Габай выпил залпом, клацнув зубами о стекло.
Я Нугзару джип отвалил, продолжал он сбивающимся голосом. Новый джип. Да чего Жихарю волноваться, найду я эти камни
А Жихарь и не волнуется, улыбка словно приклеилась к сморщенному лицу Шпоры. Он только тебе привет посылает и просит передать, что ждать долго не может. Завтра, стало быть, последний день. А послезавтра утречком он сам тебя разыщет.
Габай встретился взглядом с остекленевшими глазами Пискаря и перед ним мелькнуло красное лицо вора в законе с дёргающимся в нервном тике ртом. У Габая похолодело в животе, как будто Нугзар уже водил по нему лезвием.
Так что думай, кореш, кумекай, почти ласково закончил Шпора.
Я отмазался, только и смог пробормотать Габай. Я джип Нугзару отдал Шестьдесят «штук» баксов стоит Нугзар сказал, чтоб я спокойно искал
А ты и ищи спокойно, Шпора осклабился так, что, казалось, сейчас вцепится остатками зубов. Два дняэто большой срок.
Жихарь вправду думает, что я эти камни прибрал? Да для меня западло! Никогда не был крысой, у кого хошь спроси.
Не был, с готовностью согласился Шпора, вставая. Поэтому Жихарь и предупреждает тебя.
Габай остался сидеть, тяжело дыша.
Надо же было Папане откинуться выдавил он шёпотом.
Пискарик перед смертью рассказал нам про вашего пацана, который выжил в аварии, Шпора легонько хихикнул. У жмурика крыша поехала, свистит вам хрен знает что, а вы верите.
А что ещё делать?
Искать.
Да ищем мы, ищем! сказал Габай с тоской. Сегодня ещё трое пацанов погибли
Значит, плохо ищешь. Лучше надо искать Ну, я пошёл, Шпора направился к двери. Предупрежденьице я тебе, значит, передал, дальше сам думай.
Чего думать? не выдержал захмелевший Качок. Чего думать? Он выругался. Знали быни в жизнь не стали связываться с этими грёбаными камнями! Сколько уже пацанов наших в землю легло из-за них, а вы на нас наезжаете! Виноваты мы, что ль, что Папаня разбился?
Конечно не виноваты, Шпора скорчил сочувственную гримасу. Факт, не виноваты. Только я-то чем могу помочь?
Глохни, Качок, проворчал Габай. Твой базар не по делу.
Посланец Жихаря, никем не провожаемый, вышел в прихожую и сам открыл квартирную дверь.
Главарь и братки смотрели в окно, как он выходит из подъезда и идёт к одному из джипов, говорит с кем-то, кто высунулся из внедорожника, потом садится в другой джип и обе машины отъезжают.
Дёргать надо из Москвы, прошептал Бредихин. Дёргать куда подальше
Не ссать! заревел Габай. Дело на принцип идёт, как вы не поймёте! Вместе с брюликами наши кровные бабки пропали, сто пятьдесят «штук»! Что, мы так и бросим их, не будем искать? Ведь мы их кровью и потом добыли!
Где же их искать сокрушённо вздохнул Водолазов.
Найти можно. И нужно! А сыщемсразу за бугор дёрнем, заживём там как белые люди.
Слышали, чё он сказал? Завтра последний день, проговорил Качок.
В больницу надо канать, с Михалём базарить, сказал главарь.
Охренел? Опять лапши навешает!
Самим надо умнее быть! возразил Габай.
Точно, согласился Бредихин. Думать надо, прежде чем верить ему.
Ничего толкового он всё равно не скажет, упорствовал Качок.
Габай встал так решительно, что едва не опрокинул стол.
А ты можешь предложить что-то другое? прогремел он. Или, по-твоему, нам совсем отказаться от наших бабок?
Едем! поддержал его Бредихин. Надо выпытать у этого сопляка, где бабки!
Даже Водолазов закивал:
Правильно, только Михаль может навести на след, больше некому!
Качок промолчал. Поездка к Михалёву ему не нравилась, но аргументов против неё у него не находилось.
Настроение у всех было подавленное. Голову Пискаря положили в полиэтиленовый пакет и убрали в холодильник. Габай сказал, что они ещё заедут за ней, чтобы «похоронить достойно».
Глава 15
Ни доктора, ни ассистентки в морге не оказалось. В лаборатории, куда они прорвались несмотря на возражения санитара, всё выглядело так, будто эксперимент уже закончен. Половина приборов была выключена, отсутствовали микрофон и динамик, даже пузыри в аквариуме не всплывали.
