Забудь о моих словах, - сказала она.
Ее сердце разрывалось от боли, словно лист бумаги. Предложив ей выбор, Сиро просил у сестры ответный дар - ее благословение.
Ты знаешь, что должен делать. Я горжусь тобой.
Энгус резко отвернулся, скрывая облегчение. Постепенно ужас в глазах Сиро поблек. Мальчик снова начал насвистывать и шагать по палубе. Он должен был погибнуть, но эта перспектива не пугала его.
Койна
Улыбнувшись Клитусу Фейну, она обвела взглядом встревоженных членов Руководящего Совета и красивой походкой направилась к помосту, где Максим Игенсард триумфально использовал полномочия, переданные ему Сеном Абдуллом.
Особый советник заявил ей: «Я хотел бы задать вам несколько вопросов». Он имел в виду вопросы об Уордене Диосе и «Затишье», о «Трубе» и предательстве. Но первый исполнительный помощник Концерна рудных компаний возразил: «Не соглашайтесь». Он заверил ее: «Я сам отвечу на его вопросы. Наш концерн несет ответственность за полицию».
Максим и Клитус привыкли иметь дело с людьми, похожими на Годсена Фрика - с людьми, для которых служба протокола означала амбиции и интриги, а не принципиальную честность. Теперь, по разным причинам и каждый по-своему, они считали, что Уорден представлял для них угрозу. Однако никто из них не знал, на что способна Койна. Они не понимали, на кого нарвались. Игнорируя попытку Фейна остановить ее, она поднялась на ноги и ответила Максиму: «Я готова, особый советник». На ее лице застыла маска профессиональной учтивости.
В каком-то смысле она приняла этот вызов по той причине, что Фейн велел ей уклониться от вопросов Игенсарда. Клитус боялся ее: лицо перового помощника исказилось от напряжения и страха. Через связь с домашним офисом Концерна - и от информаторов Фэснера на станции полиции - он знал о том, что происходило в космосе. Фейн чувствовал, что ситуация начинала выходить из-под контроля Дракона. Возможно, он уже догадывался о цели ее появления на Сака-Баторе.
Его трусливая лояльность Холту помогла Койне увериться в своей правоте. Желание Клитуса принудить ее к молчанию лишь усилило решимость Хэнниш. «Наш концерн несет ответственность за полицию Концерна рудных компаний». Она бы с радостью разбила ему нос за такую ответственность - да и Фэснеру тоже.
Директор Хэнниш! - прошипел ей вслед Фейн, но она даже не обернулась.
Особый советник не хотел, чтобы Койна поднималась на помост. Он надеялся свысока метать молнии своих обвинений и сокрушать ее абсолютным превосходством праведного негодования. «Я собрал доказательства о самом злостном должностном преступлении нашего времени». Как только она направилась к нему, Игенсард поднял руку в бесполезной попытке остановить ее.
Вам необязательно покидать свое место, директор, - раздраженно выкрикнул он. - Мы можем выслушать вас и оттуда.
Койна пропустила его слова мимо ушей. Она следовала принципу: отвечай на вопросы, рискуй и смело встречай свои страхи. Однако сейчас ей хотелось ослабить власть Максима над аудиторией. Несмотря на протесты и возражения таких советников, как Тел Барниш, Блейн Мэне и Вертигус Шестнадцатый, Максиму почти удалось убедить Совет в предательстве Диоса. В чем-то он был прав: «Затишье» находилось в околоземном пространстве, и сверхсветовая протонная пушка амнионов держала Сака-Батор под прицелом. Это действительно могло быть следствием тех решений, которые принимал Уорден. Тем не менее, прежде чем приступать к выполнению своей миссии, Койне требовалось рассеять эмоциональную силу обвинений особого советника.
Она направилась к помосту, чтобы лишить Максима какого-либо превосходства. Физически это не представляло большого труда: Койна была на пятнадцать сантиметров выше Игенсарда. Но зловещая страстность - критическая масса ненависти к Диосу - возвышала его в глазах многих советников. Влияние Максима распространилось на весь зал.
В принципе, она могла противопоставить ему только свою красоту, притворное спокойствие и решимость говорить откровенную правду. Впрочем, Койна обладала и определенной хитростью, которой она научилась у Годсена Фрика. Его бесконечные интриги стали для нее хорошей школой.
Когда она поднялась на помост, Максим повернулся к Эбриму и возмущенно взмахнул руками, как будто ее присутствие у трибуны нарушало регламент.
Президент Лен?
Эбрим сидел в своем кресле, скрестив вытянутые ноги. При обращении Игенсарда, он вскинул подбородок и с едва заметной усмешкой сказал:
Вы предложили дать ей слово, особый советник. Его тон был более решительным, чем ожидала
Койна.
Поскольку директор Хэнниш согласилась отвечать на ваши вопросы, она имеет право стоять там же, где и вы.
Прежде чем Максим успел возразить, капитан Вертигус резко вставил:
Мистер Игенсард, уступите ей трибуну. Старший советник от Объединенного западного блока не скрывал своей злости. Будучи верным сторонником полиции, он чувствовал себя оскорбленным бездоказательными заявлениями Максима.
