Что тебе там нужно? спросил он.
Не поднимая головы, Капа вытянула руки, в которых были лопатка для угля с кочергой.
Понятно, мать послала отнести, сказал казак и отошёл в сторону.
Капа зашла в палатку и молниеносно начала переодеваться, отмахнувшись от брата фразой:
Подожди!
Через минуту полог открылся, и появилась голова казака. Он увидел, что лопатка и кочерга стояли у печи, а арестованные сидели на шкурах, смотря на огонь.
Где малец? спросил казак.
Убежал, пожав плечами, ответила Капа.
Казак нахмурился, оглядел всё кругом и плотно закрыл полог палатки.
Капа лихорадочно засмеялась. Дело было сделано.
Ночь перед отъездом казалось, длилась бесконечно. Капа и Алик лежали с открытыми глазами и смотрели на огонь. Страха уже не было. Они не понимали, что их ждёт. Но пришло осознание того, что ни один человек не знает того, что может произойти в следующую минуту. Безусловно, совершаемые поступки приводят нас порой, в безвыходные ситуации и кажется, что выхода нет и быть не может. Но человек не флюгер, чтобы крутиться, куда судьба подует. У человека всегда есть выбор, даже в ограниченных условиях. Самое главное, это сохранять бодрость духа и продолжать, не смотря ни на что оставаться человеком и искать выход.
Глава 12
На рассвете казак, охранявший Алика и Капу, проводил их к саням. Внутри, можно сказать, что всё было устроено уютно. Здесь могло поместиться свободно четыре человека. Стояло два длинных сундука с одеялами по бокам, на которых можно было спать. Между сундуками стоял походный лёгкий сундук, при желании превращавшийся в стол во время стоянок. В дальнем углу располагалась печка, которая в отличие от лагерных, сложенных из глины, была выполнена из какого-то метала. Рядом с печью стоял ящик, наполненный углём. Шкуры зверей покрывали пол и стены. По периметру в стенах были сделаны отверстия со шнуровкой, которые играли роль окон, и позволяли обеспечить доступ свежего воздуха. В санях мог даже ходить в полный рост человек среднего роста. Под крышей покрова висел фонарь, наполненный маслом.
Здесь нам предстоит провести какое-то время, надеюсь, у меня не разовьётся клаустрофобия, сказал Алик.
Капа лишь пожала плечами. Она с утра явно была не в духе. И Алик не стал теребить её, чтобы узнать причину этого настроения.
Снег заскрипел под полозьями. Обоз медленно прокладывал себе дорогу. Когда он достиг замёрзшего полотна реки, скорость путешественников заметно возросла. Капа, расшнуровала маленькое окошко в пологе. Она смотрела сквозь прорезь на удаляющийся из виду казачий лагерь. Слёзы уже начинали катиться из её глаз, когда она вдруг запела:
Где ты, мой друг, единственный друг,
Что с тобой будет теперь?
Я не бросала, ты просто поверь -
Ты для меня не диковинный зверь,
Ты мой гухьяк, мой Янтарь дорогой!
Жду я тебя! Ты там тоже изгой.
Лети же ко мне, мой Янтарь дорогой!
Алик отвернулся, ему было тяжело смотреть на страдания Капы и на то, как она жалостливо взывает к своему гухьяку. Внезапно Капа захохотала. Алик повернулся и увидел, как сестра одной рукой вытирает слёзы, а другой машет, высунув в узкое окно.
Он услышал меня! Он не оставил меня и летит над нами! восклицала она.
Это просто невероятно Капа! Я очень рад, но как он услышал тебя?! сказал Алик.
Я не знаю, главное, что услышал! ответила Капа, продолжая плакать, уже от радости.
Харлан, который управлял их санями, слышал весь этот разговор. «Не простые эти дети, но силы своей не ведают» подумал он.
Казаки распределились по обозу. Четверо ехали как конвой. Десять казаков управляли санями, а шестеро находились на отдыхе, готовясь к ночному бдению. Асиферт, который был в конвое, тоже увидел гухьяка. Он был из тех казаков, которые с яростью перенесли весть о том, что капалики не настоящие. И сейчас он злился, не понимая, зачем нужно вообще с ними возиться, тратить уголь и припасы. В обозе было двадцать шесть лошадей, шесть из которых, включая Карамельку Алика предназначались для перемещения полондрийцев и этих двоих. «Теперь ещё и гухьяк будет обузой» думал Асиферт.
