Вчера, по крайней мере, нам с фейрроном удалось договориться. Помнится, я даже подлечил успокоенной мамаше раны, нанесенные Римсом и его сообщниками. Они не были моментально смертельными, но все же могли доставить изрядное количество неприятностей, смысла в которых я не видел. Поэтому позаботился о твари, как смог.
Дальше была какая-то смазанная разноголосица из образов, разговоров и прочих помогающих действий.
Ах, да, из важного! Господину Римсу в схватке с фейрроном были нанесены существенные травмы и, когда я уходил, хозяин дома лежал под наблюдением лучших лекарей округи.
Так и хотелось из справедливости добавить: Поделом тебе, старому, досталося, но на ядовитую мстительность тогда уже не хватало сил. Чувствовал я себя изрядно вымотанным, выпотрошенным и измождённым.
День, конечно, не задался.
Свое возвращение в академию я помнил отрывисто, совсем мимолетно. Водитель Римсов, скоростной экспресс, затем какая-то беспросветная муть и общее чувство крайнего недомогания.
На этом месте я вырубился. Тогда и сейчас.
Проспав, по-видимости, несколько часов, очнулся от очередных маневров домовиков. Они споро накрывали на стол, потихому переговариваясь между собой.
Из их диалога я узнал, что для нас (господина Файта) ожидалось пополнение, расквартирование и дополнительное снабжение.
Квартирмейстеры, вурдалакова вошь!
И всё-таки, что я делаю в комнате именно этой ведьмы?!
Задать вопрос вслух я не смог, потому как в меня в очередной раз без спроса влили сначала воду, потом новый пузырь той самой гадостной смеси, которая обездвиживала. Тело - опять бревно бревном, могу только глаза пучить.
А я, между прочим, к тому моменту был значительно напряжён и знатно озадачен. Вопросом физиологическим и понятным каждому, хоть аристократу, хоть простому смертному, тем не менее весьма пикантным.
И сначала я мялся, жался, пытался мужественно терпеть, но где там, когда тело бревном и совершено не поддается контролю.
Пришлось признать для себя открыто: я охотно бы сходил в туалет! По малой нужде!
Нужда малая, а откликалась в теле, как великая.
Но ни словом, ни делом я не мог сообщить своим тюремщикам о столь деликатных потребностях своего организма и лишь продолжал выразительно пучить глаза.
Краснеть, сопеть, пыхтеть и пучиться.
Уж сколько всего я через себя пропустил, какие только кары не наобещал. И слова непотребные вспомнил, и клятвы на казни безжалостные дал, даже молитвы древних воссоздал по памяти
Тут тетка Ыгая как закричит:
- Ой, у меня же цветы неполитые!
И давай их по всей комнате поливать
А я-то все слышу, изверги вы бессердечные, сопереживанием ни на грамм ненаделенные!
Я же ощущаю каждую каплю, что с характерным журчанием до земли истекает!
Я же чувствую, как лейка, отдавая всю себя без остатка, посредством струи напорственной благословенно высвобождается!
О Великая Проматерь, за что же ты так со своими детьми?
Ну что сказать
И был конфуз.
Обошлось, хвала Великой Степи, без смеха.
- Подвели парня, - печально изрек дед Эш и потащил меня сырым бревном в ванную.
Сзади раздавались скорбно-виноватые причитания тетки Ыгаи, я же оставался суров и непреклонен.
Убью ведьму!
Грохну ее самым изуверским способом!
Дальше было новое омовение, сушение, уже без втираний, и одевание. Новый комплект белья (причем мой! Теперь я это заметил) и пижама (тоже моя! Забыл, что в моем гардеробе и такая одежда имеется). После меня пристроили за столом в удобном кресле (по такому случаю и кресло, надо же, организовали!), влили в меня в очередную затейливую смесь, и тишина
Я сижу. Домовики сидят.
Я пилю их глазами. Они меня сверлят насквозь.
- Никому. Ни слова, - произношу, наконец, я, и все выдыхают.
- Ну хвала тебе, матушка, Степь ты Великая! - причитает тетка Ыгая.
- Отошёл, родненький! - обрадовано шепчет дед Эш.
Убью ведьму!
Домовиков пожалею.
И только мы между собой все порешали, по полочкам очевидности разложили, появились гости. Это благо, что тетка Ыгая матрас со всем безобразием убрать догадалась, не то бы
Убью ведьму!
Ни на миг не пожалею!
Глава 3. Малина Стэр
В темной-темной местности стоит темная-темная академия, в ее темной-темной комнате сидят темные-темные личности, и их темные-темные сердца стучат к темным вурдалакам в унисон.