Мы уже знаем, какими будут ваши вопросы. Нам сейчас важны ответы Койны Хэнниш.
С другого конца стола донесся голос Панджат Силата:
Если кого-то интересует мое мнение, то я поддерживаю просьбу капитана Вертигуса.
Койна впервые слышала старшего советника от Объединенных островов и полуостровов Азии. Очевидно, лекарства, которые он принял, успокоили его больное сердце. Интеллигентная скромность и бледное лицо подчеркивали благородство и достоинство Силата.
Директор Хэнниш выступает от лица полиции Концерна и Уордена Диоса. Ее ответы на обвинения, высказанные мистером Игенсардом, имеют первостепенное значение.
Максим с гримасой уступил.
В таком случае, - начал он, - я хотел бы узнать
Койна посмотрела на него с холодной улыбкой.
Минутку, особый советник. Я руководитель службы протокола полиции Концерна, и в мои обязанности входят ответы на различные вопросы. Вы узнаете все, что захотите выяснить. Но сначала
Она перевела взгляд на советников и их помощников. В тот же миг ее колени снова задрожали. Внимание зала легло на плечи Койны тяжелым грузом. Несколько мужчин и женщин обмахивались ксерокопиями, словно им было жарко. Другие зябко сутулили плечи.
Облокотившись на трибуну, Койна доверительно заметила:
Надеюсь, вы понимаете, что мой канал связи со станцией полиции получает более подробную информацию, чем обычные линии.
Хэнниш вела себя так, словно не чувствовала никакой опасности. Кивнув на своих связисток, она деловито продолжила:
Я только что приняла сообщение, которое еще не попало в ранг публичных новостей. Мне кажется, вы должны знать, что крейсер «Каратель» вернулся в околоземное пространство.
Кто-то - кажется, Тел Барниш - крикнул:
Отлично!
Все остальные промолчали.
Очевидно, его миссия, предполагавшая эскорт «Трубы», успешно завершилась, - продолжила Койна.
Крейсером командовала лейтенант Хайленд.
Судно уже присоединилось к блокаде, которую мы создаем вокруг «Затишья».
Она не стала упоминать о Морн. Хэнниш боялась заходить так далеко. Она не имела понятия, что означала власть лейтенанта Хайленд на борту «Карателя». Кроме того, ей хотелось ввести Фейна в заблуждение. Если Клитус успел получить информацию из домашнего офиса Фэснера, он мог подумать, что Койна старается защитить Дракона и, добиваясь его одобрения, скрывает сведения о возвращении Морн.
Пока забытый всеми Максим кипел от возмущения, Хэнниш продолжила:
Все вы знаете, что, отправляясь на «Затишье», директор Диос оставил своим заместителем Хэши Лебуола. Несомненно, особый советник Игенсард представил бы это назначение в наихудшем свете.
Она незаметно пыталась ослабить позицию Максима.
Однако в то время Лебуол был самым старшим офицером на станции. Он стал исполняющим обязанности главы полиции по очевидной логике субординации. Когда же вместе с «Карателем» к Земле вернулась руководитель подразделения спецназа, он передал ей эти полномочия. Теперь полицией Концерна управляет директор Доннер.
Сохраняя серьезный вид, Койна внесла в голос нотки юмора.
Честно говоря, я назвала бы это хорошей новостью. Конечно, директор Лебуол заслуживает большего уважения, чем думает особый советник Игенсард, но после Уордена Диоса я считаю Мин Доннер лучшей кандидатурой для руководства нашей обороной.
По залу пронеслась волна одобрительных возгласов. Ее план удался. Диоса и Лебуола могли подозревать в чем угодно, но репутация Мин оставалась незапятнанной. Даже Максим признавал этот факт. К сожалению, колени Койны продолжали дрожать. Она предвидела большие трудности.
Если уважаемые советники найдут время на анализ сообщений, поступающих по каналам связи, они заметят, что Мин Доннер уже предприняла определенные шаги по защите околоземного пространства. Она приказала отключить сканерную сеть солнечной системы, и это лишило «Затишье» ценного источника информации.
Сен Абдулл изобразил порыв негодования.
Вы ослепили нас! - визгливо выкрикнул он. - Какой в этом толк, кроме очередного предательства?
Койна не имела военного образования и не разбиралась в подобных вопросах. Тем не менее она строго ответила:
Ослеплено «Затишье», старший советник. По крайней мере частично. Мы же ничем не ограничены. Наши корабли по-прежнему могут делиться необходимыми данными. Конечно, сканер позволяет амнионам нацеливать протонную пушку на Сака-Батор. Но они не видят того, что происходит на удаленных орбитах. Таким образом, наши корабли получают стратегическое преимущество. Это улучшает их эффективность.
Я бы так не поступил, - проворчал Вертигус. - Но Мин Доннер знает, что делает. Да, черт возьми! Это может дать нам преимущество.
«Спасибо», - молча поблагодарила его Хэнниш. Когда она беседовала с ним с борта шатла, он отказался помочь ей в принятии решений. «Вы большая девочка, Койна». Но теперь советник оказывал ей большую поддержку. К сожалению, на виду у Клитуса Фейна и остальных членов Совета она не могла сказать старому капитану, что многим обязана ему. Поэтому она повернулась к Максиму.
