Дверь легко открылась. За ней простерся еще больший зал, заполненный каким-то странным оборудованием. Первое, что бросилось в глаза Вове, это цилиндрические контейнеры, сделанные из какого-то серебристого металла. Те стояли вдоль стен, а к ним тянулись пучки проводов и шлангов. Контейнеров было много, и напоминали они гробы. Часть контейнеров была открыта, но Вова не увидел, что скрывается внутри. Не увидел, потом что быстро попятился обратно. Впрочем, далеко отступить ему не удалось. Через два шага он уперся спиной в Цента.
О, какая-то аппаратура, обрадовался тот. Наверняка где-то тут нас дожидается и та кнопка, что отпирает дверь.
Вся их группа вошла в новое помещение, со страхом и любопытством глядя на громоздкую старинную аппаратуру. Вся она казалась давно и успешно обесточенной, индикаторы не светились, лампочки не мерцали, выпуклые квадраты мониторов превратились в покрытые слоем пыли зеркала.
Как-то не очень похоже на комнату управления, заметил дядя Гена. Тут столько всякой аппаратуры. Понадобится время, чтобы разобраться, что к чему.
Да, не торопись, великодушно позволил Цент. Времени у нас уйма. Ты пока разбирайся, а я прикину, кого из твоих друзей первым пустить на мясо. Не пропадать же с голоду, да?
Я хочу выбраться отсюда не меньше тебя, проворчал дядя Гена.
Тогда сделай для этого что-нибудь, зарычал на него Цент. Хватит стоять. Начинай искать эту чертову кнопку.
Тут он заметил, что Машка, одолеваемая любопытством, подкрадывается к одному из контейнеров, чья крышка была открыта, и рявкнул:
Назад!
Девушка так перепугалась, что выронила из рук свой меч.
Куда ты лезешь? напустился на нее Цент. Жить надоело?
Но ведь тут никого нет, попыталась оправдаться Машка.
Мы не знаем этого наверняка. Если хочешь заниматься исследованием, соблюдай технику безопасности. Собой не рискуй. Рискуй им.
И Цент схватил Вову за шкирку.
Ты! зверски зарычал он на паренька. Иди и загляни в контейнер.
Но.
Иди! рявкнул ему в лицо Цент, и вот уже Вова летел вперед, получив разгонный пинок в зад.
Он медленно приблизился к контейнеру, к которому по доброй воле не подошел бы и на пушечный выстрел, и, дрожа от страха, заглянул внутрь. Тут же лицо его исказилось гримасой ужаса, он вскрикнул, отшатнулся, зацепился ногой за какой-то кабель, и грянулся ягодицами на выложенный железными плитами пол. Грохнулся так, что в глазах потемнело, но боли не почувствовал. Ее полностью вытеснил леденящий душу ужас.
Там! Там! кричал он, указывая трясущимся пальцем на контейнер.
Цент молниеносно выхватил пистолет, дядя Гена поднял дробовик. Вместе они осторожно приблизились к контейнеру. Остальные держались в стороне, готовясь в любой момент спасаться паническим бегством.
В контейнере, прямо на холодном металле, лежал человек. Его лицо было мертвенно-белым, а на лбу и щеках проступали зеленоватые трупные пятна. Одет он был в какое-то подобие старой военной формы, но без шевронов и знаков отличия. На его шее алел небрежно повязанный пионерский галстук. Его Цент узнал сразу. Самому довелось побыть пионером. К счастью, он вскоре сменил эту тряпку на толстую золотую цепь с огромным крестом.
Человек определенно был мертв, но не это удивило Цента. Он уже насмотрелся на трупы в этом подземелье. Его куда больше поразила сохранность тела. Казалось, этот тип расстался с жизнью день или два назад. Чего, конечно, не могло быть, поскольку в этот бункер нога человека не ступала уже многие десятилетия.
Кажется, это что-то вроде холодильника, тихо сказал дядя Гена, имея в виду контейнер, в котором покоилось тело.
Ты хочешь сказать, что кто-то нарочно заморозил здесь трупы? недоверчиво спросил у него Цент. Но зачем? Я понимаю, зачем замораживают куриц или пельмени. Но трупы. Это ведь совершенно бесполезная штука.
Возможно, это часть проводимых здесь экспериментов, ответил дядя Гена.
Ну, допустим, не стал спорить Цент. Но тут ведь уже давно нет электричества. Почему этот типчик так хорошо сохранился? Он должен был сгнить.
