Снотворное подействовало на меня очень странно, вместо нормального сна пришёл глюк, я вновь увидел металлический куб, находившийся на борту флагманского крейсера катари. В какой-то момент, наблюдая за действиями катарианцев, контролирующих работу разного назначения устройств, я заметил, как куб стал терять цвет, становясь прозрачным. Первоначально я предполагал, что в кубе находится очередной Бог, но вместо мумии увидел сгусток энергии, похожий на огненное ядро, только изумрудного цвета. Устройства катари выкачивали из куба эту энергию, и использовали её как оружие. Главный калибр флагманского крейсера стрелял исключительно сгустками этой силы, и при определённых условиях одним выстрелом мог уничтожить не очень большую планету.
Димон! Димон! Проснись! голос Адэра доносился откуда-то издалека, снимая с моего сознания странное видение. Потом мне ощутимо отвесили пощёчину, после которой я окончательно проснулся. Фух, я думал, что ты умер, Адэр сел на край моей кровати, и вытер выступивший на лбу пот.
С чего вдруг такие мысли? я с трудом смог сесть, опустив ноги на холодный пол.
Ты же не отвечал, лежал с открытыми глазами, думаю, что и не дышал, но проверять некогда было. Я уже хотел искусственное дыхание сделать.
Хорошо, что до этого не дошло, представь мою реакцию: я просыпаюсь, а ты пытаешься меня поцеловать!
Да ну тебя, вечно ты думаешь не так как надо. Я вообще пришёл сказать, что нам надо в медблок явиться, анализы сдать. Кровь, а не то, о чём ты подумал!
Не думал я ни о чём.
Ага, как же, так я тебе и поверил, по глазам вижу, что хотел предложить какую-нибудь шутку устроить.
Не знаю, что у меня в глазах увидел Адэр, но шутить я сейчас не сильно хотел, чувствовал, что голова раскалывается на две части. В одной из половин моей головы, я жил в этом реальном мире, а в другой, я уже жил в мире, где был куб. В этом мире не было катари, не было паккари, там вообще никого не было кроме меня и этого куба, ну и энергии конечно.
За четыре часа до начала очередных занятий с помощью тренажёра, мы с Адэром успели много чего сделать. Первым делом, конечно, сдали кровь, потом пообедали, так как завтрак благополучно проспали. После обеда побеседовали с местным психологом, который был сам натуральным психом, и всё время срывался на крик. После беседы с психологом, успокаивали нервы в тире, показав, всем кто там был, как надо стрелять. Показывал в основном Адэр, он стрелял лучше меня. В назначенное время прибыли в зал, где меня опять первого засунули в скафандр.
Сегодня перегрузки получил по полной программе, они, то увеличивались до шести Ойров, то снижались, почти до нуля, и всё это происходило быстро. В какой-то момент, я стал терять ориентацию в пространстве, и получил сдвоенную инъекцию стимулятора в шею, которая привела меня в чувство. Катание на этой адской карусели продлилось больше часа, и в завершении, перегрузки возросли до восьми Ойров.
Из скафандра меня опять вынимали, на этот раз, я не то чтобы стоять, я говорить не мог, только мычал и глупо улыбался. Сам, конечно, этого не помню, мне об этом медики рассказали, когда в чувство привели.
Вечером, из рассказа Адэра, узнал, что он был в таком же состоянии после тренировки, как и я, только ещё и блевал. Спустя несколько часов, когда мы пришли в норму от последствий перегрузок, и собирались ложиться спать, ко мне пришли медики. Я думал, что опять вколют снотворное, но не угадал, они проверили моё общее состояние, и отвели на очередную тренировку, вторую за неполные сутки.
Я ещё раз прошёл все круги ада, но на этот раз сам смог вылезти из скафандра, надеясь что, увидев это, от меня отстанут хотя бы на некоторое время. Не тут-то было, медики меня осмотрели, взяли кровь на анализ, и через полчаса обратно загнали в скафандр. После такого короткого отдыха, система жизнеобеспечения скафандра, каждые десять минут вкалывала мне дозу стимулятора. После третьей по счёту инъекции, я решил, что меня хотят просто убить с помощью максимального значения единиц Ойра.
Я на это дело разозлился так, что готов был поубивать их всех, после того как вылезу из скафандра конечно.
