Хоче-ешь до-ой? Я зна..знаю Помоги-и.. я помо..гу
Я осторожно кивнула, не веря своему счастью. Неужели?
Что надо сделать?прошептала я.
Освобо свбод..
Хочешь на свободу?
Каспада нахмурилась. Закипела, забурлила вода, откликаясь на ее гнев.
Не мемне. Не ме..а
Ага, поняла, свободу, но не тебе. А кому? Хен?
Вода забурлила еще сильнее, над головой открылся зев очередного водоворота.
Хен уби..уби.! О..а ги.. ги..бе. Заб..аа о..о..онь!
Каспада дернулась, пытаясь донести до меня что-то безумно важное, но ее движение только причинило ей боль. Лопнула скула, и сквозь порвавшуюся кожу я с ужасом увидела коралловый росток. Господи, как же это, должно быть, больно! Темная кровь из раны смешалась с водой, растворилась в ней без остатка.
Лицо Каспады застыло, стало каменной маской. Еще бы, какая мимика, какая речь вообще с такими ранами! Я, в остром приступе сочувствия, протянула к ней руку, коснулась ракушки, которая присосалась к белой коже на ее груди. Мягко отлепила ее, стараясь не причинять боль. Острый край ракушки рассек мне ладонь, которая тут же противно заныла, но я уже присматривалась к россыпи других, таких же острых. Осторожно, поддевая кончиками ногтей, сосредоточенно снимала их с белой кожи Каспады. Я боялась задеть острые кораллы, которые проросли в ее теле, но на груди и у колен их почти не было. Нагнулась к ее ногам, сбивая особо наглых моллюсков, и у ее стопы увидела розовый, очень знакомый росток. Такие росли в доме дочерей Каспады. Исцеляющие розовые водоросли, правда же? А что, если..?
Проверяя теорию, я сжала в руке водоросль. Пальцы тут же окрасились в розовый цвет. Выдавила немного сока на рану у колена, которую оставила особо противная ракушка. Сработало! Ранка затянулась прямо на глазах.
Я выпрямилась и посмотрела на лицо Каспады, ожидая увидеть осуждение или недовольство. Ее глаза были закрыты, и с ее израненных скул капали слезы. Дочь богини молча плакала.
Каспада,тихо позвала я, растерянно крутя в пальцах розовую водоросль.
Она открыла уставшие, мудрые, совершенно неземного цвета глаза, и в ее взгляде я увидела такую бешеную, такую сумасшедшую благодарность, что даже смутилась.
Ты позволишь?
Она опустила ресницы.
Я приблизилась к ней: ее лицо при ближайшем рассмотрении было сильно повреждено коралламиих маленькие острые края едва виднелись, вспоров кожу. Осторожно, едва дыша, коснулась пальцами в розовом соке ее израненных губ. Мало Очень мало одного ростка.
Я беспомощно огляделась. В том темном коконе, в котором мы находились, было пусто. В отдалении проносились угрожающие огромные силуэты. Зверушки Хен? Я нагнулась к самому дну, рассматривая песок там, где нашла первый ростокно ничего. Пусто. С досадой пнула песок и чуть не завизжала от радости: под ним было целое скопление розовых водорослей! Они, высвободившись, тут же рванули вверх. Невысокие, но мясистые! То, что надо. Я срывала напитанные соком веточки и выжимала из них сок прямо на лицо Каспады, боясь прикасаться к нему. Время шло, но я его не замечала, стараясь облегчить участь несчастной. До тех пор, пока Каспада неожиданно четко и ровно произнесла:
Достаточно.
Я удивленно посмотрела на нее. Розовый сок, казалось, впитался в ее кожу. Никаких ран больше не было, да и иголки кораллов исчезли, словно втянулись внутрь.
Пусть славится твое благородство, дочь чужой земли. Ты сделала больше, чем все мои дочери за всю свою жизнь. Я не забуду,тихо сказала она.
Я кивнула, не считая нужным что-то отвечать. Но не спросить не могла.
Ты можешь вернуть меня домой?
Нет. У меня нет такой силы. Но сможет другой.
Значит, богиня..? Хен?
Уголки губ Каспады опустились вниз.
Моя мать заточила меня здесь.
Да ладно!
Я так изумилась, что не удержалась от восклицания. Вот это поворот!
То есть как? Она, получается Но за что?
Я для нее зло,грустно ответила дочь богини.
М-да. Воистину, наказание божества! Меня передернуло. Ни один поступок не стоит таких мучений, которые испытала на себе несчастная Каспада. Ужас-то какой! И я сейчас на островах настоящей садистки, этой ее насквозь божественной маменьки! Вот блин!
