Отстань, тебе сказано!
Он повернулся к ней и на какое-то время упустил меня из виду. Это было очень вовремя, надо сказать. Я достал из бокового кармана пиджака горстку красного молотого перца и буквально втер его в правый глаз здоровяка. Сладкой музыкой прозвучал в ушах переходящий в рев крик. Я влепил ему кулаком в кадык, проорал по-русски: «Кончай с ним!» и повернулся к водителю.
Лека всегда был толковым парнем, он и тут быстро сообразил. Даже не стал задумываться, как сидящий сзади трус и тюфяк вдруг превратился в бойца. Он резко затормозил, разблокировал двери и отстегнул ремень безопасности. Провернул все это за считаные секунды. В смысле, почти провернултолько он дотянулся до ручки дверцы, как я врезал ему в висок. Удар пришелся вскользь, поэтому Лека не вырубился, а просто замер. После второго удара он потерял сознание.
Как дела?
Готов, на удивление спокойно отозвалась Бульдожка.
Я выскочил из машины. С трудом (тяжелый, черт!) перетащил Леку на левое сиденье и окончательно закрыл спор хозяйствующих субъектовсломал ему шею. Затем я запрыгнул на место водителя, и мы поехали дальше.
Куда мы едем? прозвучал вопрос с заднего сиденья.
К трамвайной остановке. Тут недалеко.
А, понятно Слушай, а чем это воняет?
Когда тело человека покидает душа, следом выходит содержимое мочевого пузыря и прямой кишки. Неужто не знаешь? пояснил я голосом лектора из общества «Знание».
Только в теории.
Вот тебе теперь практика. Я принялся искать, где бы припарковаться. Кстати, ты молодец. Чем это ты его?
Вогнала в ухо заколку.
Я остановил машину, сполоснул руки водой из бутылки, достал из перчаточного ящика тряпку и протер все, к чему прикасался. Потом открыл заднюю левую дверцу и выпустил Бульдожку.
Заколку не забыла?
Вот она.
Она протерла той же тряпкой орудие убийства и уложила его в карман ветровки. Я по-отечески приобнял ее за плечи.
Пошли.
С тобойхоть на край света.
Опять молодец, только прекрати уже говорить по-русски.
Как скажешь, командир А все-таки лучше питаться дома!
Точно. И еще надо почаще обращаться к пластическим хирургам. А то в последнее время появилось много желающих тесно со мной пообщаться. И покойный Лека не самый опасный из них.
Глава 5
Мы устроились в хвосте пустого салона трамвая. Я по-прежнему обнимал ее за плечи, Бульдожка смотрела в окно.
Как ты?
Пока держусь Поговори со мной.
С удовольствием. О чем?
Кто это был?
А, я махнул рукой. Уже никто.
Ты так изобразил испуг, что я даже поверила. Так противно стало.
Стараюсь, скромно ответил я. Турнут с работыустроюсь в большие и малые академические театры.
На роль «кушать подано»? с натугой рассмеялась она.
Умница. Я погладил ее по голове. Ты же прекрасно понимаешь, что мы могли грохнуть этих уродов прямо на улице.
Только тогда пришлось бы рвать когти из страны. Я все понимаю.
В нашей работе ни в коем случае нельзя выходить из образа. В единственном сорванном мною задании я именно так и сделал. В результате пришлось в спешке делать ноги на Родину, где меня ожидала полная корзина пряников и плюшек от руководства. И никому не было дела до того, что если бы я остался тем, кем притворялся, то, вероятнее всего, стал бы трупом.
С Лекой мы пересеклись два с лишним года назад в Будапеште. Агент MI6 проводил в этом милом городе операцию по продаже оружия жгучим брюнетам из одной исламистской организации. Лека состоял при нем, а я притворялся посредником. Запомнился всем как типичный европейский прохиндей, который привык решать все конфликты в суде и звать полицию при возникновении угрозы получить по сусалу. Лека с двумя подручными, боснийцем Тахиром и македонцем Дежаном, тогда двое суток продержали меня в номере именуемого отелем клоповника. Особо не били, по большей части запугивали. Лихие балканские хлопцы хотели кинуть покупателей и остро нуждались в моей помощи. Ее я им, размазывая по личику слезы и сопли, клятвенно пообещал. В итоге все разрешилось вполне благополучно. Меня схватили какие-то люди в масках прямо посреди сделки, англичанина, Тахира и Дежана грохнули, а Лека смылся. Толковый был парень, ничего не скажешь.
