Сергей снял с плеч мешок и подошел к окошку. Небольшая узенькая комнатка, уставленная посудой и бутылками, наверное, вроде предбанника кухни. Немного бледная симпатичная девушка вытаскивала из бочонка с водой тарелки и аккуратно расставляла на специальных полках.
Здравствуйте Она сначала улыбнулась, но сразу посерьезнела, увидев незнакомого вооруженного человека. Сергей облокотился о широкий подоконник.
Здравствуйте. У меня к вам очень и очень серьезное дело. Вы мне поможете?
Девушка удивленно кивнула.
Понимаете, я нездешний. Я горец. И не знаю многих Ну, обычаев. И цен. И у меня нет денег. Но есть вот это.
Он вытащил из мешка и развернул из «лопухов» плечевой сустав четырехпалого. Из обоих срезов обильно пузырилась зеленая пенистая жидкость.
Девушка резко отшатнулась и еще сильней побледнела, испуганными глазами раненой лани взирая на Сергея. Потом обернулась назад и каким-то плачущим голосом позвала:
Отец!
К девушке подошел грузный полный мужчина, вытирая руки о полотенце, и замер, глядя на ногу. Потом отложил полотенце в сторону, уперся руками в подоконник и смерил Сергея взглядом с ног до головы.
Откуда это?
Сергей вздохнул:
Из Роха, вестимо Это что-нибудь стоит?
Мужчина, по всему хозяин заведения, не отводил настороженного взгляда.
Вы явно не из ордена. Хоть и воин.
Сергей выпрямился. Все равно подобное не скроешь.
Я горец, я уже говорил. Я многого у вас не знаю. Я устал и хочу есть. И еще я устал отвечать на глупые вопросы. И еще я рохер. Я принес ее из Роха. Сегодня. Но я не из ордена. Не только орден бывает в Рохе.
Нахмуренный взгляд хозяина несколько смягчился.
Серьезно? Это не шутка?
Не шутка.
Трое посетителей позади Сергея притихли, явно прислушиваясь к необычному разговору. Хозяин развел руками:
Вам нужно к барону. Я не хочу вас обманывать, чтобы вы потом не вернулись ко мне с вашим мечом. У меня нет таких свободных денег. Это дорого стоит.
Сергей облегченно вздохнул:
То, сколько мне надо, у вас наверняка есть. По самому большому, мне нужен хороший конь, снаряжение, другая одежда и немного денег с собой. А сейчас поесть и поспать. Это вы можете?
Хозяин усмехнулся:
А сколько с собой?
Я не знаю ваших цен. Сергей задумчиво почесал лоб. Сколько, к примеру, стоят одни сутки в вашей гостинице? В самой лучшей комнате и с самой дорогой едой?
Около двух брахм. Золотых.
Ну, тогда брахм двадцать. Золотых.
Странный вы какой-то.
Хозяин недоверчиво смотрел на Сергея. Странный незнакомец хоть и был вооружен, да еще редким карабином, совсем не походил на отлученного. Он никогда не сталкивался с подобным. Хотя слухи, конечно, ходят всякие. В том числе и про то, что есть смельчаки, и не из ордена, которые ходили в туман. Он был прагматиком и никогда не верил слухам. Может, и зря Но в одном он был уверенвряд ли кто-нибудь когда-нибудь решится пойти против ордена. Вся их жизнь зависела от неподвижности тумана. В этом он мог быть уверен, эта страшная нога паукане результат конфликта с орденом. Он знал, сегодня в их районе уже были люди в Рохе. Они несли одного умирающегоему об этом всего час назад рассказывал управляющий барона. У ордена хватало проблем, но только не с людьми. Каждая вылазка в туман всегда уносила чьи-то жизни
Ну так как, договорились?
Хозяин, видимо, принял решение:
Хорошо Если вы так хотите.
Хороший конь, снаряжение и одежда. Двадцать с собой. И поесть. И поспать.
Хозяин добродушно улыбнулся:
Я вам дам сорок. Может, даже больше. Посмотрим, во сколько обойдется остальное. Оч-чень вы странный человек
Сергей улыбнулся в ответ. Как объяснить, что в ближайшее время ему лучше не встречаться ни с какими баронами. Что этот барон наверняка позовет орден, чтобы выяснить способности Сергея, что может появиться целая куча несуразиц, незнаний и неправды Сергей слишком хорошо представлял себе средневековые казематы для допросов. Всему свое время. Потом.
Договорились.
Милия, хозяин повернулся к дочери, отведи воина на второй этаж. Разожги камин. И нагрей водыгость, наверное, хочет помыться. Я приготовлю ужин.
Сергей следом за Милией поднялся наверх. В отличном расположении духа. Хорошая девушка, только почему-то грустная. Трое посетителей за столом провожали его удивленными взглядами.
