Его стремительный натиск возымел действие: девушка едва заметно покраснела, но тут же постаралась скрыть смущение, добавив патоки в и без того приторную улыбку.
Близится полдень, господин мой. Ваш советник просил передать, чтобы вы возвращались в гостиницу, а ваш телохранитель обедает в соседней комнате. Вчера вы были так восхищены особой сливовой наливкой нашего заведения, что переборщили и познали истинное наслаждениесон.
Картина начала проясняться.
«Ясно, значит, я вчера напился до беспамятства. Но тогда я должен был проспать всю ночь и не сделать ничего, что бы могло напугать эту маленькую птичку».
Возможно, прежде ванны и завтрака вы желаете получить то, за что заплатили, господин мой? как девушка ни старалась, на последнем слове ее голос дрогнул. Тогда позвольте мне отдать вам свою самую величайшую драгоценность: жемчужину, сбереженную специально для вас.
И тут Синдбад наконец-то вспомнил ее. Когьёкукуртизанка, право первой ночи с которой он купил. Король мысленно поморщился, когда в голове всплыли подробности омерзительного торга. Конечно, глупо требовать добропорядочности от проституцииэто грязное развлечение. Синдбад не брезговал им пользоваться и не питал иллюзий. Но все же такая открытая торговля невинностью девушки, словно на невольничьем рынке, коробила его. А уж в пьяном виде вообще разожгла праведный гнев и желание совершать подвиги.
«Шайтан! Я же спустил на нее все деньги».
Так чего же вы хотите, господин мой? спросила Когьёку, будто прыгнула в омут с головой.
А чего хочешь ты? ответил вопросом на вопрос Синдбад.
Деньги уже не вернуть, но он не собирался брать то, за что заплатил, силой. Женщины, даже куртизанки, хотели его любви, а Когьёку вот-вот упадет в обморок от страха. Меньше всего Синдбад желал причинить ей боль, пусть она всего лишь шлюха. В этом он не собирался уподобляться сильным мира сего, разрушающим чужие жизни в угоду собственной прихоти.
Когьёку ошарашено уставилась на Синдбада, разом забыв о своей роли жрицы любви.
Разве имеет значение, чего я хочу?
Конечно. Синдбад улыбнулся ей, на сей раз ласково, ободряюще. Если ты не хочешь близости, я не буду тебя заставлять. Оба партнера должны получать удовольствие.
Удовольствие, тупо повторила она.
Синдбад протянул руку, осторожно накрыл ее маленькую ладошку своей и ощутил едва уловимую дрожь.
«Бедная, напуганная птичка. Сколько же человеческих пороков ты успела повидать, что уже в таком юном возрасте боишься всего?»
После первой ночи нас проверяют, едва слышно произнесла Когьёку. Если вы ничего не сделайте, то меня продадут снова и на сей раз точно Боссану Пусть лучше это будете вы!
Когьёку подняла на Синдбада взгляд полный такой отчаянной надежды и мольбы, что пробилась сквозь окутывавшую его сердце защитную броню из расчетов, хитрости и цинизма, пронзила острой стрелой жалости.
«С меня не убудет подарить ей пару часов счастья, а в проклятом, полном злобы мире станет чуть меньше страданий и боли».
Иди сюда, с мягкой улыбкой шепнул Синдбад и привлек трепещущую Когьёку к себе. Ничего не бойся и доверься мне, я проводил корабль невредимым через самые опасные рифы.
***
Когьёку выскользнула из Покоев Первой Ночи. Она шла медленно, окутанное негой тело двигалось с трудом. Когьёку поймала себя на том, что улыбается. Никогда еще она не была так счастлива, омертвевшую душу заполняло тепло.
Когьёку поднялась на второй этаж, направляясь в свою комнату: сейчас ей как никогда хотелось побыть одной, насладиться в полной мере новыми ощущениями, обнять пушистый светлый комочек в душе и нежно лелеять.
Стерва!
Из-за поворота коридора на нее вылетела Цайшен и вцепилась в волосы, грубо возвращая с небес на землю.
Хитрая тварь! Это я должна была провести ночь с ним!
Девушки покатились по полу, Когьёку пиналась и пыталась сбросить с себя Цайшен, та немилосердно таскала соперницу за рыжие локоны.
Пре-кра-тить! От рыка Фаран, казалось, затряслись стены.
Она оттащила Цайшен от жертвы и отвесила ей подзатыльник. А затем, дивное дело, помогла Когьёку встать с пола.
