Да.
Вынимает из телефона батарейку, смотрит внутри. Находит маячок, выламывает его и выбрасывает. Батарейку и телефон раздельно засовывает в бардачок.
Машины некоторое время продолжают движение по городу. Затем выехали на шоссе 14. Городские дома быстро закончились, вдоль дороги тянутся рощи и поля. Генри поглядывает в зеркало заднего вида, но преследования за ними нет.
Сразу же за последними домами Берингерсдорфа Эмма сворачивает направо на местную дорогу, еще один поворот, и мелькает указатель с названием: улица Ам Айхенранген. Еще поворот кажется, сейчас Эмма заедет в густой лес. Но неожиданно останавливается у небольшого двухэтажного дома. Никакой ограды, обе машины въезжают на свободное пространство около входа в дом.
Эмма выходит из машины, машет рукой Генри:
Приехали. Это тоже Берингерсдорф, самая любимая мною его часть.
Открывает двери дома и приглашает Генри.
Берингерсдорф
Вторник
3:00. 10 ноября 2015 г., вторник.
Гостиная дома на первом этаже.
Генри осматривает помещения первого этажа.
Вам нужно отдохнуть, Эмма. А я пока осмотрю окрестности. Где кончается ваша территория?
Моя земля по роще почти до Пегница. Это речка, она здесь подходит прямо к моим владениям.
Ваше все до речки?
Да, все, кроме охранной зоны у речки. Там нет ни забора, ни ограждений, но около Пегница уже не моя территория.
А с других сторон тоже нет ограждений?
У нас не принято устанавливать ограждения, все и так знают свои границы.
Постараюсь их не нарушать. А вы все-таки отдохните. Я не смогу сейчас уснуть. То, что произошло, это просто кошмар.
Генри уходит во двор. Эмма начинает разбирать чемодан, уносит часть вещей на второй этаж.
Возвращается Генри:
Где мне можно расположиться?
Эмма указывает ему гостевую комнату.
Генри переносит туда свой кейс:
Я сейчас осмотрю все в доме.
Посмотрел на раскрытый чемодан Эммы:
Вы не очень разбирайте чемодан. Боюсь, что нам отсюда придется скоро уезжать. Дом охранять тяжело: со всех сторон обзор закрыт деревьями. Сейчас листья опали, но у вас и ели подходят почти к самому дому. Хорошо, что единственный вход и на всех окнах ставни.
Поднимается по лестнице наверх.
Эмма, пока Генри находится на втором этаже, сидит неподвижно на стуле у стола, уставившись в одну точку. О чем-то думает или просто переживает происходящее.
Генри, спускаясь:
Даже со второго этажа обзор плохой. Я сегодня пообщаюсь со своей фирмой, выясню ситуацию. Может быть, они что-то знают, если с ними связался ваш Джованни.
Только не впутывайте в это Джованни. Уж он-то ни в чем не виноват.
Но все же о вашей работе узнали в концерне. Я теперь в этом уверен. Где хранятся материалы?
У меня в ноутбуке. Все тексты, записанные со слов моих информаторов, и черновики статей.
Единственный экземпляр? Нет ли копии на диске или флэшке?
Я не делала копии. Мне и в голову не приходило, что кто-то может попытаться помешать.
Это несколько странно. Вы журналист. Работаете, наверное, не первый год. Никогда не сталкивались с недружественным интересом к вашей работе?
Раньше я работала в основном по заданиям газеты над официальными материалами земельного и федерального правительств. Такого рода исследование я затеяла сама впервые.
Связан ли как-то со всем этим ваш друг Джованни? У него может быть интерес к вашей работе? Вы рассказывали ему о ней?
Мы однажды говорили о моей работе. Я похвасталась, что у меня много информации о концерне и я готовлю статью. Но никакими деталями он не интересовался. Да и зачем это ему. У него сугубо гражданские интересы, его фирма к военным делам не имеет никакого отношения.
Вы давно с ним знакомы? Как познакомились?
Вы подозреваете его? Это невозможно. Он любит меня. Он просто не способен на нечестные дела.
Понимаете, Эмма, я должен проверить любые, самые невероятные варианты. Необязательно, что он сделал что-то плохое. Но он мог неосторожно сказать о ваших делах кому-нибудь, проговориться и не придать этому значения. Поэтому я должен знать все, чтобы понять, от чего, от кого и как вас охранять.
