Вьетнамцы печалились, украдкой вытирали слезы. Все они были местными, в городе проживали их семьи, родственники, друзья. «Христофор Колумб» определенно был не прав, мрачно подумал Андрей, глядя в лица солдат.
Что-то я не пойму, кто сегодня победил? посмотрел на него Газарян. Не иначе дружба, товарищ майор?
Глава вторая
К наступлению темноты взвод товарища Му Чиня взял объект под охрану. Часть бойцов ушла в дозоры, несколько человек с радиостанциями разместились в джунглях. Объект охранялся с суши и с воздуха. Аппаратура запитывалась, работала РЛС раннего обнаружения. Вчерашние курсанты получили подробные инструкции на все случаи жизни. «Нападение дракона не учли, товарищ майор, заметил Газарян. Впрочем, дракон у них священное животное как корова в Индии, с драконом воевать нельзя» Эфир был чист, связаться со вторым подразделением дивизиона оказалось несложно. «Рад, что вы целы, Андрюха, радостно возвестил майор Овчаров. Мост пока держим, местные путевые бригады устраняют повреждения. Наши тоже все целы, у охраны двое раненых, и курсант ногу сломал, когда через капот «Урала» кувырнулся. Осколки ТЗМ повредили по счастью, только ходовку, ремонтируем. А так все нормально, стоим на дежурстве, проводим регламентные работы».
Вечерняя мгла улеглась на Северный Вьетнам. На первых порах было непривычно в шесть часов вечера густая тьма, причем в любое время года. Но как-то притерпелись, нет таких неудобств, к которым не смог бы привыкнуть советский человек. Жара и духота к вечеру не спадали, влажность только усилилась. Прожектора в целях маскировки не включали, довольствовались фонарями и тусклым освещением кабин. От города распространялся запах гари, но и к нему привыкли. С Тонкинского залива доносилась канонада. Ухало на севере, в небе переливались лиловые зарницы. В Ханьхо было тихо все, что могли сотворить американцы, уже сотворили. Отдохнуть не удалось боевое дежурство никто не отменял. С первыми дождевыми каплями на стартовые позиции прибыла проверка подошли два «газика» и разбитый японский грузовичок, доверху набитый автоматчиками. На КПП его не пускали снова языковые сложности, а автоматчики в кузове сами не знали, кого охраняли. Им сказали ехать, они и поехали. Пришлось вмешаться сигнал с командного пункта уже получили. Андрей облачился в брюки, надел рубашку, сверху набросил дождевик что-то подсказало, что лишним не будет. Прибывшие офицеры не выражали возмущения по поводу проволочки. Принцип «лучше перебдеть, чем недобдеть» работал на всей территории Северного Вьетнама. Прибыли трое капитан из учебного центра (знакомый по лицу, но незнакомый по фамилии), подполковник Коняев один из заместителей генерал-майора Малашенко, командующего ограниченным контингентом советских советников, и незнакомый подполковник с блестящим от дождя черепом. Форму во Вьетнаме не носили, сориентироваться было трудно. Гражданский образ офицера дополнял «бухгалтерский» портфель с массивной застежкой.
Подполковник Аверченко, представился незнакомец. Прибыл вчера из столицы, к новому витку напряженности, так сказать. Должен провести инспекцию всех подразделений и предоставить руководству подробный рапорт: как вы тут живете, как воюете. Будем знакомы, майор, протянул короткопалую ладонь подполковник. Наслышан о действиях вашего подразделения, хотелось бы осмотреться. В хозяйстве майора Овчарова мы уже побывали, в Ханое тоже посчастливилось поприсутствовать во время боевой работы
Это было так кстати, весь день мечтали! Пришлось включить дополнительное освещение, построить офицеров и бойцов срочной службы естественно, не голышом. Дождь усилился, но это было лучше, чем париться в духоте.
Надо же, поцокал языком Аверченко после представления офицерского состава, Раевский, Давыдов Прямо «бастион Раевского» какой-то. Багратиона нет?
