Раэль понял и был ошеломлен.
Ты хочешь, чтобы вагары пользовались кристаллами?
Святые небеса! Совет ни за что этого не позволит!
Ну так не говори им.
Я должен.
Это военный вопрос, Раэль, значит, ты можешь решить его самостоятельно.
Пирамидане предмет вооружения, и мы не находимся в состоянии войны.
Я сказал тебе правду, Раэль. Это военный вопрос. Что до вагаров, они ничего не будут знать о кристаллахмы скажем им, что применяем магические средства, вот и все. Часть правды им открыть необходимо: они должны знать, что проведут в долине Каменного Льва двадцать лет, но во внешнем мире за это время пройдет всего полгода. Я также пообещаю им, что благодаря магии стареть они не будут и что каждый из них получит жалованье за тридцать лет и станет богачом, когда вернется домой.
Ты требуешь большого доверия, заметил Раэль. И от меня, и от тех людей, которые двадцать лет будут гнуть спину.
Многое может пойти не так, как задумано, признался Ану. Но я должен добиться успеха во что бы то ни стало.
Ты не представляешь себе, как это важно.
Уверен, что ты мне все объяснишь, когда сам захочешь. Раэль встал. Мирани, кстати, шлет тебе привет.
Она хорошая женщина, успокоенно улыбнулся Ану. Боюсь, что слишком хороша для тебя.
Кто спорит, улыбнулся в ответ Раэль. Она не хочет возвращаться в Совет и занимается лепкой и раскраской горшков.
О нас забудут, а гончары будут всегда, сказал Ану.
Глава 9
Имя ему было Молодой Старец, ибо он родился старым и молодел с годами. И он был мудр, ибо на плече его лежала рука Отца Всего Сущего. Он знал весь мир и знал, сколько звезд на небе, и не было для него тайн ни в прошлом, ни в будущем.
Однажды он заплакал, и слезы его, как дождь, затопили всю землю. Другие боги пришли к нему и спросили, отчего он плачет, но он не сказал им.
Из Полуденной Песни анаджо
На следующее утро Ану с помощью своего любимого ученика Шевана поднялся на три пролета в башню. Высокие закругленные окна выходили на все четыре стороны света, и Ану подошел к восточному. Устье Луана сверкало на солнце, на том берегу виднелись мраморные башни Пагару.
Вы сожалеете о своем решении, учитель? спросил Шеван.
Я о многом сожалею, сказал Ану и добавил тихо:
Слишком быстро строили.
Что строили, учитель?
Пагару был первым поселением, городом-крепостью. Когда мы впервые пришли сюда шестьсот лет назад, все местные племена воевали друг с другом, и нам пришлось строить быстро. пока они не поняли, какую угрозу мы для них представляем.
Стены поставили за две недели. Слишком, слишком быстро.
Они не так крепки и не так приятны на вид, как могли бы быть. Эгару построили сто лет спустя, и он гораздо крепче. За ним, как жемчужины вдоль побережья, возникли другие. Бория долго была моим любимым городом. Там жили художники и поэты, замечательные люди. И философы тоже. Много счастливых вечеров я провел, сидя с ними на белом песке и споря о смысле жизни. Ты был в Бории?
Да, учитель. Я получил там образование.
Ах да, забыл. Ты знаешь, что это был последний город, построенный с помощью Музыки?
Да, вы мне говорили. Много раз.
В Пейкане и Кавале я никогда не бывал. Слышал только, что они некрасивые и убогие.
Это торговые города, учитель, и аватаров там мало. Они действительно непривлекательны.
Ану перешел к западному окну и прищурился, глядя на море.
Вот откуда придет к нам враг, Шеван. С дикого западного континента. Мы нанесли на карту его берега, но в глубь суши так и не проникли. Боюсь, это было нашей ошибкой.
Много, много ошибок мы совершили.
Он вздохнул, перешел к южному окну и умолк, глядя серыми глазами в далекую даль, Все могло быть так хорошо Ни болезней, ни голода, ни смерти.
Мы победили все это, учитель, заметил Шеван.
Вот именно, мы. Пятьсот человек. Больше половины мира дрожит под ледяным одеялом, тысячи голодают, миллионы умирают до срока. Но мы, пятьсот человек, владеем ключами от врат бессмертия. И хорошо охраняем свои знания.
У нас нет выбора. Варвары не готовы воспринять эти знания.
Старец издал смешок и опустился в широкое кожаное кресло.
