Тьма, громко скрипнул зубами Динер, тоже рассмотревший эту кровь. Я его все равно убью.
Ты лучше думай о хорошем, буркнул Инк, опасливо поворачивая камни согласно тайным намекам, оставленным, судя по все крепнущим подозрениям, темным собратом. Возможно, твоя жена всего лишь жертва.
Ну разумеется, уверенно кивнул командир, всмотрелся в угрюмую ухмылку искусника, помрачнел и убежденно проговорил: Запомни, я никогда не поверю в предательство Мильи, даже если на нее покажет сотня свидетелей. Слишком хорошо ее знаю, мы многое перенесли вместе. И уверен, она шла сюда вовсе не от страха или боли но ты же ее разбудишь? Пусть расскажет сама.
Разбужу, хмуро пообещал Инквар и виновато предупредил наемника: Хотя после этого ей придется пару дней полежать в постели и пить зелье, я свое оставлю.
Не любил он принудительные пробуждения с помощью магических снадобий, не шли они на пользу здоровью. Но сейчас для всех важнее всего выяснить истину, и если угроза так велика, как начинает подозревать искусник, то нужно непременно попытаться ее предотвратить.
Неслышно щелкнул, вставая на место, последний штырек, и кольцо раскрылось, как раз под кастом, искусно прикрывавшим секретный запор. Инквар бережно освободил распухший, вымазанный кровью палец, смазал целебной мазью маленькие ранки и ловко обвязал полоской полотна. Потом капнул на губы женщины бодрящее зелье и принялся рассматривать выгравированные на внутренней стороне украшения знаки. И всего через минуту был абсолютно уверен в самых худших своих предположениях.
Это кольцо, показал он маленькую шкатулку, куда аккуратно спрятал доказательство своих слов, сделано искусником, живущим в плену. Я не имею права показывать вам приметы, по каким я это понял, да это и не главное. Важнее другое. Хозяева, на которых вынуждены работать сильные мастера, никому не продают их поделок. Никогда. Слишком они неповторимы и дороги. Их могут лишь дать на время надежным слугам или наемникам, и только ради очень важного дела. Дайг, возьми одеяло, поможешь принести вашего самозванца. Гарвель, убери со стола, мне нужен свет, он умеет прятать в своей одежде разные сюрпризы.
Друзья молча исполнили его просьбы, а Динер, присевший рядом с женой, казалось, забыл обо всем на свете. Но когда Инквар с лучником принесли на одеяле пахнущего гарью самоучку и искусник принялся неторопливо раздевать его, педантично проверяя каждую вещицу и каждый узелок, командир как-то невпопад поинтересовался:
Ты считаешь, Миль должна всем рассказать, как привела его сюда?
Посоветуемся, не отрываясь от работы, буркнул Инквар. Но теперь могу уверенно сказать: это кольцо было у Канза не единственной из таких вещиц. Я еще не считаю того заклятия, которое меня чуть не задушило, и необычайно сильных боевых амулетов. Ведь у него их была целая горсть, да и сейчас тоже предостаточно. Сам знаешь, даже те, которые можно иногда найти в лавках редкостей, стоят огромных денег. У вашего самозванца столько просто не могло быть, вы же экономите и никому не платите больше, чем ходящим с обозами.
Ему выдавали на покупку драгоценных камней, угрюмо припомнил Динер и яростно скрипнул зубами. Но ты совершенно прав. Я упустил его считал слишком молодым, думал, скоро повзрослеет, возьмется за ум. Ведь поначалу казался неплохим парнишкой.
Он с самого первого дня был чрезмерно гонорист, не согласился Дайг. Просто ты слишком радовался, что у нас появился свой мастер. Да и мы тоже, чего уж там говорить.
Я закончил, можете взглянуть, только не прикасайтесь, объявил Инквар, заматывая валяющегося в одном исподнем Канза в одеяло. А этого пока можно положить в уголке.
Не проснется? подхватывая негодяя, деловито осведомился Гарвель.
Руки и лодыжки я ему связал, сна добавил, успокоил искусник, беззлобно усмехаясь.
На их месте он сейчас и сам никому бы не доверял. Ведь всегда сильнее всего задевает предательство тех, на кого раньше полагался, как на себя, и кому долг велит быть добрыми и честными, заботливыми и великодушными.
