Он сел на коня и, не оглядываясь, поехал на запад.
Приятно все же быть богом.
Бору сказал правдуконь так толком и не отдохнул. Вирук, спеша вернуться в Эгару, прибег к помощи кристалла и пустил взбодрившегося конька галопом. Конь пал в полумиле от городских ворот, но Вирук успел соскочить с седла. Странность кристаллов в том, что четвероногим они не дают подлинной силы, а действуют лишь как кратковременные возбудители. Конь мог бы продержаться еще немногонеудача привела Вирука в раздражение.
Дома один из слуг сообщил, что подвижник-маршал срочно желает его видеть. Вирук вымылся, переоделся и поехал верхом во дворец Раэля.
Подвижник-маршал сидел над картами в своем кабинете наверху. Когда Вирук вошел, он тут же приступил к делу, не тратя времени на любезности:
Джудон Партакийский созывает сход в Рен-эль-гане.
Он хочет собрать все племена под свою руку и двинуться на наши города. Сделай так, чтобы он передумал.
С удовольствием, ответил Вирук.
Раэль отодвинул карты и встал.
Насколько я понял, разбойничий отряд грязевиков ты уничтожил. Это хорошо. Плохо то, что ты отправил Аммону это свое послание. Остается надеяться, что у посланника хватит ума не послушаться тебя.
Какая разница? пожал плечами Вирук. Все равно нам придется когда-нибудь драться с ними.
Неплохо бы подождать с этим, пока Талабан не вернется с заряженными сундуками.
Значит, подвижник Ро добился успеха? Какая приятная неожиданность!
У этой неожиданности две стороны. Они зарядили четыре сундука, один оставили пустым и один потеряли. Хуже всего то, что там произошло извержение вулкана. Линия порвана, и если мы не найдем новый источник, то через несколько лет останемся вообще без энергии.
За несколько лет много чего может случиться. Но скажите, маршал, как мне заставить Джудона передумать?
Оставляю это на твое усмотрение.
Хорошо. Считайте, что это уже сделано.
Тебе понадобится быстрый конь, а быстрее моего Пакаля нет никого. Обращайся с ним бережно. Я хочу получить его назад.
Положитесь на меня.
Хорошо. Теперь доложи о вашей стычке с грязевиками и не пропускай ничего.
Вирук рассказал все вплоть до вынужденного самоубийства старосты. Раэль обошел вокруг стола и присел на край, прямо напротив капитана.
Мне жалуются, что ты изнасиловал какую-то женщину в деревне.
Вряд ли можно назвать это насилием. Я устал и чувствовал некоторое напряжение, поэтому послал за одной из деревенских шлюх. Новый староста Бекар привел ее мне.
Ты прекрасно знаешь, Вирук, что расовые законы не позволяют нам совокупляться с особями низшего порядка.
Я знаю одно: она была податливой, мягкой и сладкой. Я не замуж ее взялпросто воспользовался ею на время.
Совет оштрафует тебя, а ее, если забеременеет, приговорят к смерти.
Меня и раньше штрафовали. Это не страшно.
Раэль перевел дух.
Не страшно потому, что я тебя защищаю. Но разве тебя не волнует, что всякий раз, когда ты уступаешь своим желаниям, какая-нибудь вагарка платит за это жизнью?
Почему это должно меня волновать? Вагары умирают постоянно.
Бессмысленно продолжать разговор, покачал головой Раэль. Улаживай дело с Джудоном, да смотри, чтобы свидетели остались.
Пробный Камень поправлялся медленно. Талабан с помощью кристалла срастил его сломанные ребра и предложил залечить раны от когтей крала, но анаджо отказался. «Боевыми шрамами нужно дорожить, как и болью от ран, сказал он. Боль доказывает, что враг был могуч, но воин одержал над ним победу». Пробный Камень, правда, не убил зверя, зато стойко сражался с ним. Суриет будем им гордиться.
Как ты себя чувствуешь? спросил Талабан утром четвертого дня.
Хорошо. Я здоров, ответил Пробный Камень. Его лихорадило, и одна из ран гноилась.
Покажи мне свои раны.
Они заживают.
Покажи. Пробный Камень, не сдержав стона, поднял рубашку. Я уберу воспаление. Шрамы останутся при тебе, не беспокойся. Талабан прикоснулся кристаллом к гнойной ране, и Пробный Камень почувствовал, как дергающая боль покидает его.
Сильное волшебство, сказала он.
