Бакланы начали окружать нас, их крики были странными и приглушенными в темноте, и дети подняли глаза, неуверенно улыбаясь. Когда мы добрались до рынка и зашли, нас ждали Алуки и Науя. Науя вскрикнула и помчалась вперед, чтобы обнять маленькую девочку, которая закричала: «Мама!» и обняли шею женщины-Миксани.
Бакланы вылетели из ночи через открытую дверь, грациозно принимая человеческую форму при приземлении. Вокруг детей звучали радостные голоса, и все больше родителей воссоединились со своими потерянными малышами. Последовало еще больше объятий, смеха и счастливых слез.
Это зрелище подумала я вероятно, тоже должно было вызвать у меня более сильные чувства чем сейчас.
Карлос смотрел на это с широкой теплой улыбкой на лице. Он пожимал руки и приятно кивал, его обнимали и похлопывали по плечу. Наблюдая за ним, я наконец-то что-то почувствовала. Почувствовала восхищение его шрамами, памятью о его мастерстве, его мужеством, и ощутила абсолютную необходимость запустить в него пальцы.
Никто не находился ближе пяти футах от меняпо крайней мере, пока Алуки не пересекла комнату от гробницы, где все еще лежал ее муж, подойдя ко мне.
Полагаю, вы хотите получить дань прямо сейчас. сказала она тихим голосом.
Я почувствовала как темные, яркие глаза со всех сторон комнаты, сосредоточились на мне.
Мне нужны отдых и еда. сказала я. Вернусь, когда стихнет буря, если это приемлемо.
Алуки моргнула, и ее голова качнулась назад.
Это да. Конечно, леди Молли. Спасибо за это.
Я кивнула ей и повернулась к двери. Прямо перед уходом я взглянула через плечо и спросила:Карлос? Идешь со мной?
Ну сказал он, и его улыбка сменила несколько оттенков. Ну ну конечно, я иду.
* * *
К тому времени, когда мы добрались до отеля Карлоса, уже бушевал шторм.
Ну и погода тоже ухудшилась.
Никто из нас не говорил, когда мы дошли до его комнаты, и он открыл передо мной дверь. Это был хороший отель, гораздо приятнее, чем ожидалось в такой провинции. Я вошла, сбросив свой плащ на пол. Он упал с хрипящим звуком мокрой ткани и потрескиванием тонкого льда. За ним последовало несколько слоев рубашек, которых становилось все меньше с каждым моим шагом вглубь комнаты. Наконец сверху на мне не осталось ничего.
И все это время я чувствовала на себе его взгляд. Затем я медленно повернулась и улыбнулась ему.
Выражение его лица застряло где-то между благоговением и голодом. Его темные глаза ярко сверкали.
Ты промок и замерз, прошептала я. Вылезай из этой одежды.
Он медленно кивнул и пошел ко мне. Его плащ, пальто и рубашки присоединились к моим. У Карлоса Рамиреса были мускулы гимнаста, а его тело тут и там было отмечено шрамами. Сильный. Доблестный. Я одобряю.
Он остановился передо мной, раздевшись до джинсов. Продолжал приближаться ко мне, пока наши тела не встретились, и затем мягко прижал меня к кровати позади. Почувствовав жар его кожи у себя на груди я закрыла глаза, издала легкий стон и бросилась в поцелуй, который ощущался, как будто мир собирается исчезнуть в ядерном апокалипсисе.
Внезапный взрыв желания, исходивший от него, ощущался как погружение в горячую ванну, и я наслаждалась этим, в то время, как мой собственный пыл усиливался. Мои руки скользнули по его груди и плечам, потянулись к его спине. Он как будто весь состоял из напряженных мышц, тепла и чистой страсти. Его рот коснулся моего горла, затем моих плеч и груди, и я издала стоны желания, подбадривая его.
Молли. сказал голос моего здравого смысла.
Его рот на секунду покинул меня, когда он стянул мои ботинки. Я выгнулась, чтобы помочь ему снять мои джинсы, и услышала, как он сдирает свои. С нетерпеливым рычанием я села и разорвала его пояс.
Молли. снова здравый смысл. Ты меня слышишь?
Я бросила ремень через комнату, мысленно приказала здравому смыслу заткнуться, и разорвала Карлосу джинсы. Я никогда не хотела ничего так сильно в своей жизни, как сейчас, чтобы Карлос был голым и прижимался ко мне.
Это не тыотметил здравый смысл.
Я стянула джинсы с его бедер. Боже, он был прекрасен. Я взяла его за руку и откинулся на кровать, потянув его за собой.
