А потом я понял, что устал от всего этого. От бесконечных признаний, от любви, от секса, от девушек, которые отдавались мне чуть ли не в первое мгновение знакомства. Я чувствовал невероятное одиночество и пустоту. Я понимал, что что-то не так, что так не может дальше продолжаться, что я не хочу так жить. Поэтому после распределения я был безумно рад, узнав, что больше никогда не вернусь в Похоть, что я больше не Лиса. Я Пёс.
Ветер охватывает меня в свои объятия, и мне так приятно, что я даже улыбаюсь. Здесь как-то тиховсе звуки уходят на задний план, и я понимаю, что больше ничего не слышу. Ни музыки, доносящейся из закусочной напротив, ни криков детей, ни смеха, ни жужжания какой-то машины. Есть только я, ослепляющее солнце, которое отскакивает от всех блестящих поверхностей, тёплый ветер и какой-то туман в голове.
Жёлтый, оранжевый, салатовый, чёрный, синий, коричневый, фиолетовый, пурпурный, бордовыйвсе эти цвета мелькают у меня перед глазами, превращаясь в разноцветный водоворот. Я сразу могу понять, кто из какой группы, потому что все мы, словно заключённые, разодетые в одинаковую одежду.
Если вдуматься во весь смысл нашего существования, то это всё довольно печально. Никакой свободы и никого выбора. Может быть, я влюблюсь в девушку из другой группы, что мне тогда делать, если такие отношения запрещены? Да и выбора у нас самого начала не былотест, который мы проходим на распределении, делает всё за нас. Хотя мне не на что жаловаться. Я хотел попасть к Псам. И я туда попал.
Я откидываюсь на спинку скамейки и достаю коммуникатор. Ещё даже трёх нет, почему Лизбет так рано притащила меня сюда? Могли бы за пятнадцать минут телепортироваться. Я шумно вздыхаю и на мгновение прикрываю глаза, подставляя лицо солнечному свету. Я забываю, где я, кто я, что здесь делаю. Я просто сижу, словно в детстве, ожидая отца, ушедшего за мороженым, и ни о чём не думаю.
Давно я не чувствовал такого спокойствия.
Кэйл?
Знакомый голос вырывает меня из мыслей и заставляет распахнуть веки. Я устремляю взгляд на мужчину, который стоит передо мной, заслоняя солнце, из-за чего его образ кажется каким-то расплывчатым и ярким, словно он сияет. Человек пошатывается, и солнце, которое скрывается за его головой, то появляется, то исчезает. Я щурюсь.
Пап.
Я медлю, прежде чем подняться на ноги. Отец стоит прямо передо мной, а мне почему-то кажется, что это всего лишь сон. Мы практически одного роста, однако, папа слишком худой и слишком осунувшийся. Он постарел за эти недели и теперь выглядит безумно уставшим. Мне почему-то кажется, что ему неловко. Может быть, он не хочет, чтобы я видел его таким? Или он просто меня видеть не хотел, а отказать не смог.
Привет, я не обращаю на это внимания и обнимаю его. Он обнимает в ответ. Ты рано.
Он отстраняется от меня, немного улыбаясь.
Решил пораньше прийти, отец прокашливаетсяего голос хриплый. Выглядит он немного нервно. Или это просто я волнуюсь?
Пошли, пройдёмся? я вспоминаю, что Лизбет просила привести отца к фонтану, и это первое, что приходит мне в голову.
Признаться, я и раньше не особо с отцом общался, а сейчас и подавно. В голову не идёт ничего, о чём можно поговорить. Я чувствую, что между нами мало что осталось общего, особенно после того, как я бросил его.
Конечно, папа кивает. Я направляюсь в сторону центрального фонтана, стараясь идти со своим спутником на одном уровне. Ну, как дела у тебя?
Он первый решает заговорить, и это меня радует. Я облегчённо вздыхаю.
Отлично! я улыбаюсь. У нас там много тренировок, так что свободного времени почти нет, но мне это нравится. Заниматься тем, что мне интересно, я не смотрю на отца, но знаю, что он внимательно меня слушает. Он всегда умел это делать. Были игры между отрядами, где мы заняли второе место. А ещё я рейтинг прошёл. Тоже на втором, я осекаюсь, прикусывая губу, потому что с моего языка чуть не срывается новость о том, что сестра заняла первое. И теперь я в Седьмом отряде. Неплохо, да?
Да, ты молодец, я сомневаюсь, что отец вообще понял, о чём я ему говорю, но это не беда. Главное, просто говорить.
А ты как? Всё так же на той работе? интересуюсь я.