Никакое не волшебство, дружище. Мы давно уже открыли, как влияют кристаллы на здоровье человека. Мы просто усовершенствовали эту науку и теперь можем увеличивать это влияние силой своего разума.
Давно, повторил Пробный Камень. У вас все давно. Он заправил рубашку в штаны и налил себе воды.
Я не совсем тебя понял, сказал Талабан.
Все давно. Волшебная башнядавно. Чудесные кораблидавно. Что у вас есть теперь?
Талабан задумался и после долгого молчания ответил:
Теперь мы боремся за существование. Последний из наших великих ученых решил состариться и умереть. Нет больше никого, кто знал бы тайны прошлогоне знаю почему.
Вы не боретесь. Ваши дни на исходе. Ваше солнце заходит. Едем со мной на запад. Найдешь себе новый дом.
Научишь мой народ волшебству камней.
Отдыхай, сказал Талабан и вышел из каюты.
Пробный Камень поел вяленого мяса и поднялся на среднюю палубу. Облокотившись на борт, он стал смотреть на дельфинов, плывущих рядом с кораблем. Он любил танцы Озну, морского народа. Дома, когда он заплывал далеко в теплые воды залива, они каждый раз резвились вокруг него, веселые и Дружелюбные.
Странные создания, заметил капитанский помощник вагар Метрас, подойдя к нему. Пробному Камню нравился Метрас, по-своему не менее одинокий, чем он сам.
Не странные, поправил анаджо. Волшебные. Великие целители.
Рыбы-целители? Что-то не верится.
Мои глаза видели это. Ребенок ничего не говорил, только смотрел. Шаман позвал Озну, и они пришли.
Погоди, Пробный Камень, улыбнулся Метрас. Про ребенка я понял, но как твой шаман вызвал дельфинов?
Он стоял на утесе и пел. Зажег дымный костер. В сумерках пришли двадцать Озну. На мелководье. Шаман отнес к ним ребенка. Озну стали говорить, как петь. Без слов.
Шаман заставил ребенка взяться за плавники Озну. Они стали плавать с ним по заливу. Он смеялся. Потом заговорил.
Волшебство Озну.
Ты правда это видел?
Мои глаза видели волшебство Озну.
Доброе волшебство, согласился Метрас, и они стали смотреть на дельфинов. Хотелось бы мне поплавать там, с ними, грустно молвил помощник.
Они и тебя исцелят.
Я не нуждаюсь в исцелении.
Пробный Камень, покачав головой, приложил руку к груди вагара.
Здесь пусто. Надо наполнить.
Ты слишком много видишь, дружище, сказал Метрас и ушел.
Среди волн появилось громадное черно-белое существо.
Дельфины рассыпались, и кит-косатка погнался за ним.
Сегодня ты ничего не поймаешь, прошептал Пробный Камень.
Солнце уже опускалось в кроваво-красное море. Когда стемнело, на корабле зажглись огни, и Пробный Камень выругался.
Светящиеся шары, противные природе, тревожили его дух.
Он зажмурил глаза от их блеска и запел песнь Озну.
Глава 11
На вид в Рен-эль-гане не было ничего примечательного.
Кругом песчаная пустыня, окаймленная высокими горами, посрединеединственное рукотворное сооружение, сложенный из песчаника колодец. На ободеведро, привязанное веревкой к журавлю. Ни статуй, ни надписей на скалах.
Но именно здесь устраивали свой сход окрестные племена.
Здесь Исток Всего Сущего, взяв воду из Колодезя Жизни, замесил глину и вылепил из нее первого человека.
Рен-эль-ган был священным местом, здесь не проливалась кровь.
К востоку лежала Пустыня Грез, обширная и почти необитаемая. В летний зной она высасывала всю влагу из человека меньше чем за день, а из лошади за два дня. С каждым годом она росла. На юге постиралась когда-то плодородная речная долина, земля партаков. Козьего Народа. На севере, за горами, тянулись почти на семьсот миль земли эрек-йип-згонадов и других, более мелких племен.
Местные народы обращали свои взоры не туда, а в четвертую сторону, на запад. Их мысли занимали богатые приморские города. По мере того как пустыня медленно поглощала их земли, племена все больше задумывались о тучных прибрежных равнинах. Вместе с городами к ним перешли бы все богатства аватаров, и недостаток весенних дождей перестал бы их заботить. Они поселились бы в красивых домах и, возможно, овладели бы секретом вечной молодости, как аватары.