Мы вышли из трамвая, перешли через дорогу и быстро двинулись к дому. Успели.
Бульдожку затрясло, едва я запер дверь. Она плюхнулась в кресло в прихожей и забилась в истерике. Я дал ей время прорыдаться, потом сорвал с нее одежду, затащил в ванную и врубил душ. Сначала горячий, потом холодный и снова горячий. И так несколько раз.
Полегчало?
Вроде да прозвучало в ответ. Хотя
Без всяких «хотя». Сейчас чуток накатим, и окончательно придешь в себя.
Накатили, посидели, помолчали. Опять накатили. Бульдожке действительно полегчало.
А скажи, она опять перешла на язык родных осин. Каково тебе было в первый раз?
Намного хуже, чем тебе, честно признался я.
В первый раз я грохнул сразу двоих, а может, и больше. Дело было в Афгане. Было мне тогда аж восемнадцать лет, и прослужил я чуть меньше трех месяцев. В Советской армии в мирное время таких, как я, презрительно называли духами и не поручали ничего серьезнее чистки сортиров.
А теперь спать. Я проводил Бульдожку в ее комнату, уложил в кроватку и заботливо укрыл одеялом. Спи.
Мухтар постарается, прошептала она и повернулась на правый бок.
Вот и славно. Я еще чуток накатил в гордом одиночестве и тоже направился баиньки.
Но не успел закрыть глаза, как дверь распахнулась и в комнату влетела Бульдожка.
Не спится?
Какое-то странное чувство, призналась она.
Значит, надо еще чуток выпить.
Какое, к черту, выпить! и набросилась на меня, как продотряд на деревню.
Я ошалел, признаться.
Ты
Заткнись! прорычала Бульдожка, срывая с себя то немногое, что на ней было надето.
Я и заткнулся. А что было делать? Не вопить же: «Помогите! Спасите!» Да и кто бы мне помог?
Часть вторая
Глава 6
Несколько лет назад в личном деле Кондратьева, тогда еще капитана, появилась пометка о наличии аквафобии, то есть панической боязни воды. Сие означает, что я категорически против погружения в нее собственного тела. Даже душ стараюсь принимать непременно в спасательном жилете и под наблюдением как минимум двоих спасателей, а лучше спасательниц. И обязательно из Малибу.
На деле же с водой у меня сложились достаточно неплохие отношения. Некогда даже вполне хорошие. До определенного возраста я вполне успешно тренировался в бассейне ЦСКА под руководством известного тренера Лисицина в достаточно продвинутой группе, из которой многие ребята и девчонки уходили прямиком в сборную. Я тоже ушел. Точнее, меня попросили. С вещами на выход, после того, как сочли бесперспективным.
Запись в личном деле была сделана исключительно в интересах моей безопасности, чтобы никто не смог связать меня с одной проведенной в Крыму операцией. Но не помоглоузнали правду те, кому не следовало, и из-за этого у меня случились серьезные неприятности. Бывшему напарнику отдельное спасибо. Сдал, сука такая, как пионер макулатуру.
Гребок руками, толчок ногами, вдох, выдох. Я плыл по дорожке длинного (пятьдесят метров) бассейна не самым плохим, скромно надеюсь, брассом, уверенно обгоняя бодрых старушек на дорожке слева и стараясь не обращать внимания на то, как мелькают мимо меня, подобно торпедам или дельфинам, ребята и девчонки на дорожке справа. Интересная, доложу я вам, страна Швеция! Здесь профессиональные пловцы, даже члены сборной, тренируются в обычных городских бассейнах, иногда даже на одной дорожке с откровенными «чайниками», полагающими, что ежели они заплатили за вход, то имеют право плаватьв смысле, бултыхатьсягде угодно и как угодно. Не могу понять, как они при этом умудряются брать медали на разных чемпионатах и даже Олимпийских играх.
В ушах стоял привычный с детства гул, пахло хлоркой. Здесь ее тоже добавляют в воду, хотя не так щедро, как у нас, по причине чего глаза у детей постоянно красные, как у кроликов или вампиров.