Ты в порядке? с притворной лаской спросила Фаран. Сорок тысяч Самая высокая цена за всю историю «Белой лили». Ты молодец, Когьёку! Как только Юй Лянь уйдет на покой, ты станешь главной куртизанкой. Тыгордость нашего дома.
Лицо Фаран исказила алчная гримаса, и Когьёку передернуло.
«Главная куртизанка возможность самой выбирать клиентов, дорогие подарки и почет. Я ведь стремилась именно к этому».
Но после встречи с Синдбадом бордель начал казаться Когьёку еще более отвратительным, чем раньше. Синдбад открыл для нее другую жизнь, лучшую, настоящую. Он позаботился о ней, помог преодолеть страх перед первой ночью, был нежен и осторожен. Для него она была не просто куклой, которую можно дергать за конечности и крутить, как вздумается. С ним Когьёку в полной мере осознала, что значит быть человеком, а не вещью для утех. Одна только мысль, что другие мужчины осквернят ее, вызывала ужас. Нет, она сохранит верность ему!
«Чего ты хочешь?»
«Я хочу быть с вами всегда!»
Рядом назойливой мухой жужжал голос Фаран, ругавшей Цайшен и расточавшей похвалы Когьёку. Та методично кивала, но мысли ее витали далеко. Она приняла решение.
«Я не могу больше здесь оставаться».
Когьёку вернулась в свою комнату и начала готовиться к побегу. План у нее уже был, раньше она не раз прокручивала в голове возможные варианты побега, но ее всегда останавливал страх остаться одной во внешнем мире. Теперь она была не одна.
Синдбад обмолвился, что завтра днем отплывает в Синдрию, Когьёку собиралась найти в порту его корабль и незаметно прокрасться на борт. Она надеялась, нет, даже была уверена, что Синдбад не откажет ей в помощи. Она могла бы работать у него во дворце простой служанкой, делать самую грязную работулишь бы рядом с ним и в свободном мире.
За обедом Когьёку украла несколько кусочков хлеба и яблок себе в дорогу. Денег у нее не было, но она надеялась, что сможет быстро найти Синдбада, и они не понадобятся.
Фаран проявила невиданную щедрость и разрешила Когьёку отдохнуть в эту ночь.
Тебе надо беречься для самых лучших клиентов, с мерзкой улыбкой сказала Фаран.
Всю ночь Когьёку проворочалась без сна, раз за разом прокручивая в голове план, представляя реакцию Синдбада.
«А если он прогонит меня? Нет, не прогонит. В любом случае, стоит рискнуть. Я не могу больше так жить!»
Ранним утром, когда над кварталом удовольствий встало солнце, последние клиенты вернулись домой к женам, а усталые жрицы любви разбрелись по своим комнатам отдохнуть после ночных трудов, Когьёку вскочила с постели.
Она переоделась в неприметную одежду: простую льняную рубаху и штаны, заплела волосы в косу и спрятала под платком. Если повезет, ее примут за служанку.
Когьёку собрал в узелок припасы, из вещей она взяла с собой только шпильку матери. Драгоценностей, которые можно было бы продать, у нее не былоФаран держала все сколько-то стоившие побрякушки у себя под замком и выдавала младшим куртизанкам лишь на время прихода гостей.
По сплетенной из простыни и одеяла веревке Когьёку спустилась со второго этажа и притаилась в саду, среди цветущих розовых кустов. У входа в «Белую лилию» стояли два охранника, пройти мимо них незамеченной было сложно. Но на такой случай у Когьёку было готово решение: в заборе на заднем дворе она нашла расшатанную доску.
Когьёку без труда покинула бордель и быстро зашагала улице. У лавки торговца рыбой она остановилась и юркнула в подворотню. Здесь стояла телега, на ней расположились пустые бочки из-под рыбы, которые раз в день торговец возил в порт за новым товаром. Запряженная в телегу пегая лошадка подозрительно уставилась на Когьёку, но та угостила ее яблоком, и животное успокоилось.
Когьёку забралась в одну из бочек, согнувшись в три погибели, кое-как устроилась. Тут ужасно воняло тухлятиной, Когьёку прикрыла нос рукавом и постаралась дышать ртом. Потянулись томительные минуты ожидания. Когьёку показалось, что прошло не меньше часа, прежде чем она услышала шарканье шагов, а затем бочку тряхнуло, и раздался скрип колес.