Как тебе помочь?тихо спросила я.
Надежда, вспыхнувшая в глазах Каспады, тут же угасла.
Тебе нужно провести один ритуал. Ты спасешь меня и сможешь вернуться туда, где осталась твоя душа.
Я сделала вид, что не заметила этой мутной формулировки, и с нетерпением спросила:
Что за ритуал?
Но Каспада замолчала, снова прикрыв глаза. Я не стала торопить: может, целебный сок и немного облегчил ее страдания, но вести полноценный диалог ей все равно должно быть непросто.
Я ждала, и Каспада, наконец, решила заговорить.
Она посмотрела на меня, и в ее аквамариновых глазах я увидела отчаяние утопающего. Такой обреченный взгляд мог бы быть у человека, который, оступившись на скользком подоконнике, уже сорвался вниз, понимая, что до конца остались считанные мгновения.
Ты должна отдать свой архей. Добровольно.
Хм. Где-то я это уже слышала.
И кому же?
Моему отцу. Акатошу.
Ох.. ренеть!
ГЛАВА 6. РАЗБИТЫЕ НАДЕЖДЫ
Идти к заветному храму ведьмам не пришлось. Зачем идти тем, для кого море может стать тропой?
Дочери Каспады ждали Олию, чтобы дружно и всем составом посетить древнюю святыню. И в ночь после праздника, пока луна озаряла гладкое и послушное море, отправились на другую сторону острова. Пара часов неспешной прогулки по застывшим, подчинившимся волнам, и ведьмы добрались до скал, в которых скрывался вход в старинный храм.
Найти его в темноте было непросто, но Кадма, получившая, как первенец богини, больше сил морской стихии, ощущала воду как продолжение себя. Именно она почувствовала море в полости неприступной скалы.
Вход в храм был обнаружен в неприметной скальной расщелине. От нее вверх уходили с края скалы едва заметные, топорно вырубленные ступени.
Первой, по праву старшей, в расщелину скользнула Кадма. За ней последовали остальные.
Вода, разливающая мягкий фосфорный свет, рванулась из одновременно надломленных ракушек морских ведьм. В выдолбленной в скале каменной комнате стало светло, как днем.
Ведьмы молча оглядывали вновь обретенное святилище. Оно ничем не напоминало их такой уютный и прекрасный дом. Не было ни роскошных кораллов, ни причудливых раковин, ни белизны мрамора.
Стены, выкрашенные в синий, от пола до неровного потолка были покрыты фресками с яркими, объемными изображениями. Странными, очень непривычными, почти пугающими своей натуралистичностью. Время оказалось над ними не властным, и даже море, его соль и влага не испортили ни одной картинки. Кадма подняла голову: потолок тоже был разрисован. На нем богиня Хен, изображенная с потрясающей точностью, сотворяла острова, поднимая морское дно на поверхность. Взгляд Кадмы скользнул ниже. Она подошла ближе, направляя светящийся водный жгут к стене, внимательно всмотрелась и охнула. На фреске с потрясающим мастерством была изображена Каспада с хвостом рыбы. Мать любила порезвиться в воде, становясь женщиной лишь наполовину, смеясь, говорила своей тогда еще совсем маленькой дочурке Кадме, что в море нужно плавать, а не мочить стопы. Каспада на фреске была ровно такой же, какой Кадма ее запомнила.
Ее взгляд скользнул дальше. Вот сама богиня Хен на празднике Моря: такая, какой была много-много лет назад. Высокая, выше, чем обычные люди, в платье из перламутра. И мужчина рядом с ней. Оборотень? Тогда почему на картине от так же высок, как и богиня, а остальные люди, нарисованные не детально, а силуэтами, такие маленькие? Значит, это Акатош Кадма почти не помнила его, зато хорошо помнила страшные, ужасные рассказы Хен о его жестокости.
Вот смеющаяся Каспада в окружении десяти беловолосых девочек. В одной из них Кадма с изумлением узнала себя.
А вот следующая картина заставила Кадму испуганно отпрянуть. Она была длинной, вытянутой и узкой и отображала, видимо, одну историю в несколько сцен. На первой картинке ряда была нарисована морская ведьма на корабле с синими парусами. На второйэтот же корабль рядом с горами, на третьейморская ведьма в замке. Вот ведьма у постели старого мужчины с короной, а вот она лежит, мертвая, а король возвышается над ней, подняв руки к небу. На последнем изображениикороль, сидящий на троне. Молодой, красивый мужчина.