Тщательный, буквально по сантиметру, осмотр дома. Изъятие всех документов и компьютеров, включая ноутбук сына-второклассника. Строгий, можно сказать, жесткий допрос прислуги и охраны. Длительная и скрупулезная, с постоянной сменой тем, беседа с потерпевшим. Удивительно напоминающая все тот же допрос.
И вот теперь визит этого вчерашнего непонятно кого, неизвестно откуда, теперь уже на работу к пострадавшему. Спасибо еще, что без бойцов с автоматами в масках и прочей сопутствующей физкультуры в виде раскладывания сотрудников на пол и расслабляющих ударов по почкам.
Хозяин кабинета, впрочем, был шит чем угодно, только не лыком, а потому ответил на хамство вполне симметрично. Для начала продержал наглого визитера минут тридцать в приемной, потом не счел нужным угостить чаем. Умный человек подобные намеки понимает. А дураков бьют.
А что несерьезного вы храните дома, Владислав Леопольдович? с настойчивостью осла гнул свою линию гость, коротко стриженный толстяк в оскорбляющих чиновный взор доспехах: куцей матерчатой куртке поверх серой футболки и джинсах.
Если приглядеться, впрочем, и не толстяк вовсе. Просто здоровенный мужик с широченными плечами, грудной клеткой, как у гориллы, бычьей шеей и напоминающими медвежьи лапы ручищами. Хоть и с пузом.
Послушайте, Александр, э?..
Можно просто Александр, еле заметно усмехнулся гость. Впрочем, добрая половина Москвы называла его Саней. Но господин потерпевший, видимо, относился, извините за пошлость, к другой части населения столицы. Или можно по фамилии.
И как ваша фамилия?
Котов.
Какую конкретно службу вы представляете, господин Котов?
Государственную, Владислав Леопольдович, государственную, еле заметно усмехнулся Котов. Понимающе и нахально.
Царево рабство на галерах вырабатывает у любого труженика стойкую привычку общаться исключительно на своем уровне. Сидящий перед ним деятельтому пример. Небось, когда вскакивает чирей на заднице, звонит сразу министру здравоохранения, а если чадо принесет из школы двойку, выходит на министра образования. В самом крайнем случаена их замов. Но не ниже. А тут какой-то консультант. Всего-навсего.
Служебных документов дома не держу, почти по слогам проговорил для особо непонятливых хозяин кабинета по имени Владислав сын Леопольда. У вас все?
Почти. По каким, непонятно, вопросам консультант изобразил слабую улыбку и сделал вид, что встает. А, собственно, что у вас похитили?
Фарфоровые статуэтки, горько вздохнул хозяин кабинета. Почти всхлипнул. Пять штук.
Всего-то? искренне удивился посетитель. С трудом сдерживаясь, чтобы не поинтересоваться, а не пропал ли заодно и ершик для унитаза.
Вы не понимаете, прозвучало в ответ голосом безутешной вдовы, буквально на похоронах поставленной в известность о том, что весь капитал и недвижимость по завещанию отходят приюту для мужей-рогоносцев. Пять фарфоровых балеринок. Семнадцатый век, эпоха Людовика Тринадцатого Справедливого.
Дорогие?
Приобретены в позапрошлом году на «Сотбис» за четыре с половиной миллиона евро.
Ого, умилился Котов и даже спрашивать не стал, не на квартальную ли премию была сделана покупка. Или кредит коллекционер взял. Не девяностые годы на дворе, когда любой гопник в малиновом пиджаке из России запросто скупал все, на что глаз падал, и расплачивался наликом из мешка. Сейчас каждый, в подобных аукционах участвующий, оперирует только легальными деньгами.
Не в этом дело. Владислав Леопольдович достал из ящика стола сигарету и нервно закурил. Просто таких статуэток больше ни у кого нет.
Теперь уже есть.
Вы правы. Обокраденный любитель фарфоровых балеринок затянулся и стряхнул пепел в чашку. К сожалению.
Кого-нибудь подозреваете?
Нет, пока просто размышляю.