Багратиона нет, товарищ подполковник. Но в хозяйстве товарища Овчарова есть Платов, есть Уваров
Проверяющий засмеялся, он был настроен доброжелательно. Группа военных советников жила и работала по уставу с этим не поспоришь, да и боевые потери минимальные. Косили тропические болезни, медики зафиксировали несколько «психиатрических» случаев, связанных с нервным надрывом и последствиями контузий. Кого-то лечили на месте, других отправляли в Союз. О том, что будут сложности, перед командировкой не скрывали, люди знали, на что шли. Претензий к рядовому составу не имели, с местными не собачились, наоборот, дружили. А если случались инциденты, то сор из избы не выносили, проблемы решали на местах, используя все имеющиеся средства. Инциденты случались редко всех, кто имел отношение к Вооруженным силам СССР, досконально проверили еще на родине, и неблагонадежных отсеяли. Неуставные взаимоотношения пресекались на корню сержантами они предпочитали не наживать неприятности на свои головы. Визит проверяющего продолжался час, он осмотрел позиции, поговорил с людьми. Особенно подполковника интересовало, сколько самолетов сбили сегодня, сколько вчера, какое количество ракет, стоящих миллионы советских денег, ушло в пустоту. «Из зарплаты будут вычитать», догадался Газарян. Потом подполковник, основательно промокший, побежал в «газик», а Андрею удалось перекинуться парой слов с Коняевым.
Все нормально, майор, не обращай внимания, успокоил Николай Ефремович. Москва довольна нашей работой, будут представления к правительственным наградам. Извини, что по темноте приехали весь день в Ханое провозились, Павел Афанасьевич впервые в жизни под обстрел попал, сильно впечатлен и что-то поменял в своих жизненных установках. С утра в Хайфон поедет. Вы славно продержались. Сколько, говоришь, самолетов сбили? А если без прикрас? Штуки четыре, как минимум? Неплохой результат. У Овчарова три плюс зенитчики под занавес одного свалили. И это не считая тех, что получили повреждения и убрались своим ходом, не выполнив задачу. Но порадовать нечем, майор, это только начало. Ты в курсе, информацию имеешь. Так что в ближайшие дни придется поработать. Сегодня налетов не будет по данным разведки, на базах США все спокойно. Дождь усиливается, будет полоскать всю ночь по крайней мере, наши синоптики в этом уверены. Возвращайтесь в лагерь и шесть часов сна в награду за проделанную работу.
Вот это подарок, Николай Ефремович! восхитился Андрей. Пожалуй, лучшее, что могли услышать.
Оставьте вьетнамцев, пусть дежурят. Связь с базой обязательна. В пять часов утра вы должны быть на посту. Ожидаются новые налеты. Сколько ЗУР у тебя осталось? Впрочем, не отвечай, подвезут еще, получите полный боекомплект.
Тяжело сегодня нашим пришлось, Николай Ефремович? Потери в группе есть?
Бог миловал Коняев смущенно кашлянул и пояснил: Пара осколочных ранений у рядовых, два комплекса под Хайфоном в металлолом, но народ успел рассыпаться, прежде чем летчики дали залп. Американцы точно сбесились чувствуют, что война проиграна, и хотят обратить парижские переговоры в свою пользу, чтобы не выглядеть посмешищем в глазах всего мира. Будут наносить максимальный урон. В Ханое и в промышленной зоне Фухао сильные разрушения, уничтожены казармы, склады дай бог, не последние. Окраины Хайфона, где военные объекты, с землей сровняли. Горят нефтехранилища, разрушили базу торпедных катеров в Хью. Ударили, сволочи, по аэродромам нашей истребительной авиации вот «МиГи» сегодня практически и не летают
Надолго мы здесь, Николай Ефремович?
А это ты у штатовцев спроси. Им точно известно. Как наиграются, так и поедем. У них склады с авиабомбами по всей Юго-Восточной Азии надо же истратить это благолепие В общем, отдавай распоряжение, и спать со своими орлами. Срочников оставь здесь не баре, в гамаках поспят под дождиком Ну, бывай, майор, нам еще с Аверченко в Ханой выгребать по распутице
Дождь в последующие полчаса разгулялся на славу, превратился в настоящий тропический ливень. Земля под ногами раскисла, дождевики не спасали. Ветер отсутствовал, жара не сходила, и все же дышалось легче. Офицеры загрузились в старенький автобус «ГАЗ651», приписанный к подразделению. Водитель, сержант Калинин, рослый, поджарый, отпустивший усы с попустительства начальства, зевал за рулем. Служба не бей лежачего, знай, верти баранку да опахалом махай. Говорить в салоне было невозможно дождь стучал по крыше со всей страстью. Последним прибежал Газарян вспомнил, что забыл на радостях свою непромокаемую сумку, пришлось вернуться. Офицеры меланхолично смотрели сквозь дождевые разводы на стеклах, как он бежит к автобусу, разбрызгивая грязь.