Лунев прикоснулся к Костиному шраму, откинул со лба пшеничный завиток.
Ира кричала.
Он решил, что сын задает вопрос, и поспешно ответил:
Нет! Она быстро Быстро улетела. Теперь она вместе с Боженькой.
Год назад Костик побывал в церкви, и рассказ мамы о правящем на небесах старике привел его в восторг. С тех пор он обязательно крестился, ложась в постель. Искренне и неловко.
Ира кричала, негромко подтвердил мальчик, я был там.
Был где? вздрогнул отец.
Лицо Костика оставалось безмятежным.
Вы с мамой уснули. Мне не спалось. Я побежал за Ирой. Мы весело играли.
Он натужно улыбнулся, обнажив зубы. Блеск белых крепких зубов странным образом загипнотизировал Лунева, на миг старый капитан исчез из времени и пространства: он погрузился в туман, и услышал зловещий вой, и почувствовал, как пульсирует в венах кипяток.
Он тряхнул головой, отгоняя наваждение. Проверил окно. После ноябрьского инцидента он заколотил раму гвоздями, чтобы Костя не вздумал искать мамонтов. От сердца отлегло. Гвозди были на месте.
Играли, играли, играли, пока Ира не стала липкой и красной.
Костя улыбался, но небо в глазах заслонила пелена. В них отразились скорбь и ужас.
Капитан обнял сына:
Тебе приснилось. Ты никуда не ходил. Ты был дома, это сон, сон
Мальчик созерцал свои запястья. Признак того, что разговор ему наскучил.
Я скоро вернусь, пообещал Лунев.
Он выходил из комнаты, когда сын произнес:
Боженьки нет. Есть лес, и лес не кончается. И там мы бежим, голодные, по снегу. Все время. Костик зажмурился и повторил: Все время
4
Капитан сидел в кабинете, снова и снова перечитывал собственный отчет. И с каждым разом ему казалось, что недостает чего-то важного, ключевого. Что побег сына имеет прямое отношение к сегодняшней трагедии.
Что ему тогда не почудился острый звериный запах, витавший над лесной поляной.
«И луна, размышлял капитан, она была красной. Не чуть розоватой, а багровой, как Костина рана. И Костя в крови, он поцарапался о сук, должно быть, так»
Он напряг мозг, стараясь воскресить происшествие месячной давности. Кривые ветви деревьев, неправильное ночное светило, улыбающийся рот живого, слава Всевышнему, живого Костика. Его шепот.
Папа там там
И потом что за слово было потом?
Капитан прислушался к голосу из прошлого.
Арсений! хлопнул дверями Кошман. Одиннадцать часов. Иди домой, я подежурю.
Лунев собирался отвергнуть предложение, но гортанное «папа», продолжающее звучать в ушах, остановило его. Пожалуй, следует быть с семьей в эту ночь.
Никаких новостей? поинтересовался он, надевая куртку.
Тишина. Убег волчара.
А Виельгорский?
Я запер его в лазарете. Сказал, что оттуда ему будет удобнее руководить поисковыми группами.
Капитан с благодарностью похлопал товарища по спине.
Надеюсь, завтра погода улучшится, и заработает магистраль. Если что-то случится, хоть что-то, звони.
Он открыл дверь.
Хороший ты командир, Арсений, сказал Кошман вслед. Будь осторожен.
Буду, Лунев поправил кобуру с табельным пистолетом Макарова и покинул кабинет.
Метель рисовала на плацу загадочные иероглифы, напоминающие круги на полях. Те якобы внеземного происхождения. Луну скрыли тучи, однако капитан знал: она круглая, как бубен. У стрельбища к нему присоединилась сутулая тень.
Домой идете? Не против, если я вас проведу?
Пошли, Егор Корнеевич, какой разговор.
Старый егерь вытащил из пачки папиросу, предложил Луневу.
Я бросил. Как сын родился.
Славный парень, Приступа выпустил густой дым. Не сбегает больше?
Нет, с излишним напором сказал Лунев, мы с Дашей ему объяснили, что в тайге опасно.
Они вышли на пешеходную дорогу. Справа скрипел деревянными зубами лес. Добрый зеленогривый старик, дарующий местным ягоды и грибы, превратился в древнее зло, готовое выпустить кровожадных хищников из своих берлог.
Опасно, опасно, пробурчал старик. Я ведь родился здесь, Арсений Петрович. Слыхал про тайгу кой-чего.