Он какое-то время молчитя кошусь в его сторону, чтобы посмотреть на профиль, и лишний раз убеждаюсь, что папа постарел.
Нет, говорит он. Я уже в другом месте работаю.
Где? мы почти добираемся до фонтана. Я осматриваюсь, но Лизбет нигде не вижу.
Мы подходим к водея останавливаюсь и смотрю на солнечные блики, играющие на прозрачной глади. Жарко. На сердце неспокойно. Мне не хочется здесь находиться.
Это что-то вроде филиала, бормочет отец, вставая рядом со мной. Меня просто перевели в другой офис. Там намного лучше условия и хорошо платят.
Я смотрю на него, прищуриваясь. Лучше условия? Да за эти недели отец похудел и постарел, словно прошло несколько лет. Кого он обманывает? Не хочет, чтобы я беспокоился? Почему все вечно что-то от меня скрывают?
Как там остальные? спрашиваю я, поворачиваясь спиной к фонтану. Не знаешь, кто, куда попал из моего потока?
Я смотрю вдаль на то, как какая-то девочка бегает с воздушным шариком, а её родители сидят на скамейке и о чём-то разговаривают. Вот она оступается, падает на асфальт и начинает рыдать. Скорее всего, не из-за того, что ей больно, а из-за того, что её шарик улетел куда-то в небеса без единой надежды на возвращение. Родители подбегают к ней и начинают успокаивать. Кроме криков ребёнка я больше ничего не слышу.
Я знаю, что Майкл попал в Зависть, а Алиса в Гордость, отец продолжает смотреть на воду. Остальные вернулись обратно.
Я усмехаюсь, вспоминая дотошного Майкла с его фирменной ревнивой натурой. Он всегда завидовал тому, что на меня вешались все девчонки, а ему ничего не доставалось. Я всегда знал в глубине души, что он окажется в Зависти, потому что он всегда был как Крыса рядом со мной. Я всегда знал, какой он и что думает обо мне, но мы продолжали оставаться друзьями. А Алисаодна из красивых девушек нашего класса. Как-то я пытался приударить за ней, но у меня ничего не получилось. Она ненавидела парней, подобных мне.
Ты хорошо питаешься? вдруг спрашиваю я. Отец хмурится.
Конечно, он улыбается, поворачиваясь ко мне. Лучше, чем раньше.
Я поджимаю губы. Молчать не для меня.
По тебе не скажешь, бросаю я. Ты слишком постарел.
А ты всё ещё не повзрослел, он встаёт ко мне лицом. Всё такой же глупый маленький Кэйл.
Глупый маленький Кэйл. Он всегда так называл меня в детстве. Давно я этого не слышал. Какая ностальгия.
Я уже давно не маленький, фыркаю я. И уж тем более не глупый.
Я снова смотрю вдаль. Ребёнок уже успокоился и теперь сидит на коленях у отца и ест морожено. Я осматриваюсь. Лизбет всё ещё не видно. Где она? Что она делает? Почему так долго? Может, что-нибудь случилось?
Да, да, отец присаживается на край фонтана.
Я морщусь из-за брызг, которые касаются моей кожи, словно изгои, отделённые от общего потока воды. Жарко. Солнце припекает ещё больше, и я уже подумываю на счёт того, чтобы снять куртку, но мне лень таскать её в руках.
Расскажи мне что-нибудь, просит отец.
Я ничего не отвечаю, думая о том, что же именно мне рассказать. О Райя, с которой я теперь встречаюсь? Об Эрене, который раздражает меня лишь своим видом и которому я хочу надрать задницу. О Брайане, который сломал мне кость на первой тренировке? О возможном заговоре в отрядах? О том, что я теперь помощник лейтенанта? Или о Лизбет? Может быть, приготовить его к встрече с моей сестрой? Это ведь будет для него слишком неожиданно, вдруг отцу станет плохо? В его-то теперешнем состоянии
Но потом я вспоминаю просьбу сестры и вздыхаю. Нет. Нельзя. Лизбет же просила.
Ну. Я встречаюсь с девушкой. Её зовут Райя. Она хорошая. Лучшая из тех, кто у меня был, тяну я, вспоминая девушку.
Надо будет найти её, когда я вернусь домой. Надо будет узнать, как у неё дела и поддержать её. Я совсем превращаюсь в бесчувственную сволочь, и я действительно себя таким ощущаю.
Я рад за тебя, улыбается отец.
Я думал, что он начнёт подкалывать меня, мол, у меня ещё никогда не было серьёзных отношений, и я совершенно ничего о них не знаю. В моей постели было много девушек, но это не делает меня крутым во всём этом.