Сейчас, сказала я. Мой голос вышел рычащим и хриплым. Больше никаких ожиданий. Сейчас.
Карлос простонал, снова поцеловал меня, я почувствовала как он прикасается ко мне, а потом
потом я сидела содрогаясь на полу в душе, под струями бившей вокруг меня горячей воды.
Стопэ.
Чего?
Что за хрень?
Я посмотрела на воду. Слив был закрыта пробкой, и воды уже набралась где-то на семь или восемь дюймов.
А еще вода была розовой.
О, Боже.
Я посмотрела на свои руки. Мои ногти Мои ногти выглядели длиннее. Жестче.
И под ними было что-то красное.
Что только что произошло?
Я встала и вышла из душа, мокрая, не удосужившись обернуться полотенцем. Поспешила обратно из ванной и остановилась в дверях в шоке.
Комната была разгромлена. Матрас был у дальней стены, а еще и у двери, разорванный пополам. Лампы погасли, комнату освещало частично из ванной и то лишь узкую полосу пространства. Вся увиденная мной мебель была разломана. Такая же участь постигла и кроватный каркас.
А Карлос
Он лежал на полу, весь в крови. Одна из его ног была сломана, острые осколки раздробленной голени торчали из кожи. Его лицо распухло под кровавой маской, глаза заплыли. Он был покрыт следами от когтей, царапины истекали кровью. Чародей лежал под странным углом, дергаясь от боли, одна рука инстинктивно прикрывала спину.
Его раненую спину. Его слабость.
Я с ужасом смотрела на свои руки, на кровь под ногтями.
Я сделала это.
Я использовала его слабость простив него.
Мэбвыдохнула я. Выдох оборвался и перешел во всхлипывание. Мэб! Мэб!
Мэб может при желании появиться в раскате грома. Этот выход на сцены был гораздо менее драматичным. В дальнем углу комнаты зажегся свет и явив, спокойно сидящая в углу на стуле Королеву Зимы. Она смерила меня на меня холодным опалесцирующим взглядом и подняла одну бровь.
Что произошло? спросила я. Что, черт возьми, произошло?
Мэб спокойно посмотрела на Карлоса.
То, что будет происходить всякий раз, когда ты попытаешься быть с мужчиной. ответила она.
Чего? уставилась я на нее.
Три королевы лета; три королевы зимы, сказала она, сновая гладя на меня глазами пришельца. Дева, Мать и Карга. Ты Дева, леди Молли. И для тебя стать другой, стать матерьюзначит разрушить Мантию Силы, которую ты носишь. Мантия защищала себякак и должна.
Что?
Она наклонила голову и уставилась на меня. Это все в рамках Закона. Рекомендую тебе в будущем хотя бы несколько часов каждого дня потратить на размышления об этом. Со временем ты получишь адекватное понимание своих ограничений.
Как ты могла это сделать? требовала я ответа. Слезы на моих щеках казались полосами горячего воска. Как ты могла это сделать?
Я ничего не делала. спокойно ответила Мэб. Это все ты.
Проклятие, ты знаешь о чем я!
Ты были одарена великой и ужасной силой, юная леди, сказала Мэб свирепым тоном. Ты действительно думаешь, что можешь просто продолжать жить так, как будто ты все еще смертная девчонка?
Ты могла предупредить меня!
Когда я попыталась, у тебя было желание не слушать, а шутить.
Ты сука, сказала я, качая головой. Ты могла бы сказать мне. Ты гребаная сука. Я повернулась, чтобы вернуться в ванную, взять полотенца и помочь Карлосу.
Когда я повернулась, Мэб оказалась прямо позади меня, ее нос чуть было не прижался к моему. Ее глаза мерцали разными оттенками цветов и сияли холодным гневом. Ее голос шелестел бархатным шепотом, более страшном, чем любой взбешенный крик.
Как ты меня назвала?
Я вздрогнула, внезапно переполнившись страхом.
Я не могла выдержать ее взгляда.
Я ничего не сказала.
Через мгновение она стала чуть менее напряженной.
Да, сказала она, снова спокойным голосом. Я могла бы сказать вам. Но решила вместо этого научить. Уверена, это произвело невероятное первое впечатление.
Я должна помочь ему. сказала я. Пожалуйста, отойди.
В этом нет необходимости. сказала Мэб. Ему не грозит смерть в ближайшие нескольких часов. Я уже послала весть в Белый Совет. Их целители мгновенно прибудут, чтобы позаботиться о нем. А тебе надо немедленно уйти.