Красивый, статный, черный как крыло ворона скакун очень понравился Сергею. Длинная грива и пышная, как будто кокетливая, прядь над умными глазами. Крепкие белые зубы, пышущие огнем ноздри и тонкие ноги. Настоящий аргамакский скакун. Его и звали в тонМрак. Правда, владелец запросил дикие деньги, но Габ, хозяин гостиницы, не стал торговаться. Отличное седло, сбруя, два кожаных мешка дополнили снаряжение. Благо Харон подучил его держаться в седле.
Сергей вытянул из-под приобретенного на случай непогоды плаща кожаный чехол и засунул туда карабин. Слишком много вызывает удивленных взглядов. Теперь, кажется, все.
Держи. Габ протянул ему маленький мешочек. Здесь сорок. Прости, больше не могупросто нет. Много потянул конь. И спасибо. Большое спасибо.
Не за что. Обращайтесь еще.
Сергей одним махом, без стремени, вскочил в седло. Это у него получалось лучше всего, гораздо лучше способности твердо держаться в седле. Особенно при самом неудобном для всадника движениитрусцой. Габ удивленно взметнул брови.
Сергей улыбнулся:
Шучу. Это вроде поговорки. Вряд ли я еще окажусь в ваших местах
Он опустил мешочек в специальный кармашек на ремне. Габ хитро подмигнул:
Ведь ты не горец, Серый Ант? Горцев видно за километр, да и, откровенно говоря, физиономия совсем не та. И особенно повадки
Сергей от души рассмеялся:
Наверное, наблюдательность присуща всем коммерсантама, Габ? Смотрите, не ошибитесь в выводах. Надеюсь, что вы хорошо продадите конечность от твария искренне вам этого желаю. Быть в прибыли.
Хозяин гостиницы покачал головой:
Я не собираюсь ее продавать. Но я уже в прибыли.
Да? И Зачем она вам? Сергей удивился. Действительно, он многого не знает об этом мире.
Габ отвернулся в сторону:
Ты мне явился как ангел. Моя дочь В общем, ладно. Удачи тебе.
Сергей некоторое время, не отрываясь, смотрел на него. Кажется, он многого не знает не о мире, а о людях. Потом сказал, тихо и понимающе:
Ваша дочь. Милия. Прекрасная и застенчивая девушка. Только очень бледная и грустная. Я не хочу спрашиватьчто за болезнь. Простите меня, Габ, я не знал. Для меня лучше, если вы возьмете это обратно.
Он нагнулся и сунул в руку отцу мешочек с брахмами. Хозяин отрицательно покачал головой:
Нет, Серый Ант, я уже получил
Счастливо. Сергей пришпорил коня. Нетерпеливо переминающийся вороной радостно рванул по улице.
Эй! Ну дурень. Габ немного пробежал следом, но, запыхавшись, остановился. Поднял руку и, сокрушенно посмотрев на мешочек, тихо сказал:
Надо же, горец Рассказывай сказки. Ты лорд, парень, дворянин. Я сразу догадался. Только безденежный. Сейчас встречаются такие
Вороной мчал во всю прыть, дав волю застоявшимся ногам. Сергей не сдерживал егомолодая кровь скакуна играла и просила ветра в ушах. Наодок промелькнул быстрой картинкой, и по обеим сторонам дороги потянулась зелень густого леса.
«Милия, думал он, сидя в седле. Хорошая, застенчивая девушка. И Габ. Добрый и честный. У каждого человека свое горе. М-мда. И как по-разному люди переносят сваливающиеся на них несчастья. Кто-то становится добрей и милосердней к другим, как Габ, например. Кто-то ожесточается и наполняется злобой, раздражением и ропотом на весь мир. За что? За то, что я такой хороший? Стоп!»
Сергей потянул за поводья, умеривая прыть набравшего скорость Мрака. Вороной недовольно всхрапнул, переходя с карьера на рысь. «А я? Разве я не так же? Разве я не ожесточился на весь мир, когда погибли Лена и дети? Разве я не закрылся в своей скорлупе, отгораживаясь и считая себя самым обделенным? Разве я тогда захотел бы увидеть чью-нибудь чужую боль? И вообще кто может дать право судитьу кого беда большая, а у кого меньшая? Разве можно заглянуть в души людей? Правильно говорил Олеглучше больше смотреть за собой, чем на недостатки других»
Сергей снова тронул поводьянеугомонный вороной опять намеревался войти в «форсаж». «Я ожесточился? Да. Я стал эгоистичнее и злее? Не знаю. Наверное. Может быть. Я мало задумывался над этим. Но разве можно по-другому? Разве можно улыбаться, когда у тебя погибли близкие? Никто тебя и не заставляет улыбаться, ответил он самому себе. Но и замыкаться, ожесточаясь против окружающих, тоже. Смог бы я так?»