Удивительно, в мире должно быть только три маги, но вдруг словно из неоткуда появляется Аладдин, наконец произнес Синдбад. Тревожный знак. Я чувствую, грядут эпохальные события. Мир стоит на грани великих потрясений.
Поэтому ты решил привлечь этих ребят в Синдрию? спросила Когъёку.
Синдбад невесело усмехнулся.
Да, хотя Аладдин отверг мое предложение стать маги Синдрии, но я уверен, я надежно привязал их к нашей стране. Я постарался сделать все, чтобы она стала для них домом. Если они будут воспринимать Синдрию, как единственное место, куда они могут всегда вернуться, то будут сражаться за нее, не жалея жизней.
Синдбад бросил взгляд на Когъёку.
Ты не собираешься следом за Джафаром прочитать мне лекцию о том, что нельзя использовать детей?
Когъёку ответила ему понимающей улыбкой.
Я знаю, что ради Синдрии ты без колебаний пожертвуешь всеми нами.
И несмотря на это ты все еще рядом со мной? в голосе Синдбада звучала горечь и застарелая боль.
Но я знаю, что также без колебаний ты пожертвуешь собой, спокойно заметила Когъёку.
С минуту Синдбад молчал.
Помнишь, я говорил, что встреча с Аладдиномпровидение Рух? тихо произнес он. Так вотвстреча с тобой тоже воля Рух. Как иначе объяснить, что в ту ночь я выбрал «Белую лилию» из десятка других заведений? Какая-то сила вела меня.
Когъёку не нашлась, что на это ответить, и дальше они шли в тишине, лишь шуршали набегающие на песок волны.
Синдбад присел на камень у самой кромки воды, Когъёку примостилась на камушке рядом.
Знаешь, Ко, на самом деле я сильно завидую Али-Бабе и Аладдину, вдруг признался Синдбад.
На горизонте расцветал закат, нежно-розовый плавно перетекал в кроваво-алый, в яркий багрянец и мягкий фиалковый. На лицо Синдбада упали тени, и он будто разом состарился, стал усталым, утомленным тяжелым грузом ответственности.
В юности я мечтал о приключениях и путешествиях, произнес он с такой разрывающей сердце тоской, которой Когъёку никогда прежде не слышала в его голосе. Я представлял, как буду бороздить морские просторы, сражаться с чудовищами. Я хотел увидеть все чудеса мира, мечтал побывать на краю земли и посмотреть, как море водопадом падает с нашего плоского мира в черноту космоса. Но я покорил подземелье и стал сосудом короля. Иногда я думаю, что лучше бы я тогда не послушал Юнана.
Когъёку внимала речи Синдбада, ей одновременно было горько и сладко. Она была счастлива, что он доверяет ей свои сокровенные мысли, но она ощущала его боль.
Я любою Синдрию, Ко, но иногда дворец кажется мне золотой тюрьмой, закончил Синдбад.
Когъёку еще немного подождала, а когда поняла, что он больше ничего не скажет, заговорила.
Син, я понимаю твою тоску по странствиям. Моряка всегда тянет в море, да?
Поколебавшись, Когъёку накрыла его руку своими тонкими пальчиками и осторожно погладила. Синдбад вздрогнул, обернулся, и в его глазах Когъёку снова увидела то странное выражение, которое не могла прочесть. Нежность и что-то еще, неуловимое. Ободренная, она заговорила дальше.
Ты был рожден королем. Приключения бы вскоре тебе наскучили, твоей мятущейся душе нужно что-то посерьезнее сражений с монстрами и охоты за сокровищами. Твоя тоска по дальним странствиям может оказаться лишь иллюзией, бессмысленным томлением души. А твоя настоящая цельСиндрия. Приключенияповерхностные развлечения, а создание целого государстваэто нечто более важное. Разве ты не чувствуешь удовлетворения и радости от того, что смог создать такую чудесную страну? Разве тебя не согревают улыбки твоих подданных? Разве не ты говорил, что они твоя семья? И главноеразве управление страной не интереснее любого приключения?
Она выдохлась и замолчала.
«Не слишком ли наивны мои слова? Все-таки я по сравнению с ним еще совсем девчонка, он старше и мудрее меня. К чему ему мои советы?»
Но в устремленном на нее взгляде Синдбада на мгновение промелькнуло удивление, а затем на смену ему пришло понимание.
