Он задумался. Потом покачал головой.
- Но почему? Разве мало желающих делить с тобой шкуры?
- Шкуры - он замолчал, потом усмехнулся, но лицо его стало ещё грустнее. - Желающихморе. Но я хочу тебя.
Я вздохнул. Самым странным во всём происходящем было то, что и я хотел быть с ним. Несмотря на то, что он сделал со мной. Едва я увидел его глаза, то снова поняля хочу его. Я бы списал это на тело, истосковавшееся по прикосновениям, но я не думал в этом смысле ни о ком из солдат, только о нем. Конечно, он был на голову выше и сильнее их, но это никогда не имело для меня значения. Я всегда думал, что полюблю маленькую эльфийку, которой смогу подарить море заботы Пока не оказался один в лесу, изгнанным и бесполезным. Моя жизнь всегда была упорядоченной, даже в одиночестве я всегда знал, что и зачем делаю А в том, что происходило сейчас, не было смысла. Даже признавая, что он нужен мне, как глава клана, я понимал: как у пары, как у любовников у нас не было будущего, потому что я всегда буду для него лишь трофеем Но все эти разумные и правильные мысли ничего не меняли, потому что я всё ещё лежал в кольце тёплых рук в проклятом ошейнике вместо того, чтобы расковыривать замок на нем ножом.
Вельд не помог мне разобраться в происходящем, потому что прижал меня вплотную к себе и прошептал в самое ухо:
- Признай, что ты мой, Анхэ. Или боль заставит тебя сделать это.
Вельд
Он не знал, бежать прочь или остаться, и это было моей победой. Так я думал. Мне неожиданно стало ясно, что я хочу просто вглядываться в это лицо, когда оно лежит на подушках рядом с моим. Даже во сне оно не становилось безмятежным, и это зачаровывало, как не зачарует ни один искусный, отрепетированный взгляд придворной шлюхи. Злость уже вышла. Он оказался отличным объектом для того, чтобы выместить ее - выносливым и чувственным одновременно. Я подумал, что причинять ему боль будет приятно И всё же, лежать вот так было еще приятней. Мне стало жаль, что я не могу по-настоящему поговорить с ним. Ведь здесь так мало людей, с которыми можно говорить.
Вставать смысла не было, но мысль о том, что я пролежу неподвижно весь день, угнетала. Мне требовалась активность, чтобы не превратиться в такое же животное, как и все, кто служит здесь.
- Вставай, - сказал я, выпуская его из рук.
Анхэ медленно поднялся. Кажется, двигаться ему было больно. Я перехватил его руку и потянул назад, а затем перевернул на живот. Эльф пытался сопротивляться, но не успел ничего сделать, когда моя рука легла на его бёдра.
- Не надо, - выдохнул он, пытаясь вырваться.
- Уймись,я не смог отказать себе в удовольствии погладить подтянутые ягодицы.
Затем проник пальцами между ними, и услышал что-то похожее на рычание дикого зверя.
- Больно?спросил я, и целительная магия слетела с моих пальцев.
Он вздохнул.
- Я больше не буду так делать, - еще раз с наслаждением погружая пальцы в скользкое отверстие, сказал я. - Если ты меня не вынудишь.
- Я не стану раздеваться по первому твоему требованию.
- Станешь. Так, или иначе.
Анхэ
За то утро я уже в третий раз успел его возненавидеть. Кто же он такой, что настолько уверен в себе? Даже глава клана не смеет говорить так со своими охотниками. Он напоследок шлёпнул меня по заднице, вызвав очередной приступ ярости, а потом помог одеться, будто младенцу. Я краснел и зеленел. Ещё хуже стало, после того, как он, застегнув на мне свою собственную рубашкуона оказалась совсем не такой, как моя, порванная, не только мягче, но и скроена совсем иначе, спросил:
- А ты поможешь мне?
Я смотрел на него с недоумением.
- Я помогал тебе снять доспех и одежду, а теперь, вот, одеваю тебя. А что насчёт твоей помощи мне?
Я и не заметил, когда он успел раздеться. Уверен, вечером он не тратил на это время.
- Если нужно, - сказал я тихо, хотя в груди гулко застучало, когда я представил, как сам касаюсь его тела.
Он был красив. Невыносимо красив. Будто статуя древнего божества, высеченная из мрамора. Он кивнул мне на рубашку, аккуратно сложенную рядом с постелью. Я взял еёпосле его прикосновения движения уже не доставляли болии накинул на плечи Вельда. Он негромко выдохнул, поймав мои пальцы. А я и не заметил, как они скользнули ему на грудь. Его лицо склонилось к моему и горячее дыхание коснулось уха.
- Не отвлекайся.
Проклятье.
