Соколов с благодарностью посмотрел вверх, но там уже никого не было, он быстро укутался, а через некоторое время даже вспотел. За это одеяло ему пришлось потом драться, когда сосед-сержант решил забрать его себе.
Такого поворота дела солдат никак не ожидал. Когда он вернулся вечером, после работы в яму, то не обнаружил в своем углу тёплого подарка. Оно было скатано и лежало в чужой нише. Соколов потянулся за ним, но в этот момент получил удар по ноге. Сержант сильно оттолкнул соседа, когда он попытался встать и повторить попытку.
Что-то случилось внутри, Соколов, ещё не смирившийся со своей участью, с рычанием бросился на соседа, и вновь получил, по шее. Это не остановило его, а только придало больше сил и уверенности, что он прав. Они долго боролись, душили друг друга, били ногами, хрипели, исходя кровью и соплями, пока не появился хозяин дома, высокий старик и злобно не прикрикнул на обоих. Сержанта затрясло, он оттолкнул солдата, и рядовой Соколов уполз в свой угол, победно прижимая одеяло своими руками.
Тогда он ничего не мог думать о своем будущем, просто, непонятное настоящее не отпускало ни на миг.
Сьюда
Афганец был крепким, молодым и весёлым человеком. Он прекрасно знал русский язык, потому что учился в Советском Союзе. В каком городе? Где-то в Сибири. Соколов тихим бешенством ненавидел весь этот город, который дал образование таким афганцам, как этот человек!
А ведь он говорил название этого города! Новосибирск или Новокузнецк. Какой именно? Да, какая разница! Стоит ему открыть рот, как я вспомню название этого города!
Этот афганец был очень разговорчивый, его способность к общению была возмутительна. Если бы он был просто посторонний человек, то Соколов бы радовался, что русский язык такой распространенный, а в данном случае это было его личным наказание. Правильная речь этого человека угнетала его больше, чем сознание, что отныне он не принадлежит самому себе.
Так получилось, что потом парня демобилизовали в народную армию, где он прослужил ровно неделю, попал в плен, и оказался на другой стороне баррикады. Но это его нисколько не смущало, потому что он всё равно бы перешел на сторону оппозиции. Теперь они шли в его родной городок, в котором пока нет революционных сил, и поэтому не страшно там показаться. Ему нужен раб, чтобы он мог заплатить калым за свою невесту. Собственно говоря, денег у него для свадьбы достаточно, ведь его уважаемая семья была не последняя в своем районе. Но будущий тесть уперся, чтобы молодой воин привез ещё рабов. Покупать на месте, было трудноочень цены высокие. А вот в таких отдаленных провинциях, как эта, пленных всегда было очень много. Обычно в рабство человека могут продать или родственники, или враги тейпа. Но сейчас идет война, а в это время в плен попадает очень много русских солдат, которыми пакистанские наемники охотно торгуют.
Плен
Соколов и был таким солдатом, который попал в плен. Как это произошло? Ничего примечательного. Кажется, что ещё недавно он жил в просторной казарме своего мотострелкового полка, «тянул» лямку воинской службы, выполнял свои нехитрые обязанности, и вот он тут, неизвестно где, вдали от передовых позиций, вдали от привычной цивилизации. Идёт за афганцем, который держит его в цепях, весело говорит с ним на русском языке.
Постоянно шутит, что-то рассказывает. Неплохо кормит, по крайней мере, если они одни, то всегда всем делится поровну.
Соколов как-то заметил, что афганец что-то прячет у себя на теле. Это был поясной мешок из ткани, где он спрятал какие-то ценности. Ему было всё равно, потому что остальные вещи, кроме оружия, он нёс на себедва солдатских вещмешка с одеждой и обувью. До некоторого момента вещей было много, но Сьюда решительно избавился от предметов, которые носили явно армейский характер, и могли послужить серьёзной уликой.
«Последняя улика» теперь шла за ним следом, звеня старой цепью. Сьюда оказался отчаянным торгашом. Он сумел выгодно поменять ненужные ему вещи на пищу, где-то что-то просто дарил очередному хозяину дома за свой ночлег. В другой ситуации этот факт бы доставил некоторое удовольствие Соколову, но не сейчас, когда он сам себя чувствовал ненужной вещью.