Вам часто приходится это делать?
Охранять? Нет, не часто. Но я работаю в смежной области. Неплохо знаю, как себя ведут всякие нехорошие люди. И, повторяю, я должен иметь обо всем детальное представление. У меня еще вопросы. Вы с Джованни часто встречаетесь? Где обычно? Всегда ли с вами ваш ноутбук, или вы оставляете его дома, когда уходите?
Это все действительно вам нужно знать? Это же личное.
Когда речь идет о жизни и смерти, стирается грань между личным и не личным.
Глаза округлились:
О жизни и смерти? Какой ужас. Разве в наше время такое возможно? Или вы шутите?
Еще как возможно. Вы свидетельница, у вас имеется информация о чем-то незаконном. Всего пару часов назад вас хотели убить. Поэтому ваш Джованни забеспокоился и готов платить деньги за обеспечение вашего спокойствия.
Дайте мне собраться с мыслями. И не обвиняйте меня, пожалуйста. Джованни не может встречаться со мной на людях он женат. Обычно мы встречаемся в этом домике.
Остановилась, глядит на Генри.
И не подумаю обвинять вас. Какое у меня на это право? Это ваша личная жизнь. Но вы не ответили еще на один вопрос.
О ноутбуке? Обычно я беру его с собой.
А если не берете, где он остается? Да, я хочу понять, могли ли люди службы безопасности получить доступ к информации, проникнув в ваш ноутбук.
Иногда я оставляла его дома, когда не предполагала работать в загородном домике.
Вы ездили куда-нибудь за последний месяц?
Нет, никуда. Только два раза сюда.
И когда в последний раз?
Полторы недели назад. Точно десять дней назад.
Извините за настойчивость, Эмма. Последний вопрос: когда вы последний раз разговаривали с Джованни?
Два дня назад. Мне показалось, что за мной следят, и я рассказала об этом Джованни.
После этого разговора он и заказал вам охрану. Теперь нужно понять, как мы ее организуем. «Нехорошим людям» могли заказать либо похищение вашей информации, желательно вместе с ноутбуком, либо ваше убийство. Мы этого не можем знать. Возможно, хотели только похитить ноутбук, и пистолет был только «на всякий случай». Но не исключено, что заказ более жесткий. Если задача также убрать вас, то могут это сделать в любом месте. Застрелить вас можно и в машине, и когда вы будете подходить к ней, и когда пойдете в редакцию.
Ужасно. Вы нарочно стращаете меня, или все это серьезно? Но нападение ведь не удалось.
Если есть заказ, повторить могут в любой момент. Я уже говорил это. Давайте рассчитывать на самый плохой вариант. На то, что заказали и ликвидировать вас, и забрать ноутбук. Советую вам все же отдохнуть, а я тем временем посмотрю, что можно найти в Интернете. И тоже вздремну.
Эмма уходит на второй этаж, в спальню. Генри включает свой ноутбук, устраивается за столом поудобнее.
9:30. Кабинет начальника службы безопасности концерна.
Начальник мужчина лет пятидесяти, с короткой стрижкой и сумрачным лицом занят чтением документов. В дверь кабинета стучит и входит сотрудник:
Шеф, этот чертов Ганс, которого нам рекомендовали, провалил все дело.
Ты же мне докладывал полчаса назад, что все в порядке!
Я основывался на звонке Гансу, шеф, но оказалось, говорил не он, а другой тип с его телефона наплел, что все выполнено.
Как к нему попал телефон этого идиота?
Когда Ганс открыл дверь журналистки, его оглушил какой-то здоровяк, отобрал пистолет, телефон и фото журналистки. Дежурный звонил Гансу, а этот тип ответил за него, и мы были уверены, что все в порядке. Вы хотите лично поговорить с Гансом?
С ума сошел? Этого мне еще не хватало. Известно, где сейчас журналистка?
Пока не обнаружили. Я посылал проверить одного из наших в квартире ее нет. Впечатление, что собиралась спешно.
Брось несколько человек на ее поиски. Ищите любые зацепки. Проверьте ее знакомых и родственников. Используйте все связи в полиции. Узнайте все о ее кредитных карточках. Нужно найти ее сегодня же неизвестно, когда она выплеснет всю свою грязь на концерн. Да, еще прижмите этого макаронника, ее приятеля. Возможно, она будет ему звонить.