватьсама Албания была настолько нищей, что грабить там было просто нечего и некого. И закрутилась кровавая карусель партизанской войны, разрушая то, что строилось десятилетиями и веками.
В конце девяностых сербы, казалось, возвратили себе родную землюотряды специальной полиции, сербского армейского спецназа, сербские и русские добровольцы выбили боевиков почти со всей территории Косово и восстановили порядок в крае. На какое-то мгновение лес снова стал мирным, таким в который можно ходить без опаски.
Но люди, сидевшие далеко от этого маленького, благодатного края, в огромном пятиугольном здании на другом континенте решили, что то что происходитнеправильно. Европа объединялась, вводила новую единую валютуи у "мирового острова" в будущем мог появиться смертельно опасный конкурент. А если Европа объединится с огромной, богатой природными ресурсами Россиейто и вовсе создавалась непоколебимая тысячелетняя империя, невиданная по своей мощи и не нуждающаяся больше в поводырях из-за океана. Тогда владычеству «общечеловеков» приходил конец. И решили «общечеловеки», что в Европе надо создать конфликт, нанести ей рану, которая будет болеть и гноиться десятилетиями, создать неподконтрольное никому криминально-террористическое государство, жители которого будут жить за счет наркоторговли и разбойных набегов на богатых соседей.
Сказаносделано. И завыли над древней сербской землей сирены, извещавшие о том, что пришла новая, невиданная доселе беда. Гуманитарная смерть, посылаемая с ракетных крейсеров, подводных лодок и парящих высоко в небе стратегических бомбардировщиков ежедневно собирала кровавую гуманитарную жатву под злобный визг проповедующих "общечеловеческие ценности" газетных шакалов.
Смерть была неразборчивой. Военные и полицейские просто так ей не давалисьзарывались в землю, маскировались, устанавливали ложные цели. Управляемые бомбы и ракеты падали на бочки с горючим, на жестяные макеты танков с костром внутри, на открытые микроволновые печи. Сербы злобно огрызалисьодин за другим падали с черного, дышащего смертью, враждебного неба истребители и бомбардировщики с сатанинской четырехконечной звездой на фюзеляже, у них отказывали двигатели, они теряли ориентацию и врезались в землю, у них в самый неподходящий момент заканчивалось топливо. И тогда смерть собирала свою кровавую жатву среди тех, кто не мог ей сопротивляться, кто не прятался в лесных укрытиях, ежедневно меняя позиции и готовясь к жестокой партизанской войне с наземными силами вторжения. Она собирала свою смерть среди женщин, стариков, детей, не брезговала ни сербами, ни албанцами, никем.
Только позавчера лес пережил очередной налет. В нем остановилась на ночь сербская мотострелковая рота. Выставили охранение, оборудовали как всегда ложные позиции с ложными мишенями. И не ошиблисьв восемь часов утра самолеты НАТО нанесли массированный удар управляемыми авиабомбами по лесу, основываясь на данных спутниковой разведки. Несколько десятков бомб, каждая весом в полтонны с корнем выворотили из земли столетние деревья и вдребезги разнесли позиции сербов. Пустые позиции. Сербы ушли из леса в семь часов утра
А сегодня в лесу снова появились гости. Наверное, это были самые опасные люди из всех, которых видел древний сербский лес
Товарищ майор!
Что у тебя, Алексей?
Похоже, мы снова нанесли удар по пустому месту! Ни одной единицы уничтоженной сербской бронетехники, зато есть свежие следы, ведущие в сторону Косовской Митровицы. Видимо сербы ушли как раз перед ударом.
Сука
Три человека стояли в разорванном бомбами сербском лесу, внимательно осматривая местность. Вообще то людей было семероно в открытую стояли только эти трое, две боевые пары замаскировались неподалеку, держа под прицелом опасные направления.
Шесть человек из семи, которые находились в этом лесу, были одеты в русский пятнистый камуфляж "Серые волки" и утепленные туристические русские куртки. Вся одежда, вплоть до нижнего белья, одетая на них была изготовлена в СССР или в новой России, «разгрузки» и десантные рюкзаки были такими, какие использует Российская армия. Все они прекрасно, без малейшего акцента говорили на русском языке и на разведвыходе не использовали никакого другого языка кроме русского. Оружие у них также было в основном русскимчетыре автомата АКМ с подствольниками ГП-25 и магазинами, связанными попарно синей изоляционной лентой, один пулемет ПКМ и одна югославская снайперская винтовка М78. Даже сигареты в карманахи те были только российского производства.
У каждого из этих шести на камуфляже была нашивка, изображающая двух белых волков на мрачном фоне кладбищаодин, на заднем плане выл, задрав голову к небу, второй мрачно смотрел на тебя на переднем плане. Такую нашивку носили бойцы отряда "Белы вукови" Белые волки, действовавшие в Косово. Все шестеро знали, где располагаются эти добровольцы, кто ими командует, как выглядят командиры и бойцывсе это они узнали из данных радиоперехватов и опроса пленных.
И, тем не менее, эти шестеро не были русскими. Все они принадлежали к засекреченному подразделению военно-морского флота США"команде изоляции" специальному антитеррористическому отряду, ориентированному на страны бывшего СССР и Россию. По уровню подготовки с этими людьми в американской армии, да и вообще в любой армии мира могли сравниться очень и очень немногие. Командовал этой специальной разведывательной группой американского военно-морского спецназа лейтенант-коммандер ВМФ США Майкл. Т. Рамайн. Именно он был одним из тех, кто открыто стоял сейчас в косовском лесу и оценивал результаты авианалёта. Если бы кто-нибудь спросил его в тот момент, что он думает о результатах этого авиаударато в ответ получил бы длинную и крайне эмоционально насыщенную фразу на русском языке. Но понять его смог бы только русскийамериканский переводчик перевести эту фразу вряд ли бы сумел.