Я готова отвечать на ваши вопросы, особый советник.
Готова? Без доказательств? До некоторой степени ей удалось ослабить влияние Игенсарда на аудиторию. С этих пор она могла лишь отвечать на его вопросы, провоцировать исполнительного помощника Дракона и молить о своевременной помощи, которая спасла бы надежды Уордена.
С чего бы вы хотели начать?
При виде очаровательной улыбки Койны ни один мужчина не стал бы вести себя с ней как с оппонентом. Но враждебность Максима преодолела ее чары. Вероятно, невнимание Хэнниш к той роли, которую он приготовил для себя, превратило ее во врага. Глаза Игенсарда злобно сверкнули. Он больше не злился. В отличие от большинства людей, собравшихся в зале, он казался совершенно спокойным. Койна интуитивно догадалась, что Максим мог контролировать личный гнев, подчиняя его своим амбициям. Он хотел предстать перед Советом грозным обличителем коррупции и, одолев сопротивление Хэнниш, доказать свое превосходство над ней и директоратом полиции. Она не знала, что именно хотел доказать Игенсард. Или перед кем он старался выслужиться. Тем не менее Койна осознавала опасность, которую представлял собой особый советник.
К сожалению, директор Хэнниш, у меня так много вопросов, что я даже не могу придумать, какой из них задать первым.
Обращаясь к ней, он смотрел на советников - в основном на Клитуса Фейна. Его взгляд обшаривал зал, будто выискивал слабые места.
Как я уже говорил, мое расследование скандального «дела Термопайла» и сопоставление некоторых обстоятельств той ситуации, которую уважаемый президент назвал «текущим кризисом», заставили меня заподозрить наличие глобальной коррупции и предательства. Мы должны рассмотреть эту тему.
Я не против, - вставила Койна.
Голос Максима не был высоким и пронзительным, но его модуляции напоминали ультразвуковой резак. Чем больше он говорил, тем сильнее действовал на нервы. Неужели этот клоун не мог прояснять свою точку зрения без навязчивого фарисейства?
Прекрасно, директор,- раздраженно ответил Игенсард.
Ему не нравилось, когда его перебивали.
Надеюсь, вы говорите правду. И раз уж мы должны с чего-то начать, позвольте мне напомнить вам ваше заявление. Вы сказали, что миссия «Карателя», предполагавшая эскорт «Трубы», успешно завершилась. Признаюсь, меня удивил подбор ваших слов. Вы заявили, что миссией крейсера полиции Концерна являлся эскорт, а не захват «Трубы». Насколько нам известно, этот скаут был угнан беглым преступником Термопайлом и его подельником Тэвернером. Мы одобрили бы действия «Карателя», если бы вы рассказали нам о «спасении» человеческого судна, за которым гнался амнионский сторожевик. Но «эскорт» это уже слишком! Директор Хэнниш, что такого особенного в Энгусе Термопайле и Майлсе Тэвернере? Почему их почетно сопровождали вместо ареста или спасения? Не могли бы вы сообщить нам, что «Каратель» и «Труба» делали в системе Массива-5?
Койна встретила его нападки с профессиональной беспристрастностью.
Хорошие вопросы, особый советник.
К счастью, ее голос не дрожал, как колени.
Я попробую ответить на них.
Поскольку Максим не считал необходимым смотреть на Койну, обращаясь к ней, она решила поступить точно так же. Ее взгляд скользнул по напряженным лицам собравшихся людей.
Однако мне следует подчеркнуть, что перед вылетом на Сака-Батор я получила тщательный инструктаж. В той или иной форме мы с директором Диосом обсудили большинство проблем, которые я должна представить Совету. Он приказал мне отвечать на вопросы особого советника с максимальной точностью и откровенностью.
Хэнниш хотелось, чтобы советники поняли два главных аспекта: все ее откровения были санкционированы Уорденом, и именно он велел ей обличить его в совершенных преступлениях.
Поэтому прошу вас терпеливо выслушать меня. Все это сложно выразить словами.
Она сделала паузу, словно собиралась с мыслями, хотя на самом деле искала в себе отвагу для обвинений, способных подтолкнуть человечество к большой беде. Ее тон стал более формальным.
Когда несколько дней назад Уорден Диос и Хэши Лебуол выступали перед Советом на видеоконференции, они не раскрыли вам истину о Термопайле, Тэвернере и «Трубе».
Боковым зрением она заметила, что Максим раздулся от удовольствия. Он получил еще одно доказательство своей правоты.
Лично мне не нравится такая тактика, - сказала Койна. - Но как профессионал я допускаю, что она была необходимой.
Необходимой для содействия в борьбе Уордена против Холта - для демонстрации того, что в преступлениях полиции виновен некто иной, как Дракон. Грубо говоря, капитан Термопайл выполнял опасную миссию и, соответственно, нуждался в «прикрытии». Лебуолу и Диосу приходилось придерживаться оперативной «легенды». Любой намек на истину был бы фатальным.