Ну и где его амулеты? Динер осматривал усыпанные камнями золотые перстни, браслеты, ожерелья и медальоны дотошливо, как в лавке, и видно было, как хочется ему подержать их в пальцах, взвесить на ладони тяжесть камней и металла, и, может, даже попробовать на зуб. Все от черных искусников?
Нет, только два, не считая кольца. Вон тот браслет, в нем отвод глаз и щит, и ожерелье. Это вообще редкая вещица, камни можно снимать и добавлять в другие амулеты. Судя по знакам, их было шестнадцать, но четыре он уже снял. И теперь мне интересно у вас не бывало случаев, чтобы Канз попал в засаду и разметал бандитов собственноручно усиленным амулетом?
Было, кивнул Дайг и оглянулся на побелевшего командира. Три раза и было. А четвертый он не мог вчера добавить?
Вполне, вздохнул Инквар. Но утверждать не стану. Только одно заклинание было мне неизвестным и очень гадким, самое первое. А потом он кучей бросил все оставшиеся амулеты, и теперь только от него самого можно узнать, что там было намешано. А пустышки он наверняка потребовал собрать и отдать ему. Но сейчас важно вовсе не это, меня больше волнует другое Вы ведь всем говорили, будто он признанный искусник, и пытались всеми силами поддерживать его авторитет. Даже подлогом. Я не хочу вас обвинять, вы хотели как лучше. Но теперь, когда станете его судить, вам придется признаться в собственной лжи. Иначе ваши воины так и будут всех искусников мерить по Канзу, а вот этого я допустить не могу. Мы не зря много лет учимся не столько ювелирному делу и разным видам борьбы, сколько чистоте помыслов, справедливости и состраданию. Я знаю, многие назовут мои слова высокопарными, а некоторые сочтут смешными, но это их мнение. Мне учитель убедительно доказал правоту и важность наших правил, и отступать от них я не намерен. И буду защищать честь своих собратьев по ремеслу, даже если вы будете против.
Но, Инк помолчав, испытующе глянул на него Гарвель. Динер ведь хороший командир. А если пострадает его авторитет
Почему он должен пострадать? Я как раз уверен в обратном. Если все объяснить людям правильно, они станут уважать его еще больше. Поэтому и собираюсь остаться на суд под чужим обликом. Якобы приехал искусник из крепости главы гильдии, думаю, никто из ваших воинов не знает их в лицо. И постараюсь направить разговор по нужному пути. А после суда заберу Канза. Какое выбрать ему наказание, будут решать старшие мастера. А сейчас помолчите, Тамилья просыпается. Динер, надеюсь на твое благоразумие.
Командир наемников мрачно засопел давненько никто из соратников не осмеливался разговаривать с ним подобным тоном, но смолчал. Куда деваться, сам во всем виноват. Слишком много воли дал заносчивому мальчишке, смотрел сквозь пальцы на его гулянки и кобелиные проделки. Считал, со временем это пройдет, кому по молодости лет не била в голову шалая кровь? И как-то прозевал тот момент, когда мелкий пакостник превратился в крупного негодяя, готового, как выяснилось, ради своих прихотей и на убийство и на подлость.
Где он? Едва приоткрыв глаза, Тамилья оглядела всех вокруг обеспокоенным взором. Дин, останови его! Ему нужна та девушка, травница мы шли сюда за ней.
Женщина схватилась рукой за горло и закашлялась, и Инквар сильнее стиснул зубы, заметив на ее запястьях наливающиеся чернотой свежие следы от чьих-то грубых пальцев.
Милья, хрипло простонал Динер, рассмотревший синяки ничуть не хуже искусника, как ты оказалась с ним?
Точнее, зачем пустила в дом? перебил командира Инк.
Так мы же сегодня ночуем в большом доме, слегка растерялась Тамилья. А у Канза там тоже есть комнатка. Вот и начал стучать среди ночи, звать Дина. Ему же никто не может запретить.
Но ведь можно было не открывать, строго заявил искусник, поглядывая на амулет истины. До сих пор жена командира не сказала ни слова неправды.
Я говорила ему, что Дин уже спит, но он велел немедленно разбудить, пояснила Тамилья и виновато глянула на мужа. Якобы Дин сам велел срочно принести какой-то амулет. Я отперла двери и велела положить шкатулку на стол, а он достал кольцо и приказал при нем отнести мужу. Пришлось сказать, что Дин ушел проверить посты.