Когда ты успела стать такой мудрой, малышка Ко? спросил он, и теперь его улыбка была привычной, чуть хитрой, ироничной.
Когъёку поняла, что краснеет и мысленно разразилась проклятиями.
Я стала такой мудрой, потому что я не малышка, пробухтела она. Хватит уже меня так называть.
О-о-о, а как же мне тебя называть? протянул Синдбад. Большая Ко? Сестренка? Тетенька?
Когъёку побагровела и от смущения, и от раздражения.
Хватит меня дразнить! Хватит дурачиться! Ты ты идиот, растерявший всех джиннов!
Она замахнулась на Синдбада кулаком, тот рассмеялся, а затем вдруг склонился к Когъёку. И она снова почувствовала то же самое, что и во время поединка: она растворялась в его золотых глазах. От Синдбада пахло сандаловым маслом и чем-то еще. Наверное, так могло пахнуть южное солнце.
Прости, но дразнить тебя так забавно, шепнул он почти у самых ее губ. Ты так мило смущаешься и злишься.
Синдбад был так близко к Когъёку, что ей казалось, он услышит грохот ее сердца.
«Все как в тот раз!»
Она успела убедить себя, что поцелуй ей лишь почудился. Возбуждение от битвы сыграло с ней злую шутку, подарив то, о чем она мечтала. Синдбад и словом не обмолвившийся о происшествии и общавшийся с ней как обычно, только подтвердил ее подозрения. Но теперь
«Сейчас!»приказал внутренний голос, голос Когъёкуповелительницы моря.
Изумляясь собственной смелости, она протянула руку, собираясь обнять Синдбада. Она уже почти коснулась его, когда он отстранился.
Пора возвращаться, заметил Синдбад. Время отдыха закончилось, нас ждет много дел.
Плавным движением он поднялся с камня и зашагал по берегу обратно, Когъёку мгновение сидела неподвижно, а затем бросилась следом.
Син! окликнула она.
Синдбад обернулся.
Не кори себя за то, что используешь нас, твердо произнесла Когъёку и широко улыбнулась. Служение тебе и Синдрии дало мне цель. Раньше я просто существовала, я была лишь вещью, без чувств и стремлений, я выполняла повседневные дела как механическая игрушка имперских мастеров. Но благодаря тебе я стала жить полноценной жизнью. У меня есть к чему стремиться. Я уверена, остальные думают также.
Синдбад улыбнулся в ответ.
Спасибо, малышка Ко.
Эй, я же просила! закричала она, но он уже пошел дальше.
Когъёку побежала за ним, на ходу придумывая для Синдбада новые обидные прозвища.
Король и его генерал как всегда весело проводили время.
Часть 3. Единственный. Глава 1
Музыканты дули в витые раковины, били в расписные барабаны. Изящные танцовщицы кружились в хороводе, разбрасывая благоухающие цветы.
В Синдрии праздновали. Отмечали удачную охоту на морского змея. Отмечали очередной год правления любимого короля. Отмечали просто новый день. Жители чудесной южной страны любили веселиться, их радость крыльями золотой Рух поднималась над сказочным островом.
Когъёку с улыбкой наблюдала за празднующими людьми, вглядывалась в лица и нигде не видела гнева и злобы. Вот маленькие девочки в белоснежных одеждах бегают среди танцующих людей и раздают ожерелья из орхидей. Вот двое мужчин со смехом пьют на брудершафт. Вот девушки, хихикая, завязывают юноше глаза и начинают игру в жмурки.
За все семь лет, что Когъёку провела в Синдрии, эта страна не уставала поражать ее. Светом, добротой, неиссякаемой верой в лучшее
Эй, эй, Ко, не отвлекаемся! окликнула бывшую куртизанку Писти. И ты, Яму, тоже! У нас сейчас тост за любовь, девочки!
Три женщины-генерала облюбовали отдельный столик и устроили, по выражению принцессы Артемюра, «девичник». Писти обожала такие посиделки, она всегда стремилась сколотить из своих соратниц женскую компанию, чтобы ходить вместе по магазинам, сплетничать и развлекаться. Когъёку и Ямурайха отвечали на ее энтузиазм весьма вяло. Волшебница была слишком занята магическими экспериментами и не желала отвлекаться на «всякие глупости». А на характер Когъёку наложило нестираемый отпечаток детство в борделе, где каждая девочка воспринималась как враг. Когъёку была замкнутой, предпочитая проводить свободное время за тренировками в одиночестве.