Граф дураком не былпонял все мгновенно и принял на веру все, что говорили оборотень и иномирянка. На каждое его сомнение у них был ответ. Отлично развитым за годы правления чутьем он понимал, что все до последнего словаистина. И он, как исконный житель гор, как человек, который любит свой город, поступил единственно верно. Иполучилось! Все получилось!
Пусть они ищут и найдут, и вернут все, как было, а он поможет всем, что в его силах.
Для началаденьги. Граф, выскользнув из дома и даже не заметив, что за ним следят внимательные желтые глаза оборотня, побежал во дворец, прямиком в королевскую казну. Он набирал звонкие монеты, мелкие золотые самородки и драгоценные камни в мешочек пригоршнями. Пусть, пусть Не жалко. Только бы все получилось, только бы получилось!
Собрал целебные коренья в большой лекарской комнате, настойки в маленьких пузырьках. Раздобыл и оружиесамую хорошую сталь, которую только мог найти.
Какую-то одежду, походные вещи, карты Все, на что падал его взгляд, он собирал в мешок. Не жалко!
Игор ждал его на крылечкепотягивал вино, найденное в доме. Было немного неловко использовать чужие запасы, но пара оставленных на видном месте розовых веточек станут достойной платой за постой, если хозяева когда-нибудь вернутся.
Я вот Вам нужно,сказал Лод, неизвестно от чего смущаясь.
Спасибо, граф. Пригодится.
Оборотень без ложной скромности подхватил позвякивающий мешок.
Мы за караван хотели водорослями розовыми расплатиться, но деньги всяко вернее. С ними осечек не будет. Как ты?
Граф Лод вздохнул, присел рядом. Потянулся за своей порцией вина.
Хорошо. Теперь хорошо. Вы только верните все, как было. Мне ехать с вами?
Игор покачал головой.
Слишком уж ты личность приметная. Сиди лучше в городе, жди людей.
Граф кивнул.
Занимался рассвет. Белело, светлело небо. Солнце было еще где-то там, далеко, спряталось за горами. Оборотень и граф сидели на крыльце и пили вино, говорили, говорили. О богах, об островах, о старых законах, о людях, которые рано или поздно вернутся в свои дома. И оба они были спокойны за будущее на ближайшие несколько дней. А дальше? А дальшеувидим.
***
Утречком мы собрались к каравану. Я детально и очень тщательно гримировалась снова, затеняя, подрисовывая. Напялила косынку и свой «праздничный» наряд. Погорбилась, пошаркала тапками, покряхтела, поплевала с крылечка. Позавтракала селедкой, чтобы отеки с глаз не спадали. Б-р-р Граф Лод, наблюдающий за мной, покачивал головой. Он не верил, что перевоплощениеэто не мой великий дар, а мои слова о том, что это грим и искусство, не возымели и никакого действия.
Потом я, квохча и вживаясь в роль заботливой престарелой маменьки, перевязывала голову Акатошуво сне он стянул мешающие бинты, и я ругалась. В караване мы всегда будем на виду. Нельзя расслабляться ни на минуту.
Затенила ему лицо, забелила скулы и губы, шею и руки. И даже не позволяла себе млеть: яматушка, а не гормонально озабоченная девица. Значит, и чувства у меня должны быть исключительно материнскими. Правда, оборотень ворчал, что пока грим не нужен, мол, как подойдем к стоянке каравана, так и озаботимся, но я была непоколебима. Мало ли кого мы по дороге встретим? Может, попутчиков каких караванских? И тогда могут возникнуть лишние вопросы. Оно нам надо?
Сам оборотень, слава богу, озаботился своим внешним видом сам. Наряд наемника, подаренный графом меч на поясе, противное выражение лицанастоящий телохранитель! Увидела бы на большой дорогесама бы предложила отдать свои денежки.
Ну, пора,сказал оборотень, собрав наши пожитки.
Да Я бы дал тебе голубей, чтобы связь держать, да всех королевских выпустил,посетовал Лод.
Куда нам еще и голубей? Тут бы самим добраться куда надо. И вообщепрощайте, что ли?
Прощай, Евгения.
Граф Лод пристально на меня посмотрел, словно запоминая. Махнул нам рукой.
Прощай.
Мы шли через пустой город, не оглядываясь и не жалея. Да и при свете дня столица горного королевства не казалось больше такой зловещей. Может, это потому, что у него появилась надежда? Хотелось бы верить.
Акатош больше не запиналсяшел ровно, да и встал рано. Бодрый, улыбчивыйправда, улыбка сильно диссонировала с его перевязанной головой. А может, наоборот? Дурачкиони всегда улыбчивые.
