Я заверил подопытных, что товарищ Ватерпас настоящий коммунист, верный партии и лично дорогому и горячо любимому товарищу Сталину. Он принимал непосредственное участие в операции «Общество чистых тарелок» 1932-1933 годов, и достиг немалых успехов в деле отучения советских людей от буржуазной привычки питаться едой. Помимо этого товарищ Ватерпас в годы войны не покладая рук трудился в заградительном отряде имени товарища Берии, отстреливая трусов и троцкистов, за каковые подвиги имеет немало высоких воинских наград. Такой человек, как товарищ Ватерпас, настоящий коммунист и верный слуга дорогого и горячо любимого товарища Сталина, просто не может быть предателем.
Выслушав меня, подопытные немного успокоились, и согласились дать товарищу Ватерпасу испытательный срок.
День 12:
Действие препарата проявляется все сильнее. У подопытных повысилась агрессивность. Сегодня утром двое из них заметили, что замполит Абрам Ватерпас при посещении уборной пользуется туалетной бумагой. Спустя полчаса в кабинет товарища Ватерпаса ворвалась толпа подопытных. С криками «бей контру» и «смерть буржуям» они набросились на товарища Ватерпаса, схватили его, и утащили в сталинскую комнату. Позже, когда туда прибыла вооруженная охрана, товарищ Ватерпас был обнаружен ими мертвым. Подопытные объяснили, что товарищ Ватерпас был изменником и троцкистом. Выдал же он себя тем, что пользовался буржуйской туалетной бумагой, вместо того, чтобы употреблять для этих целей мятую газету. Подопытные заявили, что провели над товарищем Ватерпасом товарищеский суд, установили его вину перед партией и лично товарищем Сталиным, после чего задушили его красным знаменем.
День 13:
Эксперимент очевидно вышел из-под контроля. На объекте непрерывно пропадают сотрудники и бойцы охраны. При этом подопытные нагло отвергают все обвинения в свой адрес, заявляя в ответ, что все это чушь, бред и кисель. На моих глазах подопытные загрызли двух бойцов охраны, после чего, стоя над телами погибших и стирая кровь со своих лиц, заявили, что их тут не было, что их подставили, им подбросили, оклеветали, и вообще все это происки империалистов. Я хотел связаться по телефону с товарищем Малиной и доложить ему ситуацию, но подопытные перегрызли провода. Надеюсь, их удастся починить. Да поможет нам Сталин!
День 14:
Личный состав несет большие потери. Из сталинской комнаты непрерывно звучат крики истязаемых жертв. Телефонную связь наладить не удалось. Я хотел заблокировать объект изнутри, но это невозможно. Кнопка, управляющая дверьми, находится в моем кабинете за шкафом с документами, но подопытные смогут добраться до нее и открыть двери. Если они вырвутся на свободу, разразится катастрофа.
Я приказал двум уцелевшим бойцам покинуть объект и заблокировать его снаружи. После чего отправиться прямиком к товарищу Малине и доложить ему обо всем.
Сам я останусь здесь и попытаюсь остановить подопытных, вернув их в холодильники.
Карл Маркс, дай мне сил!
Цент захлопнул папку, и над ней взметнулось облачко пыли. Теперь ему многое стало ясно. Страна очередей и лагерей проводила в этом месте какие-то бесчеловечные опыты над несогласными жить плохо, бедно и впроголодь. К зверствам прошлых лет Цент остался равнодушен. Его волновало то, что происходит здесь и сейчас. И старинный манускрипт не подвел. Он подсказал, как выбраться из бункера. Кнопка, отпирающая двери, находилась в том кабинете, где он и подобрал данную папку. В кабинете с мертвым чекистом, что и являлся, очевидно, автором этих строк.
Эх, прочитай он эту папку раньше, прежде, чем соваться на нижний уровень катакомб, все оказалось легко и просто. Теперь же, когда он знал, как открыть двери, имелась одна сложность. Она заключалась в двадцати зомби-коммунистах, что бродили снаружи, по узким коридорам бункера, и вынюхивали добычу. Двадцать мертвецов. А у них из всего оружия только два пистолета да Машкин меч. Цент, не раздумывая, променял бы весь этот арсенал на одну бензопилу.
Вот что, мальчики и девочки, обратился он к подельникам, надо нам отсюда выбираться.
Нет! запищал Вова. Нет! Боже! Там же они!
Заткнись! убедительно попросил его Цент, и продолжил. Теперь я знаю, как открыть двери. Осталось только сделать это.