Лично я этого не слышу, но точно знаю, что это так.
Сейчас мы с Файтом и дышим в такт, и пульсируем в одном ритме. Все так, как папа научил.
Дохлый ты маг, Файт! И чего ты вчера ко мне припёрся?!
- Я - открываю было рот, но тут же встречаюсь с его хмуро-требовательным:
- Надо поговорить!
Согласная ведьма кротко кивает головой, искренне удивляясь тому, как согласная, ведьма и кротко могли уместиться в одном предложении да ещё и в соотнесении с ней, и внимательно продолжает смотреть на мага. Ну надо так надо, тебе надо ты и говори.
Файт напряжен. Раздражен. Озадачен и недоволен.
Ага, сказал надо поговорить, а начинать диалог первым не хочет.
Тут я тебе не помощник, герой. Буду молчать, как и полагается вредной ведьме. Ведьма я или как?
Молчу.
Молчу, глазами хлопаю, и он молчит.
Ну я так не играю Ты же сам сказал, надо поговорить. Сказал? Сказал. Ну и чего молчим?
Да и вообще, чего нам обсуждать?!
Ну Э Я тебя тут немножечко подлечила.
Тьфу, пакость какая! Ещё я не объяснялась перед ним!
Я вообще свою жизнь и карьеру на кон поставила! В руки, можно сказать, этому магией ушибленному отдала. И мне ещё объясняться?!
Неее
Ладно, Файт, вроде, не идиот. И не самый фуфловый маг. Вернее, совсем не фуфловый, разве что иногда.
Ведь подставился же он вчера так, что какой-то индивид его соки жизненные сожрал!
Подставился? Подставился. А я его потом вытаскивай. Ещё и себя подводя по всем фронтам!
Нет уж, оправдываться, объясняться и юлой крутиться перед ним я не буду!
Не буду! Пусть сам к моим ногам падает!
А он и падает, - ехидненько так смеётся внутри меня ведьминский голос.
Вот-вот! Пусть дальше все так и продолжается, только без моего участия в его спасении! А то никакой жизни не хватит!
И так одну уже на двоих делим
Мдя Вурдалакушкой да по матушке!
Это ж как я попала! Чем вчера думала - кто бы знал.
Хорошо одно Я от этого мага, родом недобитого, не особо завишу. Все больше он от меня.
А я - ведьма осторожная, на рожон не лезу, опасности себя не подвергаю, жизни лишаться не собираюсь.
Переживём как-нибудь возникшее недоразумение без лишних публикаций и обнародований.
Переживём? Переживём.
Так и порешала мудрая ведьма, ожидая вступления в разговор хмурого мага.
А он сидит в кресле, тёмно-синим бархатом обитом, глаза свои серо-голубые щурит, пальцы длинные туда-сюда сжимает-разжимает и думу какую-то свою маговскую, особо коварную, думает.
А я молчу. На рожон не лезу. В речь его будущую никак не встреваю.
Вот ещё! Будет ли настоящая ведьма да к какому-то аристократией во всех местах жмущему в размышления вмешиваться? Правильно, не будет.
И я молчу.
- Малина, - говорит Файт, и мы оба ошарашено пялимся друг на друга.
Это что сейчас было?!
Нет, я тебя ведьминским языком спрашиваю, маг-недомаг, это что сейчас было?
Какая я тебе Малина?!
Пирог вон с малиной тетки Ыгаи жуй, а ко мне обращайся только госпожа Стэр! Ну или просто - Стэр! Уродили же Файты наследничка!
Но я молчу.
- Лина - произносит этот больной на все места в теле маг, и я совершенно теряю дар речи, как и кусок пирога изо рта.
Он плашмя падает на стол, бордово-красной начинкой вытекая на белую скатерть.
Мы теперь пялимся на эту самую начинку, и лично я думаю о том, как глубоко и безнадежно попала.
- Ну - опять говорит Файт, но я перебиваю решительным:
- Тебе пора.
Да мало ли до чего он сейчас со своим Лина-Малина договорится Гнать таких надо! Гнать! И поганой метлой!
Метлы у меня, правда, нет. Поганой, тем более. Поэтому я обхожусь без подручных средств и просто показываю ему рукой на ванную.
- Твои вещи уже принесли, переодевайся и уходи.
Файт снова хмурится, но больше со своей неудачной речью не возникает. Лишь мотает головой, будто отгоняя прочь ненужные мысли, встаёт и уходит в ванную.