Я не знаю, честно признался дядя Гена. И не хочу знать. Нам надо найти пульт, отпирающий двери. Остальное не важно.
С этим Цент спорить не стал.
Пока дядя Гена искал заветную кнопку, Цент, не теряя бдительности, осмотрел остальные контейнеры. В четырех открытых оказались такие же точно телав двух мужики, в двух бабы, все молодые, не старше двадцати. И все с пионерскими галстуками на бледных шеях. О содержимом запертых контейнеров оставалось только гадать. Открыть их Цент не пытался. Что-то подсказывало ему, что внутри нет ни пива, ни тушенки, а все остальное было ему неинтересно.
Пока дядя Гена искал пульт, а Цент изучал местных покойников, вся остальная группа трусливо терлась возле выхода. Это помещение, как и все подземелье в целом, повергало их в ужас. Даже на фоне творящегося снаружи зомби-апокалипсиса здесь было страшно до одури. Наверное, потому, что к мертвецам они уже успели немного привыкнуть, да и на открытой местности они пугали не так сильно, как в замкнутом пространстве. Ужасала сама мысль, что они в ловушке, и если вдруг какие-то монстры вздумают полакомиться ими, бежать будет некуда.
И зачем мы только полезли в это подземелье, тихо прошептала Таня, прижимаясь к своему супругу.
Вове захотелось, чтобы возлюбленная Катя тоже прижалась к нему. А Владику захотелось, чтобы к нему прижалась возлюбленная Маша. Но девушки поступили иначе, и прижались друг к другу, оставив своих воздыхателей не у дел.
Ты сильно ушибся, когда упал с лестницы? спросил у Вовы Владик, видя в нем родственную душу. У них действительно было немало общего: оба они страдали от неразделенной любви, оба подвергались терзаниям со стороны Цента.
Не знаю, всхлипнув, признался Вова. У меня все болит.
У Владика тоже болело. Не все, а лишь пятая точка. Но уж та болела, так болела. Он чувствовал, что его ягодицы нескоро забудут знакомство с металлической линейкой.
Владик хотел посочувствовать брату по несчастью, посочувствовать искренне, ибо он, как никто иной, понимал и разделял его горе, но тут резко расширившиеся глаза программиста увидели нечто такое, что лишило его дара речи. Бледную руку, которая медленно поднялась из ближайшего контейнера. Поднялась, ухватилась за край, напряглась. А вслед за ней появилась тело. Оно приняло сидячее положение, голова медленно поднялась с груди, и мертвые веки поползли вверх, обнажая глаза, мутно-белые, без зрачков. Глаза зомби.
И только после того, как мертвец распахнул свои кошмарные очи, Владик понял, что он уже давно пронзительно кричит.
10
В тот момент, когда Владик начал визжать, крышка ближайшего к Центу контейнера резко откинулась, и из железного гроба бодро полез белокожий мертвец. Бывший рэкетир среагировал молниеноснотри пули вонзились в тело покойника прежде, чем он успел восстать из гроба. Все три попали в голову. И эффект от этого, разумеется, был нулевым. Зомби нельзя было убить, никак. Только мелко нашинковать или сжечь дотла. А пули против них вообще не работали. Вот дробовик был куда эффективнее. Заряд картечи на близкой дистанции мог напрочь снести мертвецу голову, что делало монстра куда менее опасным. Правда, дробовика-то у Цента и не было. Он необдуманно отдал его дяде Гене, решив, что с зомби в этих казематах они едва ли столкнутся, а против живых противников в тесных коридорах компактный пистолет куда предпочтительнее громоздкого ружья. Как говорится: знал бы, где упадешь, отправил бы туда вместо себя Владика.
Цилиндры распахивались один за другим, и из каждого лезло по мертвецу. Цент влепил еще две пули в голову белокожему зомби, как и прежние, без особого результата, и понял, что пора уносить ноги. Понял это не только он. В дверях образовался настоящий затористерично вопящие спутники ломились вон из зала. От страха они буквально обезумели. Цент увидел, как Саша с силой оттолкнул с дороги свою жену Таню, и та, грохнувшись об стену, свалилась на пол. Вова попытался прошмыгнуть вперед, но Катя вцепилась ему в волосы, и дернула на себя, насильно принуждая к джентльменству. Владик и Машка застряли в дверях, упершись друг в друга плечами. Оба визжали в две пронзительные глотки. Эхо их хорового визга раскатывалось по катакомбам.