Вы не боги. Богам не нужны золотые палки. И почему у тебя нет сыновей?
Талабан промолчал, глядя на берег. На льду зажглось еще несколько фонарей.
Что будешь делать с номадами? спросил Пробный Камень.
Поговорю с ними.
Поговоришь? Они злые. Дерутся и убивают. Не тратят времени на разговоры.
Я буду говорить на понятном им языке.
Пробный Камень оскалил зубы в широкой улыбке. Они вернулись в каюту, и туземец закрыл дверь.
Я пойду с тобой, когда будешь говорить с ними. Теперь буду спать.
Оставшись один, Талабан подошел к длинному ящику у стены. Там лежало оружие в виде охотничьего лука с золотой, украшенной драгоценными камнями рукоятью. Талабан достал его и нажал большим пальцем на красный камень. В изгибе лука вспыхнули световые нити, похожие на струны арфы. Он тронул белый камень, и световые струны погасли. Талабан спрятал лук обратно и задумался. Лук можно зарядить от корабельного сундука, но энергии и там осталось мало; если он израсходует ее, никто из них не доберется до города. «Змеи» сами по себе неустойчивытолько силовые сундуки удерживали их на плаву.
Отказавшись от этой мысли, Талабан разделся и лег. За круглым окном мерцали звезды.
Он был далеко на северо-западе, когда лапа Великого Медведя хлестнула по океану и послала волну трехмильной высоты на аватарский континент. Даже и там, за две тысячи миль от столицы, на самом краю империи, тряслась земля, ревел ураган, Рушились дома и люди гибли сотнями тысяч.
Многие думали, что миру пришел конеци для большинства населения планеты он действительно пришел.
Однако пять поселений на реке Луан не понесли большого ущерба, и погибло там всего несколько сотен человек. Талабан повел «Змея» на запад в поисках других колоний, но ничего не нашел. Запас энергии на «Змее» истощился, и Талабан вернулся в города-близнецы Эгару и Пагару.
Всего-навсего пятьсот аватаров пережили крушение мираи то лишь потому, что опальный подвижник Ану увел с собой из Параполиса двести человек.
Вспомнив Ану, Талабан вспомнил и вагарского пророка.
Слова нищего звучали у него в голове, пока он засыпал:
Он пожрет все труды человека, а потом уснет на десять тысяч лет, и дыхание его будет смертельно.
Пробный Камень, сидя на полу в своей каюте, снял с шеи бурый мешочек. В этой ладанке заключалось великое волшебство. Сквозь мягкую кожу он нащупал кривой клык первого убитого им льва. Темный локон Суриет обвивал зуб. Свирепости всегда сопутствует красота. Еще в мешочке лежали крохотная морская ракушка и горсть земли из чрева большой горы.
Через ракушку Пробный Камень общался с духами моря, земля дарила ему запахи дома. Последним предметом в ладанке было перо от его первой стрелы. Оно напоминало ему, что он охотник и добытчик. Все, что было дорого ему, помещалось в его ладанке: его земля, море, омывающее эту землю, его женщина и его племя.
Он тихо запел Песнь Далекого, зная, что музыка его духа коснется земли в ладанке и через нее дойдет до родных гор.
Листья на деревьях подхватят песню и донесут до шатров его племени.
Ветер нашепчет песню Суриет, и она поднимет свои темные глаза к небу, ища в синеве любимого. Песня скажет ей, что он жив и когда-нибудь вернется к ней.
Пробный Камень с чувством повторил песню еще два раза, думая о Суриет и надеясь хоть мельком увидеть ее.
Но увидел огненный столб, поднимающийся из льда и снега.
Видение встревожило Пробного Камня, потому что он не мог разгадать его смысл. Лед и огонь мало о чем говорили уроженцу племени анаджо.
Он снова надел ладанку, заправил ее под рубаху и растянулся на полу. Он не любил спать в постели: от мягких подушек у него болела шея.
Он лежал, скрестив руки на груди, и снова представлял себе родные дикие холмы и охоту. С любовью вспоминал славный день своей свадьбы и первую ночь с Суриет.
Два месяца спустя в Священной Бухте высадились Синеволосые. Пробный Камень сражался с ними в числе других воинов. Анаджо могли бы одержать победу, если бы не черноволосый вражеский боец с двумя мечами. Он орудовал ими с ужасающей быстротой и остался на месте, когда другие обратились в бегство. Сородичи Пробного Камня гибли, и он бросился на страшного воина, чтобы раздробить ему топором череп. Но кто-то ударил по голове его самого, и он очнулся в железной клетке, в брюхе этого самого корабля.