Мы уходили все дальше от столицыоборотень вел нас уверенно, и спустя час мы вышли из города.
До стоянки каравана пять часов езды, если на лошадях. Если пешком, то чуть больше дня. Идти придется до ночи, а к утру будем на месте.
Мы с Акатошем кивнули и приготовились к дальнему переходу. Бешеной собаке и семь верст не крюк!
***
Игор был правв пути нам никто не повстречался. Пустые, вымершие дороги. Ни пешего человека, ни всадника. Ночь тоже прошла спокойноесли вас стережет оборотень, то за сохранность собственной тушки можно не переживать.
А вот утром, стоило нам ступить на большой тракт, начался аншлаг. Люди из провинций горного королевства из страха за свою жизнь покидали насиженные места. Это были по большей части горняки издалека с семьями, с гружеными повозками и прочим скарбом. Тут же и нас подцепили добрые люди с нагруженной телегой. Бабка с перевязанным до глаз парнем и наемником никому не внушали подозрений. На них-то я и отработала свои актерские наработки.
Я сидела на краешке телеги, стараясь не болтать ногамиочень уж хотелось. И вживалась в образ.
Ты, ить, касатик, сыночку-то береги-и-и Я вот, старая, не сберегла, вот теперь ужо и едем за надеждочкой последней,плакалась я бородатому мужику, поглядывая с тоской на Акатоша, который молча, как бедный родственник, притулился на облучке.
А чего-то с ним сталось?спрашивал мужик, сочувственно разглядывая Акатошеву белую макушку.
Да годок прошел уж, как с лошади свалился, горемычный И семья была, и деточки ужо, а ему нейметсявозьмет да поскачет, головы не жалеючи. Как рухнул, так во и болит, и болит Уж женку свою не узнает, детишек малых смотрит как чужих. Ох, горе Едем вота в караван, чтобы, значица, вылечить. Женка-то с детишками осталась, а я ж мать! Я ж за кровинушкой пригляжу! Вот собрали чего было по сусекам, авось люди милосердные не оставят, возьмут с собой, а ежели денег не хватит, то сама в ноги упаду, останусь, прислуживать буду до смертушки в благодарность.
Мужик кивал, сопереживал, а его жена, что рядышком сидела, сочувственно протянула Акатошу сдобную пышку.
Бог растерянно на меня посмотрел.
Бери, бери, сыночек мой, касатик мой, бери, горемычный С добром люди дают. Кушай, лапушка моя,причитала я, бессовестно моргая опухшими глазами.
Издалече едете?
Да почитай с Карпат.
Во брякнула! Дура! Как мы с оборотнем этот момент проглядели? Мужик задумчиво нахмурился, пожевал губами.
Далече, вестимо. Я даже и не слыхал.
Уф, пронесло. Главное, чтобы не придирался. Но мужик ответом оказался удовлетворен. Только нагнулся ко мне поближе и шепнул:
А с вами-то? Наемничья душа?
Я тяжело вздохнула, подсела к мужику поближе.
Тут ишь дело какое На одну бабку да на одного дурачка много ли надо? Страх то ехать в даль такую, а тут к нам кораблик занесло, на немморячки опосля шторма. Вот одного вытянули, остальные все померши. Вызвался помочь, за жисть благодарить. Проведет и по своим делам пойдет.
А-а-а Это хорошо, это ладно,протянул мужик, заметно расслабляясь,это честь по чести.
На этом неудобные вопросы кончились, слава богу.
Так мы и ехали полдня, пользуясь человеческой добротой.
Мне было даже немного неловко, поэтому я тихонько, пока никто на меня не смотрел, сунула под отрез ткани, сложенной в крепкую стопку, золотую монеткуоборотень еще вчера деньжат каждому выдал, на непредвиденный случай.
Нам сюда,наконец сказал Игор, кивая на тропку, которая сходила с тракта.По ней с час и будем на стоянке. Если повезет, то сегодня и отправимсякараванщики любят в ночь идти.
Я кивнула. Попросила остановиться. Тронула Акатоша за плечо.
Идем, яхонтовый. Идем, сыночек, пора.
Акатош встал, бойко соскочил с телеги, а я поморщилась. Он нам своими кульбитами всю историю испортит.
Не скачи, касатик мой, не прыгай, не то свалишься. Головка закружится, как тогда, на мостике.
Я укоризненно погрозила ему пальцем. Вроде бы внял и понял, во всяком случае, голову покаянно опустил.