Михаль загнулся, что ли? разочарованно пробормотал Габай. Ну и дела!
Покуда санитар лихорадочно набирал номер доктора Куприянова, Качок приподнял край простыни, накрывавшей безголовое тело, и оглядел почерневшую ногу.
Да Михаль жмурик давно, он взглянул на стоявшего рядом Бредихина. Чуешь, чем пахнет?
Жмуриком, ответил тот. А мозг жив, интересно?
И мозг загнулся, Качок опустил простыню и подошёл к аквариуму. Смотри, пузырей нет, трубок тоже нет. Загнулся придурок.
Как же мы будем теперь бабки искать?
Забей на них.
Санитар наконец дозвонился до доктора. Тот, оказывается, был на заседании учёного совета. Узнав о приезде Габая, Леонид Аркадьевич сказал, что подойдёт через час.
На учёном совете, раздражённо повторил главарь. У нас пацаны гибнут, а он, вишь ли, на учёном совете Дождётся он у меня
В ожидании доктора бандиты отправились перекусить в ближайшую пиццерию, а когда вернулись, нашли его суетящимся возле аквариума.
Мозг Михалёва, судя по всему, ещё не умер. Приборы оживлённо гудели, лампочки перемигивались, трубки стояли на своих местах, со дна аквариума всплывали пузыри. Увидев, что микрофон подсоединён, Габай немедленно схватил его.
Связь наладил? спросил у доктора.
Что вы, что вы! Тот даже замахал руками. Денис погружён в глубокий анабиоз, ему требуется полтора часа, чтобы прийти в себя
Полтора часа?
Не меньше!
Качок наклонился к главарю:
Мы теряем время. Едем щас к Лидке и ещё раз побазарим с ней. Камни с бабками, небось, она притырила! Она, больше некому!
Чего толку с ней базарить, насупившись, ответил главарь. Баба она простая, я её насквозь вижу. Если б она притырила, я бы это давно разнюхал.
Простая, да может, непростая, возразил Качок. Сынок-то её, Николка-придурок, исчез неизвестно куда Исчез в тот самый день, когда его папаша разбился! Догоняешь?
Чего догоняешь?
Маманя, небось, вынула камни из тайника и сынку отдала, чтоб он смылся с ними. Ищи теперь ветра в поле! А мы тут, как бараны, возимся с этим козлярой, сказки его слушаем. Базарить надо с Лидкой! Круто базарить, тогда она расколется!
Габай задумчиво почесал в ноздре. Странное исчезновение папанинского сына, действительно, выглядело подозрительно. Хоть главарь и не верил, что Лидия могла украсть камни, «круто» поговорить с ней, наверное, стоило. Тут Качок прав.
Сколько, говоришь, будет прочухиваться? спросил он у доктора, озабоченно перебиравшего какие-то бумаги.
Два часа, не меньше, ответил тот. Так что приезжайте в шестнадцать. А ещё лучшев шестнадцать тридцать.
Ладно, хоккей, подвалим, пообещал Габай.
Прямо из больницы братки снова покатили к вдове.
В избе они нашли только деда, который сидел за замызганным столом и ел солёные огурцы, руками выуживая их из банки.
Где Лидка? с порога заревел Габай.
Менты замели, чавкая, ответил дед. Сказали, продержат трое суток до выяснения обстоятельств Дошухерилась, сучка
Разочарованные братки прошлись по дому, оглядывая комнаты. Все здесь носило следы недавнего обыска.
Только что уехали, прибавил дед, хрумкая огурцом. Вас, поди, искали, а?
Дёргать надо, прошептал Бредихин. А то сцапают, и никакие камни не понадобятся
На трое суток, говоришь? переспросил Габай.
Хрен там на трое, с всезнающей ухмылкой прошамкал дед. Они только говорят, что на трое, а впаяют ей годиков пять, если не расколется.
Колька не появлялся ещё?
Нет Где-то его носит, оглоеда
Братки вернулись в машину. «Жигули» с визгом забуксовали в грязи задними колесами и рванули со двора.
Лидку надо было сразу в оборот брать, шипел Качок. Камни она увела, стерва, и сынку отдала. А он смылся.
Габай вертел баранку, размышляя. Если камни и деньги не «увёл» сам Папанин, во что Габай не верил, то на них, и правда, могла наложить руку его супруга, которой тайники в её доме, возможно, были известны. Но Лидия после налёта на раисину избу попала в милицию и выйдет оттуда, по всей видимости, ещё не скоро. А срок, данный Жихарём, кончался завтра!