В таком случае, сказал Мокриц фон Липвиг, я вручаю свою душу любому богу, который сможет ее отыскать.
Класс, одобрил палач и потянул за рычаг.
Альберт Стеклярс умер.
Все сошлись во мнении, что это были славные последние слова.
А, господин фон Липвиг! послышался отдаленный голос, постепенно приближаясь. Очнулся? И все еще живна данный момент.
Последняя фраза была произнесена с такой интонацией, что Мокриц сразу понял: продолжительность данного момента всецело зависела от воли говорящего.
Мокриц открыл глаза. Он сидел в удобном кресле. За столом напротив, поджав губы и в раздумье сложив ладони перед лицом, сидел Хэвлок Витинари, под чьим экстравагантно деспотичным правлением Анк-Морпорк стал городом, в котором по какой-то неведомой причине хотел жить каждый.
Древний животный инстинкт подсказал Мокрицу, что за удобным креслом стояли какие-то люди и любое резкое движение может причинить ему крайнее неудобство. Но люди эти вряд ли были страшнее смотревшего на него в упор худосочного, облаченного во все черное человека с маленькой пижонской бородкой и руками пианиста.
Рассказать тебе об ангелах, господин фон Липвиг? любезно предложил патриций. Я знаю о них два занимательных факта.
Мокриц захрипел. В поле его зрения не было пути к спасению, а о том, чтобы оглянуться, он даже не помышлял. Шея болела со страшной силой.
Ах да. Тебя же повесили, сказал Витинари. Повешеньеочень точная наука. Господин Трупер в ней большой знаток. Толщина веревки, ее гладкость, узел, затянутый там, а не тут, пропорции веса и расстояния о, он мог бы написать об этом целую книгу. Тебя повесили в полудюйме от смерти, насколько я могу судить. Только специалист мог бы это заметитьи в данном случае таким специалистом был наш друг господин Трупер. Нет, Альберт Стеклярс умер, господин фон Липвиг. Триста человек могут поклясться, что видели это воочию, он подался вперед. И вот сейчас я хочу поговорить с тобой об ангелах.
Мокриц сдавленно засипел.
Первый занимательный факт об ангелах, господин фон Липвиг, состоит в том, что иногда, очень редко, когда человек оступился и так запутался, что превратил свою жизнь в полный бардак и смерть кажется единственным разумным выходом, в такую минуту к нему приходит или, лучше сказать, ему является ангел и предлагает вернуться в ту точку, откуда все пошло не так, и на сей раз сделать все правильно. Господин фон Липвиг, я бы хотел, чтобы ты воспринимал меня как ангела.
Мокриц уставился на патриция. Он чувствовал хватку веревки, удушье петли! Он помнил, как накатила чернота! Он умер!
Я предлагаю тебе работу, господин фон Липвиг. Альберт Стеклярс покоится с миром, но у Мокрица фон Липвига есть будущее. Которое может оказаться совсем коротким, если он поведет себя неразумно. Я предлагаю тебе работу. И жалованье. Я понимаю, что тебе может быть незнакома такая система.
Только как разновидность ада, подумал Мокриц.
Предлагаю тебе должность главного почтмейстера анк-морпоркского Почтамта.
Мокриц продолжал таращиться на него.
Позволю себе лишь добавить, господин фон Липвиг, что позади тебя есть дверь. Если в какой-то момент ты решишь, что хочешь уйти, тебе достаточно лишь переступить порог, и больше ты никогда обо мне не услышишь.
Мокриц пометил эту ремарку: «крайне подозрительно».
Продолжу. Твои обязанности, господин фон Липвиг, включают ремонт здания, возобновление деятельности городской почты, обработку международных доставок, обслуживание Почтамтаи так далее и тому подобное
Может, мне еще метлу в задний проход вставить и пол вам подмести? произнес голос, и Мокриц осознал, что этот голос принадлежал ему. В голове была каша. Большим потрясением было обнаружить, что жизнь после смертиэто та же самая жизнь.
Лорд Витинари посмотрел на него мучительно долгим взглядом.
Ну, если ты настаиваешь, ответил он и повернулся к вездесущему секретарю. Стукпостук, у нас есть чулан на этом этаже?
Конечно, милорд, ответил секретарь. Мне принести?..
Я же пошутил! выпалил Мокриц.