На первый ночлег остановились рядом с высоким берегом, укрывшись от поднявшегося к ночи бурана. Казаки развели костры и занялись приготовлением ужина. Двое прорубили лунки и на съестную приманку стали ловить рыбу, пополняя запасы. Коин прошелся вместе с Дэем по обозу и распорядился, чтобы гухьяку, который примкнул к остальным лошадям, также выдали корм. Атаман назначил его помощником Нифодея, который возглавил отряд в этом путешествии. Нифодей был дюжим казаком, фигуру которого было видно издалека. Его мощные кулаки могли проломить при желании череп врагу. Седая длинная борода, полностью закрывала шею и середину груди. Он одним своим видом заставлял трепетать недругов. Его уважали за рассудительность. Даже если он принял решение, он выдерживал паузу для следующего шага, что порой спасало не одного казака. Ведь хуже нет, когда командующий торопыга и самодур. «Казаки-то все наголо атаманы и для сдерживания их горячей крови, природа видимо создавала такие крупные экземпляры в их касте» думал Коин, в очередной раз, восхищаясь исполинскими размерами главы отряда.
Дэй поскуливал, когда они проходили мимо саней с Капой и Аликом. Коин понимал, что животные хорошо чувствуют людей и добрый или злой человек, они понимают сразу. Когда появился гухьяк, а теперь и, слушая жалобные нотки от своего пса, Коин почувствовал снова, что его милая Капа не лазутчик. «Однако она меня обманула» снова напомнил он себе.
Капа слышала, как скулил Дэй, и каждый раз она надеялась, что Коин к ним заглянет, но он проходил мимо. «Мне надо с ним поговорить, и всё рассказать» снова и снова повторяла она себе.
Прошла неделя пути. В этот раз вечером обоз остановился недалеко от крупного поселения под названием Нахджаван. На горизонте было видно зарево от его ночных огней. На следующий день путешествие не продолжилось, так как малая группа, на трёх санях отправилась за продовольствием и топливом. Угля осталось совсем немного. Мороз стоял крепче, чем предполагали и запасы топлива быстро истощались. После обеда разыгралась метель. Печка уже не справлялась, и в санях было ощутимо холодно. Капа с Аликом сидели под бурками в тулупах, тесно прижавшись, друг к другу, но это уже не спасало. Мороз пробирался всё глубже. Сбитень моментально остывал, стоило его разлить по чашкам. Внезапно полог саней распахнулся, и ребята увидели косматую голову Дэя. Он пробрался к ним поближе и, брат с сестрой скинув холодные рукавицы, спрятали свои ледяные руки в его густой шерсти.
Какой молодец Коин, прислал своего мастифа нас согреть. Я думаю, он к тебе не равнодушен, сказал Алик, сильно смутив Капу и увидев её реакцию, хихикнул, И ты, по-видимому, тоже к нему неравнодушна.
Тем временем Коин пошёл подменить казака в дозоре у костра. В такую погоду, нужно было чаще обновлять караул, чтобы люди не обморозили себе конечности. Он уселся у костра и вытянул к нему руки. Он отправил Дэя к Капе и, невзирая на отсутствие мохнатого друга рядом, его тело трепетало от жара. Коин понимал, что им с Капой надо поговорить и объясниться до того, как обоз доберётся до Града на Волхове. Он уже несколько дней искал повод для разговора наедине, чтобы для отряда эта встреча выглядела разумной. Неожиданно он увидел знакомый след на снегу, который полностью отрезвил его мысли и заставил сосредоточиться. Снег был сильно примят, словно кого-то волочили и в этот раз след был намного длиннее и глубже тех, которые он видел в лагере. Коина снова начали одолевать сомнения. «Неужели это наги» думал он, идя по углублённой широкой канаве, пролегающей в снегу. Он махнул рукой второму казаку в дозоре, показывая, что хочет подняться и осмотреться. След немного извивался, оставляя узор, который обычно делают змеи на песке. Вот только какого размера должна была быть эта змея, чтобы отпечатать своё тело таким образом. След резко сворачивал за снежный сугроб, образованный покрытым толстым слоем снега кустарником. Коин свернул за сугроб и остолбенел. Белый покров словно разрывался яркими бурыми пятнами крови и останками лошади. Коин огляделся. Вокруг лишь выл ветер. Он быстро спустился на берег и проследовал к месту, где были укрыты от непогоды лошади. Мысли вихрем проносились в его голове пока он шёл к саням Нефодея. «Одной лошади не хватает. Зверь или наг полакомился конём из обоза. Что означает лишь одноэто нечто находится в отряде».