После долгого путешествия Пробного Камня привезли в каменный город. Синеволосые приходили к нему каждый день и учили его своему языку. Через несколько месяцев он освоил их язык, а заодно научился их ненавидеть.
Его расспрашивали о родном племени и желали знать, не появлялись ли среди анаджо боги. Он отвечал им ложью и отговорками. Потом настал день, когда ему разрешили погулять в саду.
Неожиданно для Синеволосых он тут же бросился бежать, ухватился за низкую ветку, взобрался по стволу дерева и перемахнул через стену. Он упал тяжело и вывихнул лодыжку, но все-таки успел скрыться в извилистых переулках, окружавших замок.
Раненый и безоружный, он стал искать дорогу к морю, намереваясь украсть лодку. В конце концов он добрался до гавани и оказался среди высоких кораблей. Ни лодок, ни челнов там не было, и он пал духом.
Из тени вышел человек, и Пробный Камень увидел воина, который убивал его братьев. Пробный Камень напрягся, готовясь напасть на него.
Я вижу, ты многому научился, сказал воин.
Я сделаю тебя мертвым.
Возможноно не безоружный и, уж конечно, не с раненой ногой. Сядь, и я ее вылечу.
Бежать было некуда, и с распухшей лодыжкой Пробный Камень все равно бы не ушел. Поэтому он послушался и сел, а воин стал рядом на колени, вынул из сумки на поясе зеленый кристалл и поднес его к поврежденной ноге. Боль сразу стала проходить, и вскоре воин поднялся на ноги.
Попробуй встать, сказал он, и Пробный Камень с опаской повиновался. Боль прошла бесследно. А теперь пошли поедим и потолкуем. Воин повернулся и зашагал к портовой харчевне.
Пробный Камень последовал за ним, сам не зная почему.
В харчевне воин, Талабан, заказал вкусное мясо, и Пробный Камень поел.
Когда-нибудь я снова поплыву на запад, сказал Талабан. Если хочешь, я возьму тебя с собой.
Там жена. Я должен вернуться.
Скоро будет война, и корабли понадобятся нам здесь.
Но потом ты отправишься домой. Я тебе обещаю.
Долго еще ждать?
Год или два, Я украду маленькую лодку. Поплыву сам.
При попутном ветре это займет у тебя три месяца.
Так много? поразился Пробный Камень.
Да. Кроме того, западные земли огромны. Ты можешь идти на юг от берега целый год и не дойдешь до своей родины.
Если лед, который покрывает теперь больше половины мира, не убьет тебя раньше.
Все равно украду лодку.
Да хранит тебя Великий Бог. Талабан встал из-за стола, заплатил за еду и ушел.
Пробный Камень нашел-таки лодку, захватил два длинных весла и стал грести в открытое море. Лучше умереть, пытаясь доплыть до Суриет, чем жить в плену у Синеволосых.
Через восемнадцать дней его, бредящего и умирающего от жажды, подняли на борт черного корабля. Когда он очнулся, у его койки сидел знакомый вони.
Ты действовал смело, дружище, но теперь ты, думаю, примешь мое предложение.
И Пробный Камень принял его. С того времени, когда его взяли в плен, уже прошло два годадва долгих, одиноких года.
Я вернусь к тебе, Суриет, прошептал он. Жди меня.
Засыпая, он снова увидел огненный столб. В отличие от большинства его видений это не поддавалось разгадкеведь лед и огонь не могут существовать вместе. Удалив непонятное из мыслей, анаджо заснул.
Глава 3
И когда Морозный Гигант забылся сном, они полезли по его густой шерсти к челюстям, которыми он опирался на вершину горы. Каждый волос был толще человеческой руки, и в них обитали демоны, духи злых людей, осужденные вечно жить на спине чудовища. У Тал-авара был его громовой лук, у Лунного Камнясеребряный топор, но только Сторро мог найти волшебный клык и добыть из него силу.
Из Утренней Песни анаджо
Подвижник Ро вернулся на «Змея» перед самым рассветом. Телом он обессилел, но духом не пал. Они ловили излучение целых шесть раз, но тут же теряли его. Ро злился не из-за неудачи, а из-за дразнящей близости успеха. Его каюта, как и полагалось подвижнику, была большой, с широкими окнами, и вторая ее дверь выходила на маленькую отдельную крытую палубу. При хорошем снабжении энергией каюта с ее широкими диванами, мягкими креслами и коврами могла бы считаться роскошной, но теперь тепло от жаровни уходило сквозь окна, и здесь всегда стоял холод. Ро подозревал, что Талабан держал это в уме, когда предлагал ему эти хоромы в теплом порту Эгару. В более скромной каюте под палубой, которую занимал теперь его вагарский помощник Онкер, Ро было бы намного уютнее.