О. Прошу прощения. Я не понял юмора, сказал Витинари, поворачиваясь обратно к Мокрицу. Дай мне знать, если почувствуешь необходимость сделать это снова.
Слушайте, сказал Мокриц. Я не очень понимаю, что здесь сейчас происходит, но я не имею никакого понятия, как работает почта!
Господин Мокриц, еще этим утром ты не имел понятия, как работает виселица, и тем не менее, если бы не мое участие, ты бы уже показал в этом класс, резко парировал Витинари. Что лишний раз доказывает: не попробуешьне узнаешь.
Но когда вы приговорили меня
Витинари поднял бледную ладонь.
Да?
Мозг Мокрица, слава богам, сообразивший, что пора поработать, включился в разговор и поправился:
Гм когда вы приговорили Альберта Стеклярса
Замечательно. Продолжай.
вы назвали его прирожденным преступником, мошенником по призванию, прожженным лжецом, злым гением и исключительно не заслуживающим доверия!
Ты принимаешь мое предложение, господин фон Липвиг? прервал его Витинари.
Мокриц посмотрел на него.
Минуточку, сказал он, поднимаясь на ноги. Я только кое-что проверю.
За креслом стояли двое мужчин, одетых в черное. Это не было элегантное черное, скорее такое, которое надевают, чтобы не оставлять следов на одежде. Их можно было принять за клерковесли только не заглядывать им в глаза.
Они пропустили Мокрица, когда он направился к двери, которая, как и было обещано, обнаружилась позади. Очень осторожно Мокриц открыл ее. За дверью ничего не было, даже пола. Как человек, привыкший во всем искать малейшие лазейки, он вытащил из кармана огрызок ложки и бросил вниз. Прошло немало времени, прежде чем ложка, наконец, звякнула.
Тогда он вернулся и уселся в кресло.
Перспектива свободы? уточнил Мокриц.
Именно, согласился лорд Витинари. Выбор есть всегда.
Вы считаете я мог выбрать верную смерть?
Какой-никакой, но выбор, ответил Витинари. Или, лучше сказать, альтернатива. Видишь ли, я верю в свободу, господин фон Липвиг. А верят в нее немногие, хоть и кричат об обратном. И никакое определение свободы на практике не будет полным без свободы отвечать за свои поступки. Это и есть та свобода, на которой держатся все остальные. Итак принимаешь ли ты мое предложение? Никто тебя не узнает, не беспокойся. Похоже, тебя никто никогда не узнаёт.
Мокриц пожал плечами.
Ну ладно. Конечно, принимаю, как прирожденный преступник, прожженный лжец, мошенник и безнадежно ненадежный злой гений.
Решено! Добро пожаловать на государственную службу! сказал лорд Витинари, протягивая ему руку. Я горжусь тем, что выбрал правильного человека. Окладдвадцать долларов в неделю, и почтмейстеру в пользование предоставляются скромные апартаменты в основном здании Почтамта. И, кажется, форменный головной убор. Буду ждать регулярных отчетов. Всего хорошего.
Он погрузился в чтение бумаг. Потом поднял глаза.
Ты еще здесь, почтмейстер?
И это все? удивился Мокриц. То вы меня вешаете, то в следующий момент нанимаете на работу?
Дай-ка подумать да, так и есть. Ах нет. Ну конечно. Стукпостук, отдай господину фон Липвигу его ключи.
Секретарь сделал шаг вперед и вручил Мокрицу увесистую проржавленную связку ключей, после чего протянул ему бумагу.
Распишись в получении, почтмейстер.
Погодите-ка, пришло Мокрицу в голову, это просто город. В нем есть ворота. И от ворот в разные стороны расходятся десятки путей для побега. Какая разница, что подписывать?
С удовольствием, сказал он и нацарапал имя.
Настоящее имя, сказал лорд Витинари, не отрываясь от бумаг. Что он написал, Стукпостук?
Секретарь вытянул шею.
Э Этель Змейг, милорд, насколько я могу разобрать.
Постарайся сосредоточиться, господин фон Липвиг, устало сказал Витинари, продолжая читать документы.
Мокриц расписался еще раз. В конце концов, какая разница, если пускаться в долгие бега? А бега будут долгие, особенно если ему не удастся раздобыть лошадь.