Достигнуто показание в девять единиц, состояние пилота удовлетворительное, услышал я голос помощника инструктора или медика, или ещё какого-то человека, наблюдающего за процессом моего пилотирования. Я подумал, что после этого тренировка закончится, но опять не угадал, эти гады нажали кнопку катапультирования. Ощущение было таким, будто скафандром выстрелили из пушки, забыв о том, что я нахожусь внутри. Перегрузки возросли ещё как минимум на пару единиц, и я на какое-то время потерял сознание.
Эй, пилот, как себя чувствуешь? медик заглядывал в мои глаза и, поняв, что они электронные переключился на уши, вдруг у меня перепонки лопнули.
Я тебя сейчас самого в этот железный ящик засуну, и ты сам сможешь, на себе ощутить то, что досталось мне, несмотря на боль во всём теле, а особенно болел позвоночник, я схватил медика за воротник и притянул к себе. Больше ничего сделать не успел, лошадиная доза вколотого мне транквилизатора, отключила сознание почти мгновенно.
Сколько я проспал, после полученной дозы транквилизатора, не знаю, проснулся в своей комнате, и почему-то на полу. Пол был довольно холодный, я замёрз. Стуча зубами от холода, быстро оделся и сел на кровать. Ровно через пять минут дверь открылась, и появился медик.
Не надо больше уколов, я не буйный.
Я только кровь на анализ взять, медик медленно достал из кармана упаковку со шприцом.
Ладно, бери, не бойся, не укушу. Как там мой друг?
Спит ещё, и тоже после большой дозы транквилизатора, вы с ним как-то не так как все, на большие перегрузки реагируете.
Что, тоже кого-нибудь за шиворот взял?
Хуже, полковнику нос сломал.
Какому полковнику? я не видел в зале, где находился тренажёр-симулятор, никакого полковника.
Прибыл тут один, два десятка пилотов ему срочно понадобилось. Вот только где мы ему столько возьмём, тех, кто переподготовку прошёл всего трое, послезавтра ещё двое добавятся, если вы к этому времени не помрёте.
А у нас вообще шанс есть выжить?
Шанс? Есть, конечно, только маленький, медик взял у меня несколько миллилитров крови и быстро ушёл, пока я его ещё о чём-нибудь не спросил. Через некоторое время, я зашёл в комнату Адэра, хотел просто поговорить о чем-нибудь, но он спал, и я вернулся к себе. Делать было ровным счётом нечего, уже стал в серьёз задумываться над тем, а не сходить ли мне, ещё разок потренироваться на этой адской карусели? Думал не долго, минуты три, после чего решил сходить, но как только подошёл к двери, она открылась, и появился тот самый инструктор, который отвечал за нашу подготовку.
Завтра отправитесь на орбитальную базу, пора приступать к полётам на настоящем истребителе. Здесь вам больше делать нечего. Желаю вам победы над врагом, а главное выжить, он пожал мне руку и, посмотрев в мои глаза, ушёл, закрыв за собой дверь. Слегка ошарашенный новостью, я пару минут смотрел на закрытую дверь.
Димон, ты уже знаешь, что мы здесь больше не нужны? Адэр появился у меня в комнате минут через десять, после ухода инструктора.
Знаю, только не понимаю, чему ты радуешься?
Я не радуюсь, это меня после уколов ещё не до конца отпустило.
Тебя под трибунал не отправили за то, что полковнику нос сломал?
Не, всё списали на последствия от перегрузок.
Мы ещё долго разговаривали с Адэром, вспоминая наши приключения и сражения, в которых участвовали. Наигранно смеялись иногда, и оба заметно нервничали перед отбытием на орбитальную базу. Оба хорошо понимали, что момент, когда нам предстоит сразиться с катари, уже близок, а они сильный противник. Так же понимали, что наше везение не бесконечное, и погибнуть можем в любой момент.
На следующий день, рано утром, нам вернули нашу форму и звания, после чего посадили в челнок, и отправили на орбитальную станцию. С нами летело ещё трое пилотов, прошедших переподготовку, мы с ними, конечно, познакомились, но вот подружиться не получилось. Все трое были нервными и молчаливыми, вплоть до момента прибытия на базу, там мы разошлись в разные стороны. Не знаю, почему, но нас с Адэром сразу отвели к начальнику базы, который хотел с нами поговорить лично.