Я стал осторожно застёгивать крючки. С курткой дело обстояло проще, потому что его тело уже не казалось таким близким. Я замер, глядя на доспех. Опустил на него руку, ощупывая кожу. В отличии от моего, он был чёрным, и выделка сильно отличалась. Кожу будто покрывали пятнышки. Он был жёстче и наверняка стеснял движения.
- Он выдерживает удар копья, - ответил Вельд на мой невысказанный вопрос. Он опустил ладонь поверх моей кисти.Хочешь попробовать?
- Может быть.
- Обязательно, - Вельд усмехнулся, - но не сегодня. Ведь ты не нападёшь на безоружного?
- Может быть, - повторил я.
Его руки легли мне на плечи, и я понял абсолютно точно - не нападу.
Вельд
Едва наш разговор окончился, он попросил разрешения уйти, и когда я кивнул, тут же воспользовался предоставленной возможностью и исчез. Я всё ещё опасался, что он попытается сбежать. Хотя, если подумать, что я терял? Всего лишь пленника, которых мне предстояло увидеть ещё немало. Однако мне отчего-то не хотелось отпускать его. Что-то в нём всё время цепляло моё внимание, и, поскольку это был последний мой день на стоянке, а делать мне, как и раньше, было нечего, я решил выяснить, чем он занимается, когда меня нет.
Выследить эльфа оказалось непросто. Он ушёл довольно далеко и сознательно или инстинктивно заметал за собой следы. Так что мне пришлось использовать магию для его поисков. Обнаружил я его, должно быть, через полчаса, и замер вдалеке, наблюдая за странной сценой. Анхэ сидел, прислонившись спиной к дереву там, где земля почти отвесно обрывалась к берегу реки. На запястье его сидела птица. Как мне показалосьбольшой серый воробей. Воробей чирикал, а Анхэ отвечал ему тем же голосом. Длилось это довольно долго, я даже успел заскучать и начал подумывать о возвращении в лагерь.
Вот этим он и занимается целые дни? Разговаривает с птицами? Как, должно быть, ему одиноко Эта мысль неприятно царапнула спрятанное где-то на самой глубине души мое собственное одиночество. Я вновь взглянул на эльфа. Нет. Даже для лесного дикаря он вёл себя странно.
Следующая мысль, посетившая меня, была куда интереснее. Воробей, сидевший на его запястье, напомнил мне об Анхельме. Конечно, мой сокол был куда благороднее Но он был такой же птицей. И если Анхэ разговаривал с воробьём, то, быть может, он мог говорить и с моим фамильяром? Как бы я хотел узнать, что видел Анхельм вчера, когда вернулся ко мне ни с чем Я уже собирался было выйти из тени и задать эльфу этот вопрос, но тут воробей вспорхнул и понёсся в сторону леса. Несколько секунд Анхэ сидел, глядя ему вслед. Затем кинул быстрый и какой-то вороватый взгляд по сторонам. Меня он не заметил, а мне наконец-то стало интересно. Что он задумал?
То, что произошло потом, отбило у меня всякое желание покидать укрытие. Эльф последний раз окинул окрестности осторожным взглядом. Устроился поудобнее между корней. Приподнял бёдра, чуть спуская с себя штаны, и коснулся своей промежности. Я сглотнул. Мысль о том, что я поступаю подло, промелькнула и исчезла. Анхэ прикрыл глаза и начал медленно двигать рукой вдоль уже напряженного ствола. Пальцы его очертили головку, слегка отодвигая в сторону крайнюю плоть, и снова закрыли сокровенное место, едва его коснулся холодный воздух. Он повторил движение, и с каждым разом его пальцы проходились по члену всё быстрее.
Я заглянул ему в лицо. Губа была закушена, глаза прикрыты, на лбу, несмотря на холод, блестел пот. Увлекшись зрелищем, я неловко переступил, ветка предательски хрустнула у меня под ногой, и опущенные веки моего эльфа открылись. Секунда И я в упор встретился со взглядом зелёных, как озёрные глубины, глаз. Он смотрел на меня. А я стоял, как дурак, и не знал, куда мне податься - вперёд или назад.
Я отвёл глаза, и взгляд мой снова упал на его руку с аккуратными длинными пальцами, которые по-прежнему мерно и быстро скользили по его члену. Я выдохнул. Моя собственная плоть откликалась на каждое его движение. Руки рвались к ней, но прицел его глаз словно пригвоздил меня. С трудом разорвав эти почти магические путы, я развернулся и бросился прочь. Стволы деревьев проносились мимо, ветви хлестали меня по лицу. Только спустившись по склону холма и оказавшись на берегу небольшой заводи, я остановился. Спустившись к воде, я несколько раз плеснул себе в лицо ледяной водой. А после выпрямился и обхватил себя руками. Меня бил озноб, но лицо по-прежнему горело в огне смущения.