Но Вова прав, сказала Машка. Снаружи зомби. И их много.
Цент поднял взгляд на стену, и увидел на ней портрет Сталина. Эти портреты в бункере висели почти в каждом помещении. Он вспомнил прочитанные записи ныне покойного чекиста, и в голове его созрел безумный и дерзкий, но все же хоть какой-то план.
Есть у меня одна идея, признался он. Если получится, мы, возможно, спасемся.
А если нет? пискнула Таня.
Цент посмотрел на нее, затем обвел взглядом весь свой коллектив.
Либо рискнем, либо останемся здесь, и околеем от голода, буднично произнес он. Решайте.
Раздумья не заняли много времени.
Я согласна рискнуть, сказала Машка.
Я тоже, поддержала ее Таня.
Владику и Вове даже высказаться не далиЦент и без них получил большинство голосов.
Вот и славно, сказал изверг из девяностых, и протянул Машке трофейный пистолет чекиста, а сам забрал у нее меч. Затем указал на портрет Сталина, и сказал, обращаясь к Владику и Вове:
Снимите-ка, ребята, этого усача. Он пойдет с нами.
12
Цент медленно повернул рычаг, запирающий дверь. Очень надеялся, что механизм не издаст ни звука, но от прозвучавшего скрежета у него аж зубы заломило.
Приготовиться! прошептал он, обращаясь к соратникам.
На их лицах особой готовности к чему бы то ни было, Цент не заметил. Заметил иноедикий ужас и обреченность. Почти все они уже смирились с мыслью, что окончат свои дни в этом мрачном подземелье. Но Цент не желал в это верить. Он не хотел умирать здесь и сейчас. Зомби-апокалипсис ему нравился. Жизнь, конечно, стала опасная, повсюду подстерегали мертвецы, и за каждую банку тушенки приходилось буквально драться то с монстрами, то с живыми конкурентами. Но конец света принес с собой и нечто прекрасноесвободу. Свободу, доходящую до вседозволенности, когда никто тебе не указ, и твори все, что душа пожелает. И эта свобода нравилась Центу. После отстойных времен порядка и стабильности она казалась особенно сладкой. Свобода была словно глоток свежего воздуха после непростительно долгого пребывания в смердящем общественном туалете. И Цент хотел снова и снова наслаждаться этой свободой. А для этого надлежало не погибнуть и вырваться из подземелья советских ужасов.
Он медленно потянул на себя дверь. Петли, к счастью, промолчали, и та бесшумно отворилась. Снаружи был пустой коридор. Цент быстро выглянул в него и посветил фонариком в оба конца. Никого.
Владик, Вова, шепотом позвал он, маня их рукой.
Юноши подошли к Центу, неся на руках большой портрет Сталина в тяжелой деревянной раме. Художник безбожно польстил отцу народов, изобразив старого сухорукого карлика настоящим богатырем с широченной грудью, косой саженью в плечах и лицом супермена, из глаз которого вот-вот ударят лазерные лучи, дабы сжечь дотла всех неугодных и несогласных. Китель генералиссимуса отягощали ордена и медали, заслуженные в тяжелых боях с разносолами кремлевской кухни.
Держитесь сразу за мной, сказал Цент Владику и Вове. Девчонки, вы пойдете за ними. Назад поглядывайте, не зевайте.
Они медленно вышли в коридор. Цент очень смутно помнил дорогу к кабинету суицидального чекиста. Ему меньше всего хотелось блуждать здесь, нарываясь на устроенную зомби-коммунистами засаду, но схемы объекта у него все равно не было. Пришлось положиться на свою память, надеясь на то, что склероз еще не полностью покрыл мозги толстым слоем плесени.
Шли медленно и тихо, все время чутко прислушиваясь. Но подземелье окутала звенящая гробовая тишина. И это было ненормально, потому что зомби слишком глупы, чтобы вести себя скрытно и организовывать коварные ловушки. Ну, по крайней мере, обычные зомби. Но здесь они имели дело с какими-то жертвами зловещего эксперимента, восставшими из ГУЛАГа. И одному Карлу Марксу было известно, что у них на уме.
Впереди замаячила стена. Там коридор делал поворот. Цент, обдумав все, решил, что выглядывать за угол себе дорожевысунешь голову, а там уже ждут-поджидают, готовые откусить половину лица. Он жестом приказал своим соратникам остановиться, затем прислонил к стене меч, вытащил из кармана пачку сигарет и бросил ее вперед. Та ударилась об стену и упала на пол. Ничего не произошло.