Где, здесь?
Да в часе ходьбы. Там моя деревня была, Лыковка. А из Лыковки уж по всему Союзу меня жизнь повела.
Дед Егор кашлянул и покосился на собеседника нерешительно. Мужчины замедлили шаг.
Капитан, Приступа потупился, наш волк умный. Как человек. Я такого встречал. Десять годков мне было. Объявился у нас в Лыковке зверь. Коров драл, лошадей. Близко к избам подходил, никого не боялся. Моя прабабушка, ей, считай, сто пять лет стукнуло, следы посмотрела, говорит, нечисть это. Никто не поверил, конечно. А зверь к тете Тамаре в избу залез и младшего ребенка утащил. А старший все видел и рассказал, что зверь на двух лапах ходит, что тело у него людское, а голова волчья.
Он прервался, перевел дыхание. Капитан ждал, изучая морщинистое лицо старика.
Мужики наши подметили, зверь появляется в полнолуние. Подстерегли. Стали из ружей палить, он наутек. За ним побежали в лес, видят, лежит на земле животное, покрытое серой шерстью, в крови от огнестрельных ран. И шерсть с него спадает клочьями, а под ней голое человеческое тело. Тело умирающего конюха Гаврилы. Люди его окружили, а он посмотрел с ненавистью и издох.
Непроизвольный смешок сорвался с губ Лунева.
Оборотень?
Красные от мороза щеки старика покраснели еще сильнее.
Оборотни, волкодлаки Прабабка, царствие ей небесное, говорила, существуют три способа стать оборотнем. Либо родиться, либо заразиться от укуса или царапины. Либо с помощью колдовства. Попить в полночь дождевой воды из волчьего следа или перепрыгнуть через волчий пень.
Пень?
Не уловив издевки в голосе военного, старик утвердительно закивал:
Встречаются в тайге такие деревья, молнией срезанные, о которые волки любят чесать бока. И пни эти все в шерсти и называются «волчьи». Если перепрыгнешь через них, излечишь болезни, станешь сильным, умным, быстрым, как хищник. И, как хищник, будешь крови жаждать и в полную луну обращаться в чудовище. Но действует это лишь в том случае, ежели человек не крещен, или крещение с него снято.
Зачем вы мне это рассказываете? не выдержал капитан. Байки эти? Мне что, прикажете, оборотня ловить? Пули из серебра отлить? Всех некрещеных на гауптвахту отправить? Я, между прочим, тоже некрещеный.
А Костя? Костя крещеный?
От вопроса, произнесенного ровным, слегка лукавым тоном, у Лунева зашевелились волосы на затылке. Но вместе с ответом пришло странное облегчение, будто это правда имело значение:
Крещеный. Мы его в прошлом году крестили, полковник с супругой были крестными. Есть у вас другие подозреваемые, товарищ Приступа?
Не злись, капитан
А я не злюсь, Лунев щелкнул зубами, но вы мне сказки травите, а на складе Ира Вильегорская лежит, настоящая, мертвая. Так что мне не до сказок нынче.
И, крутнувшись, капитан пошел к огонькам высоток. Словно дамбы, отражали они волны метели.
Спокойной ночи, Егор Корнеевич.
Ну да, ну да, старик задрал голову к небу. В этот момент тучи разорвались, как мешок из-под углей, и в прорехе возникла наливающаяся багрянцем луна.
5
Костя лежал в кровати, укрывшись одеялом до подбородка. Лампа с фигурным абажуром разбросала по стенам тени животных, звезд и цветов. Исламский полумесяц упал точно на бледный лоб мальчика, и отец повернул лампу, чтобы метка исчезла.
Лицо сына, такое родное и знакомое, белело в полутьме гипсовой маской.
Где Ира? спросил Костик.
«В морозилке», едва не вырвалось у Лунева.
На небе.
На небе сегодня плохо, философски рассудил мальчик, там злая луна. Луна кусается.
Кусаются животные, возразил Лунев. Собаки, тигррры.
Он притворился, что собирается отгрызть Костин нос. Трюк, прежде смешивший сына, не сработал.
Пускай она будет глубоко в земле. В земле до нее не доберутся.
Отец поискал нужные слова, но источник нужных слов иссяк.
Сынок Ты помнишь, что ты делал в лесу? На той поляне?
Костя задержал дыхание. Кровать тихонько скрипнула. Длинное тело напряглось под одеялом.
Нет, выдохнул он, я забыл.