Воспоминания о нейбудто луч света, но скоро гаснет и он
Мой отецдобрый и порядочный человек, и, наверное, у него просто нет времени на то, чтобы быть другим. Он всегда чем-то занят, но занят не так как яв своих делах отец находит время и каждому из нас. Он никогда не задавал мне трепки и до того злосчастного дня я ни разу не видел его в таком скверном состоянии: некогда добрый и внимательный ко всему взгляд теперь отражал случившееся несчастье и был совершенно потухшим; руки дрожали.
«Где ты был? Ну где же ты был?!» услышал я едва живой, полный отчаяния голос матери.
«Мам прости» единственное, что я сумел ей ответить. Слова застряли где-то глубоко в грудитам же большой ком, из-за которого было трудно дышать.
«Где Коля?» спросил я маму, но боялся услышать от нее ответ.
Она молчала.
«Мам?»
Потом, будто откуда-то издалека, до слуха донесся строгий голос отца, который показался мне совершенно чужим:
«Мы же попросили тебя никуда не уходить».
«Что с Колей?» снова спросил я с глупой надеждой услышать что-то вроде: «Он съел много шоколада и у него сильно разболелся живот», или: «Коля разрисовал маркером себе все лицо, а еще и стены в своей комнате, так что отмывать будешь сам». Но этого я от них не слышу; они не говорят мне ничего подобного, а просто молчат.
Я еще не знаю, что случилось, но сам уже чуть не плачу. Предчувствую, что в наш дом пришла большая беда.
Отец делает неловкое движение, чтобы остановить меня, когда я бегу в комнату Коли. Помешать мне у него не получается и я распахиваю дверь. На мои глаза наворачиваются слезы.
«Зачем? Зачем я ушел, оставив брата одного?» спрашиваю я сам себя, глотая слезы.
Сейчас мне хочется только одногоумереть. Как бы я хотел исправить то, что натворил!.. Как бы я хотел! Но это уже невозможно.
Я падаю на колени и чувствую, как сзади под руки меня подхватывает отец.
«Пойдем, пойдем» слышу я его растерянный голос.
Но я вырываюсь
Я не хочу никого видеть и слышать, а себя просто ненавижу! Но все мои слова и просьбы о прощении, конечно, ничто, по сравнению с тем, что случилось
Все-таки отцу удалось увести меня из комнаты. Я отчаянно сопротивлялся и что-то кричал; много раз просил прощения; просил прощения у своего младшего брата, которого оставил в доме одного, несмотря на все предостережения родителей! Но я ослушался; ослушался и теперь вынужден жить со случившимся всю жизнь. Во что теперь она, моя жизнь, превратится? По ночам мне будет сниться Коля. Иногда в том виде, в котором я его увидел в последний раз
Отец силой отвёл меня в мою комнату, и я проплакал там до утра. Что же я наделал! Еще много ночей я не мог уснутьперед глазами был Коля. Я оставил его одного! Одного! И его больше нет! Коля задохнулся Задохнулся оттого, что в его горле застрял колпачок от моего телескопа; тот колпачок, который, как мне показалось, я потерял где-то в поле.
Как же я хотел уйти тогда вместе с братом!.. Как же я хотел
ЧАСТЬ 2
Черная дыра
Несмотря на то, что часовая стрелка на старых настенных часах с кукушкой замерла около двойки, а минутная еле заметно подбиралась к одиннадцати, Сергей Никифорович не спал. Он встал с кровати, просунул ноги в бамбуковые тапочки, которые из путешествия во Вьетнаме привезла дочь, и направился в небольшую кухню, окна которой выходили на опустевший к этому позднему времени Ленинский проспект. Включив тусклый желтый свет, источником которого была старая абажурная лампа, он увидел сонную, повернувшую в его сторону маленькую морду Ракету. Джек-рассел-терьер Ракета, скорее всего, ничуть не удивилась появлению хозяина ночью, ведь давно уже привыкла, что хозяин не спит в это время и заглядывает сюда, на кухню, чтобы просто посидеть и попить кофе или зеленого чаю. Собака как будто ждет его здесь и совершенно точно знает, что рано или поздно он придет. Раньше запрыгивала в кровать и сворачивалась в клубок на подушке, сейчаснет. А зачем? Хозяин все равно навестит ее сам. Больше всего времени ночью он проводил не во сне под одеялом, а на кухне в размышлениях.