Старинный фарфор, именно старинный, а не фигурки трактористов и доярок тридцатых годов выпуска, вдруг выказал осведомленность незваный посланник государства. На Москве, не считая вас, собирают пятеро. Я имею в виду легальных коллекционеров. Каталоги, выставки, все такое.
Признаться, не ожидал. В крохотных глазах-бусинках отметился блеск. Вы меня удивляете.
Но есть и скромные любители, те, кто привык наслаждаться прекрасным за закрытыми дверьми и в одиночку, так?
Именно, ответил Владислав Леопольдович с грустью в голосе.
Интересное дельце. Александр, которого обычно называли Саней, захлопнул блокнот. Но так как национальная безопасность не пострадала, нашу службу оно не интересует.
А если бы пострадала?
В таком случае я бы разыскал злодея.
Уверены?
Да.
Тогда, может, Владислав Леопольдович написал что-то на листе бумаги и передал сидящему поодаль. Премия за результат. Найдите мне этого коротышку, и деньги ваши, обещаю.
А почему вы назвали злодея коротышкой?
Засветился под камерой.
Вашей?
Банка, что через дорогу. Видеонаблюдение в моем доме ему как-то удалось отключить.
Это уже что-то, поддержал совершенно его не интересующую беседу Саня. Есть от чего плясать.
Ну, так давайте спляшем. Владислав Леопольдович заговорщицки подмигнул. И возьмем этого недомерка.
И все-таки почему вы его так называете?
Все просто, герб на заборе, мимо которого проходил тот подонок, располагается на высоте полутора метров
Теперь понятно.
Так, значит
К сожалению, не имею возможности, развел руками Котов. А почему вы не предложите премию операм с «земли»? За такие деньги они грунт будут рыть до самых недр.
А, махнул рукой потерпевший, уже приходили, предлагали помощь. Выражали желание поработать.
И?
И с ходу принялись клянчить половину суммы на оперативные расходы. Сами понимаете
Понимаю. Котов встал. Примите от лица службы извинения за доставленное неудобство. Все документы и электронные носители информации будут сегодня же возвращены. Всего вам доброго. И направился к выходу.
А зачем вы все-таки сегодня приезжали?
Хороший вопрос, еле слышно отозвался, не оборачиваясь, консультант. Если честно, и сам этого пока не знал.
Задавший вопрос ответ на него, конечно же, получит. Но немного позже.
Глава 16Под скрип мозгов полет высокий мысли
Пешие прогулки полезны, это каждый знает. Вот и хожу я который уже час, с риском стереть ноги, вдоль увешанной картами, схемами, распечатками и даже метеосводками стены. Мысли думаю, планы планирую, варианты прикидываю. В общем, работу работаю. Аж мозги скрипят.
Все действия на объекте, включая скрытое проникновение туда, собственно работу и аккуратный, без лишнего шума и пыли, уход, иногда занимают считаные минуты. А вот на планирование операции порой уходят дни и недели напряженной работы. Если не месяцы.
Кто сказал, что государствоэто мы? Государствоэто нас. Но иногда все-таки и нам. Когда я ишачил на державу, она же мне во многом и помогала. При малейшей необходимости задействовались лучшие информаторы, аналитики с разработчиками и выделялись оперативники, сколько надо. В помощь и на подстраховку.
А нынче не так, как прежде. С тех пор как я заделался частником, все приходится делать самому. Анализировать информацию, делать корявые наброски, должные после стать планом. И конечно же, самому добывать всю или почти всю эту необходимую информацию. Или покупать. Ни на кого не надеяться и никому не верить. За очень редким исключением. Об этом как-нибудь потом.
Вот и приходится перелистывать в голове страницы давным-давно составленных конспектов и пытаться вспомнить, чему когда-то учили. Поначалу было, мягко говоря, трудновато, потом втянулся. И очень быстро поумнел.
С ужасом и нервным смехом вспоминаю сейчас, как лихо, нагло и бездарно прошел мой творческий дебют с тем самым полицаем. А потомеще с одним. Потому что был и второй, после общения с которым я поклялся больше никогда не иметь дела с сотрудниками этого ведомства. Из опасения, что третий встреченный мной правоохранитель, просто из соображений элементарной логики, окажется не таким кретином, как двое предыдущих. И все закончится персонально для меня предельно грустно.