Радоваться за врага ему не хотелось. Впрочем, именно тогда он не мог определить, враг ему афганец или нет. Но не друг точно, нет, не друг. И не брат!
Пленение случилось неожиданно быстро. Они уже долгое время находились в пути. Это была самая обычная командировка. Их БМРТ медленно двигался в длинной веренице остальных машин, когда всё началось.
Сначала его накрыло взрывом, выкинуло с борта. А когда он очнулся, то оказался среди чужаков. Это были несколько бородатых людей в черных гимнастёрках с оружием. У Сергея никакого оружия рядом не было. Он только что открыл глаза, ничего не понимая, бережно ощупал себя, стал подниматься с земли. Все вокруг ходило ходуном. В ушах звенело, во рту был привкус крови, песок. Хотелось пить, но фляга исчезла вместе с ремнем, с обувью.
Он ещё подумал, что неплохо бы найти кого-то из своих ребят, споткнулся, и перешагнул через труп знакомого солдата. Оказывается, что все свои уже были мёртвые. Его вдруг вывернуло, вокруг всё было в дыму, в пыли и песке. Он нагнулся, а когда справился, то резко выпрямился.
Их, пленных, было несколько, всех заставили нести мешки с вещами. Куда-то торопились. В спину Сергея грубо толкнули, он обернулся. Ему что-то говорили, но слов он так и не понял.
Оглох, наверное!
По инерции пошёл вперед. Бормотал, что сейчас всё пройдет.
Обязательно пройдет! Вот-вот появятся наши, следует только тянуть время!
Теперь тот участок колонны, который подвергся нападению, остался далеко позади. Голые ноги болели. Земля была достаточно холодной для прогулки босиком. Вернулся звук, но пропала всякая надежда.
После кратковременного отдыха ему кинули старые солдатские сапоги, приказали нести раненного человека. Он ничего из слов не понимал, но ему показали, что именно и как следует делать.
Как и прежде очень хотелось пить, а упрямое солнце не думало садиться. Порой их гнали почти бегом. И очень скоро он перестал обращать на дорогу внимание. Те, кто идти дальше не смог, оставались лежать на месте, истекая кровью. С ними не церемонились.
Ночью им дали отдохнуть. Именно тогда за него заступился молодой афганский командир, но в тот момент Соколов этого даже не понял.
Неизвестный
Салават, командир боевого подразделения рассчитался с пакистанцами. «Чёрные аисты» часто выходили с ним на боевые операции, выполняли некоторые задания, если точно знали, что риск будет минимальным. Расчёт совершался по возвращению на базу, но сразу, без задержек, иначе в следующий раз они не придут на помощь. «Помощь» это так называемая военная поддержка со стороны данных наёмников. Сумма договора соответственно была немаленькая, туда входили премиальные за каждого убитого в бою «шурави», «гробовые» для членов семей «аистов», «суточные» за пребывание на афганской территории и обязательно «бакшиш» чаевые, которые смог выклянчить представитель.
Почему «аисты»? Чёрная специальная материя для верхней одеждыпоследнее слово в индустрии обмундирования. Такое «термоволокно» было технической разработкой того времени. Отряды «чёрных аистов» проходили военную подготовку по системе специальных частей и состояли в основном из арабских наемников. Обучали их в основном тоже арабские офицеры, которые в свою очередь прошли подготовку у соответствующих офицеров различных армии. Комбинезоны, которые они носили, были известны как «чёрная горка» и являлись снаряжением специальных горных частей. В дождь они не промокают, в жару в них прохладно, в холод тепло.
Дальше состоялся разговор с пленными афганцами. Имея на руках солдатские книжки, командир уже набросал список будущих новобранцев. Кого-то он должен будет расстрелять, этот устрашающий акт совершат сами пленные.
Что касается советских военнопленных, то они принадлежали пакистанской половине. Те всегда обращались с ними хуже, чем с животными.
Именно тогда помощник Салавата высказался, чтобы пленных русских солдат никто не трогал.