На стене висел детский рисунок. Его собственный. Сергей Никифорович посмотрел на рисунок, будто давно здесь не замечал. Наверное, рисунок за много лет стал незаметным, примелькался и теперь на него не обращал внимания даже тот, кто когда-то нарисовал.
«Привык, наверное, к тому, что висит здесь на кухне много лет, и поэтому не замечаюподумал Сергей Никифорович. Вот и бумага, на которой он нарисован, продолжал размышлять он, стала уже желтой, по краям порвалась».
На рисунке, когда Сергей Никифорович был маленьким, он нарисовал вселенную. Такой, какой себе ее представлялв форме круга, разместившегося в пустоте.
Да, конечно, вселенная имеет свои границывспомнил он, как размышлял о размере вселенной когда-то, когда нарисовал этот рисунок, и было бы глупо полагать иначе; но та пустота, в которой находятся миллиарды и миллиарды звездбесконечна. За пределами вселенной не существует ни пространства, ни времени и эта бесконечность была всегда! Ее не нужно было создавать и придумывать, онаничто, и представить себе мы можем ее только тогда, когда внутрь врывается, освещающая все вокруг ярким светом звезда; после этого мы уже не можем сказать, что там, где когда-то ничего не было, ничего нет и теперь: свет от звезды разгоняет мрак, и мы его видим.
Кеплер давно открыл, что вселенная расширяется, причем мы знаем куда именнов бесконечное ничто, которое было и будет всегда; а также знаем и то, что для расширения вселенной должен был произойти взрыв вещества с бесконечной плотностью, заключенной в маленьком (возможно в чрезвычайно маленьком) размересингулярности. И с тех пор, когда Сергей Никифорович перестал быть ребенком, он уже не мучился вопросом, как в одной точке могла заключиться масса всей нашей вселенной; да, это трудно было представить, но для физика представитьне самое главное! Важнеебыть уверенным в чем-то.
Сергей Никифорович сначала налил себе кофе, но, вспомнив о проблемах с сердцем и советах врачей не пить кофе вообще, передумал, наполнив кружку зеленым чаем. На то, что сегодня удастся уснуть, не было никакой надежды.
Что же стало причиной того, что бесконечная плотность, заключённая в маленькой точке взорвалась? Да и откуда взялась сама точка? как в детстве волновали Сергея Никифоровича овладевшие сознанием мысли. С тех пор как Ньютону упало на голову яблоко известно, что все тела во вселенной взаимодействуют, а именнопритягиваются; правда в целом картина выглядит иначе, и на самом деле они разлетаются. Остановится ли этот процесс когда-нибудь в будущем? Юрий Никифорович не знал и сейчас, став ученым. Точнее догадывался, что если масса вселенной выше какой-то критической точки, то остановится. И начнет сжиматься? Да, возможно. Но как же точно узнать, что стало причиной большого взрыва и во что превратится наша вселенная через миллиарды лет? Тут физика пока что была бессильна, и Сергея Никифоровича очень беспокоило то, что он не может ответить на самые важные вопросы в своей жизни.
У вселенной точно было какое-то начало, но что стало его причиной? У вселенной впереди и какое-то завершение всего ее жизненного цикла, но сможем ли мы его предсказать?
Поняв, что уснуть этой ночью все равно не удастся, Сергей Никифорович направился в обсерваторию университета, где работал уже много лет. Машин на Ленинском почти не было, и ничто не помешало добраться до места за пятнадцать минут.
Иногда в машине поскуливала Ракета. Время от времени Сергей Никифорович брал ее с собой на работутогда, когда не был уверен, что вернется домой в ближайшие сутки. Не любила Ракета такие ночные поездки из дома в обсерваторию, которая, видимо, казалась ей слишком большой и не уютной, а еще холодной и негостеприимной. Все время собака забивалась под стоявший в углу и не подо что не использовавшийся старый деревянный стол, который, казалось, просто забывали отнести на свалку; вся остальная мебель в кабинете была относительно новой и выглядела прилично, а этот стоит здесь, будто специально для Ракеты. Может быть, никто и не выкидывал его, понимая, как важен стол для собаки, которая считает его чем-то вроде хорошей уютной будки. Правда, без стен.