Последнего, седьмого человека, находившегося в этом лесу звали Агим и он был косовским албанцем, сейчас проходящим службу в элитном, разведывательно-диверсионном подразделении Армии освобождения КосовоУЧК. Он прекрасно говорил на сербо-хорватском и знал эту местность, поскольку родился и жил недалеко отсюдатолько поэтому лейтенант-коммандер Рамайн взял его в этот разведвыход. Вообще-то Рамайн оценивал боевые качества албанцев весьма низко и, если была такая возможность, в разведвыходы ходил только с проверенными бойцами его собственной группы
Хорошо. Нанеси обстановку на карту и уходимнедовольно сказал Рамайнмы и так тут задержались, а результата ноль целых хрен десятых. За пять дней разведвыхода видели всего пять единиц подбитой сербской техникисчитай по одной на день. Накувыркаемся мы еще тут Пять минути снимаемся.
Через час
Привал десять минут.
Лейтенант-коммандер Рамайн уселся на вывороченный близким взрывом с корнем ствол столетнего дуба, расстегнул камуфлированную куртку, под которой обнаружилась майка в белую и синюю полоску (русские добровольцы называют ее «тельняшкой» или "тельником"), с наслаждением вдохнул чистейший горный воздух. Рядом сел его напарник по имени Алексей (он же Алан) и Агим. Чиркнув спичкой, Агим с наслаждением закурил, Рамайн осуждающего посмотрел на неголегкие у него уже были посажены курением и он тормозил группу, кроме того своим дымом мог и демаскироватьно ничего не сказал.
Шум движущейся по лесу группы Рамайн услышал первым, огляделся по сторонамно надежно замаскироваться было негде. К тому же этот придурок Агимсигаретный дым мог учуять даже человек с сильным насморкома раз есть свежий сигаретный дым, но рядом нет курильщиковдаже не слишком умный человек мог сложить два и два и начать поиск. Свои в лесу не прячутся. Если прячутсязначит, чужие! Твою мать, чтобы еще раз этого придурка в рейд брать!!!
Оставалось только однодействовать внаглую, нахрапом. В конце концов, к этому их и готовили.
Тихопрошипел Рамайн на русскомговорю я! Стрелять только после меня!
Через несколько минут к сидящей на дубе троице вышел небольшой сербский отрядвсего пятнадцать человек. Шедший первым молодой серб сначала вскинул автомат, но потом, заметив нашивку "Белых волков" успокоился и подошел ближе. Свою роль сыграло и абсолютное спокойствие незнакомцев.
Вы кто?
Лейтенант-коммандер Рамайн внутренне усмехнулсядетский сад. Командирским голосом рыкнул.
Ты что молодой, совсем страх потерял!? Крылья отрастил!? Устав не читал?! Перед тобой майорпочему не представился!?
Сербов это дезориентировало вконец, Рамайн говорил абсолютно без акцента, они только что не встали по стойке «смирно», один из них четко отрапортовал:
Лейтенант Никола Йованич, двадцать шестая мотострелковая бригада! Ведем поисковые действия!
Совсем у вас тут бардак, лейтенант Йованичнедовольно сказал Рамайннас о вашем присутствии и не предупредили. А если бы перестрелялись? Майор Михаил Романов, специальная разведывательная группа. Ведем поиск сбитого НАТОвского пилота
Молодой, не старше двадцати пяти, серб с восхищением глядел на русского добровольцадиверсантао них на положаях пересказывали легенды
Короче так, лейтенант! Здесь нам под ногами не мешайсякомандным голосом проговорил Рамайнразворачивайся цепью пять километров левее и начинай прочесывание. А мы здесь поработаем
Есть!
Серб повернулся, чтобы отдать приказ стоящим позади него солдатам, Рамайн внутренне, облегченно вздохнулобошлось чисто. И тут Агим вскочил с бревна, дико крикнул что-то по-албански и открыл шквальный автоматный огонь по стоящим метрах в пятнадцати от него сербам. Лейтенант-коммандер Рамайн еще не успел осмыслить ситуацию, а тело уже действовало в автономном, выработанном годами тренировок и боевым опытом режиме. Не прошло и секунды, как Рамайн переворотом скатился за бревно и дал длинную кинжальную очередь на весь магазин в сторону сербов. Переводчик огня на своем АК лейтенант-коммандер всегда держал в положении «очередь»
В воздухе пахло порохом и кровью. Заполошно каркало потревоженное выстрелами воронье, вызывая желание дать длинную. Хзлую очередь вверх, чтобы заткнулись. Пахло и еще чемто, лейтенант-коммандер не мог определить, чем именноно пахло очень мерзко.
Суки, суки, суки! Агим бросился вперед, доставая из ножен большой нож. Рамайн, поднявшись на ноги, подошел к тому самому сербу, командиру группы. Ни один из сербов даже не успел укрыться, не то что выстрелить в ответтри автомата, двое из которых были в руках настоящих асов, сделали свое дело. Лейтенант Никола Йованич был тяжело ранен, на губах пузырилась кровавая пена. Но на русского он смотрел абсолютно без ненавистив его глазах была боль, изумление и непонимание.