Не готовы, говоришь? Это верно. Мы об этом заботимся. Мы не делаем ничего, чтобы их подготовить, напротив, укрепляем в них веру в наше божественное право на вечную жизнь.
Разве это не так? Разве мы не избраны свыше?
Может быть. А может, избранниками были те, что жили до нас. Я не знаю. Одно верно: я самый старый из всех живущих в этом мире людей. На будущий год мне стукнет две тысячи. Что ты об этом думаешь?
Я благодарю за это Исток, учитель.
А я вот порой не знаю, благодарить Исток или проклинать. Ану разложил на столике кристаллы, и они заиграли на солнце. Скажи мне, что ты видишь?
Шеван сел напротив, пристально глядя на камнибелый, голубой и зеленый.
Вижу, что голубой разряжен почти наполовину, но заряд белого и зеленого почти не истрачен. Что еще я должен видеть, учитель?
Погибшие души и математику вечности, печально ответил Ану.
Я не понимаю, учитель. Какое отношение имеет математика к душам?
Вселенная основана на математике. Совершенство в кажущемся хаосе. Но сейчас не время давать уроки, Шеван.
Оставь меня: я должен снова стать молодым.
Вирук не сомневался в святости подвижника Ану. Сам Бог предупредил этого человека о грядущей катастрофе. Ану говорил об этом в храме Параполиса, и семнадцатилетний Вирук видел, как его осмеивали и поносили за это. Когда подвижник закончил проповедь и стал сходить по ступеням Храма, Вирук перехватил его и спросил:
А как Он говорил с вами?
Ану повернулся, внимательно посмотрел на юношу и ответил:
С помощью Математики.
Вирук был разочарован, потому что с ним самим Исток говорил по-настоящему, тихим шипящим голосом.
Я не понимаю, сказал он.
Пойдем со мной, позвал Ану, и они вместе пошли через Олений парк. Ану пояснил, что в древних летописях говорится о великом бедствии, когда звезды на небе сместились и солнце взошло на западе. Это цикл, сказал Ану, и очень скоро то же самое случится снова. Нынешним летом.
Вычисления заняли у меня два столетия, но теперь я, как мне кажется, определил время с точностью до нескольких недель.
Как же вы думаете пережить конец света? спросил Вирук.
Я полагаю, что наша колония на дальнем севере избежит худшего, и надеюсь увести тысячу наших собратьев на берега реки Луан.
Бог и со мной говорит, признался молодой Вирук.
Тогда спроси его, как тебе следует поступить.
Он мне не отвечает. Просто говорит, что надо делать. Я ничего не знаю о северной колонии. Что это такое?
Край враждебных дикарей. Подумай хорошенько, прежде чем решиться идти туда. Боюсь, что путь будет труден и полон опасностей. На нас станут нападать туземцы и дикие звери.
Я иду с вами, без промедления ответил Вирук.
В числе двухсот других аватаров он отправился в путь, который, как и предсказывал Ану, оказался опасным, но Вируку доставил громадное удовольствие. На них нападали трижды.
Каждый раз Вирук убивал множество врагов и смотрел, как содрогаются их тела. Он испытал разочарование, когда весть о том, что аватаров лучше не трогать, разошлась по всем племенам и нападения прекратились.
На четырнадцатый день лета они добрались до первого из пяти городов.
Затем настало крушение мира, и Ану стали называть Святым Мужем.
Наряду с его пророчеством оправдалось и то, что Исток говорил Вируку. «Убивай во имя мое, говорил юноше тихий голос, и ты познаешь радость».
Вирук познавал эту радость все последние семьдесят лет.
Он чувствовал себя связанным с подвижником Ану, ибо они оба выполняли волю Высшей Сущности.
Когда он уезжал из деревни Пасепты, на душе у него царил покой. Не глядя на селян, которые низко кланялись ему, он выехал за ворота и направился на северо-восток, к границе с грязевиками. Он надеялся встретить там другие разбойные отряды и отправить еще немного душ в огненный зев Истока.
Страха он не испытывал. Он чувствовал себя бессмертным, непобедимым и думал о том, как хорошо быть святым.
Софарита полагала, что хорошо разбирается в людях. Она знала, как мужчины в их деревне ухаживают за женщинами, и видела порой, как они дерутся после попоек в деревенском собрании. Видела, как они горюют и радуются, и думала, что мужской ум не таит для нее загадок.