Клоны, нужно отдать им должное, тут же послушались. Вбитые сотником рефлексы подчинятся командному голосу, никуда не делись.
Ангар мгновенно взорвался автоматными очередями, криками раненых и воплями умирающих. Да, не все переживут стычку, но сидя без дела, мы погибнем все.
Группа, направлявшаяся ко мне, схватилась со спрятавшимися на предыдущих стеллажах клонами, я же подкрался сзади, пока подпольщики пытались отбиться от навязавших ближний бой Алексов.
Чтобы убить человека, достаточно свернуть ему шею. Хрустнули позвонки, боец стал медленно заваливаться, а я выхватил автомат.
Не рассуждая, разрядил прямо в спины бойцов по десятку патронов. Из сковавших подпольщиков клонов выжил только один, но и тот был сильно ранен в бок. Все же мы тут голые ползаем, пока те доспехи таскают.
В голове снова щелкнуло - бой был бы выигран с меньшими потерями, если бы я меньше тупил и грамотнее командовал. Нас больше в разы, мы сильные и очень целеустремленные. За плечами у каждого - школа выживания, вбитая в нас сотником. Так почему я растерялся, как и остальные дефектные клоны?
- Не бросай меня, 0, - простонал раненый, и я добил его выстрелом в лоб.
Таскать подранков со смертельными ранами, пока пытаешься вырваться с базы неприятеля? Я не самоубийца. Странно, но убивая клона, почувствовал какое-то инфернальное облегчение. Он умер, я выжил. Значит, я настоящий - он нет.
Меж тем, схватка окончилась. Осторожно сгруппировавшись, мы наскоро пересчитали друг друга. Из 282 нас осталось 72. И это мы еще хорошо справились.
- У нас только пятнадцать стволов, что делать будем? - спросил я, держа свой наперевес.
По-хорошему, следовало раздеть убитых, чтобы получить хоть какую-то броню, но кто из нас умеет использовать экзоброню? Правильно, никто. Я не Ричард Кригг - тот наверняка с легкостью бы управился. Нам и так повезло, что это облегченная версия, иначе я даже не смог бы сломать шею своему первому автоматчику. Да и прострелить позвоночник остальным - тоже.
- Нужно уходить как можно быстрее, - предложил 81-й. - Хрен его знает, сколько их там, но нужно идти. Не для того передохли двести клонов, чтобы оставшиеся кучковались в чертовом ангаре.
Остальные были согласны. Они все больше и больше казались мне какими-то аморфными, словно тяга к жизни утекала из них вместе с каждым новым вздохом. Ни желаний, ни огня страсти в глазах. Как это объяснить? Большинство уже смирилось со своей скорой смертью.
Осторожно выступая вперед, мы все же разодрали броню, как смогли. Теперь, пусть и неуклюже, но первыми шагали пятнадцать автоматчиков в надетой кое-как защите.
Коридор напоминал внутренности космического корабля - много света, непонятных индикаторов и повсюду провода в толстых, как анаконды, кабель-каналах. Для полного ощущения не хватало лишь иллюминаторов с видом на бесконечный космос.
А еще - очень хотелось жрать. Лежа в капсулах, мы потребляли, какое-никакое, а питание. Сейчас же, почти полдня прошло, а с учетом потери нервов и холода... В общем, приходилось глотать собственные слюни, осторожно ступая вперед. От напряжения рябило в глазах, словно кто врубил белый шум. От усталости подкашивались ноги - тащить плитки брони без специальных экзоскелетов занятие не для простых обывателей. Автомат оттягивал руки, все больше хотелось остановиться и передать почетную обязанность кому-то другому.
К счастью, коридор оказался не вечным. Всего минут пятнадцать ходьбы - и показался новый ангар. К сожалению, здесь подпольщики отработали на славу.
Гора женских трупов, показавшихся знакомыми нам всем, была свалена у входа в медотсек. Под телами уже натекла внушительная лужа, но никто не спешил увозить погибших, или хотя бы сжечь их.
- Альисьяра, - озвучил очевидное Алекс-21.
Я кивнул, отводя глаза. Сколько же еще в этом комплексе клонов. А главное - зачем? Для какой цели может потребоваться подобная армия, если каждый из них - самостоятельная личность?
Задерживаться не стали. Очевидно, зачистку проводил тот же отряд, что сдох под нашим натиском. Так что просто прошерстили медотсек на предмет вооружения. Все же со скальпелем можно натворить больше, чем с голыми руками.
Новая дверь была открыта и располагалась как раз напротив выхода из нашего коридора. Настороженно двигаясь вперед, я ожидал, что в любой момент случится какой-то еще больший ужас. Например, кто-то нажмет кнопку и все помещения будут прожарены подорванным газом. Или просто откачают воздух из коридора, доступ в который нам предварительно отрежут.
Я все еще не верил, что в таком месте, чем бы это место ни было на самом деле, нет никаких камер. Собственно, даже аппаратура в медотсеках работала на батарейках да физической силе.
В третьем ангаре нашлись еще чьи-то клоны. К счастью или к сожалению, мы их не знали. Видимо, Подполье захватило часть игроков и, чтобы не заморачиваться с похищением остальных, наплодило клонов.
Желудок сводило от голода, я против воли смотрел на гору мяса, уже порядочно запачкавшего пол. Конечно, я не стану жрать человечину, но проблему это не решало. Да и слабость усиливалась.
Четвертый ангар оказался импровизированной казармой. И здесь мы оттянулись по полной. Конечно, не всем досталась броня, но хоть какую-то одежду клоны теперь носили. Да и запасными патронами со десятком стволов мы обзавелись.
Странно, никто не спешил, чтобы перестрелять нас до того, как доберемся до местного арсенала. А так - сбив выстрелами обычный навесной замок, распотрошили запасы Подполья, набив карманы всем, что попадалось под руку.
Лаборатория, склады - или бункер, не важно - явно готовили на совесть и долгий срок. Одежда нашлась на всех, еще и запас остался. Да, оружия маловато, но уже не с пустыми руками.
А потом Алекс-3 нашел дверь, ведущую в святая святых любой армии - в столовую. Наверное, я никогда не забуду, как семьдесят одинаковых морд расплываются в радостной улыбке, штурмуя запасы подпольщиков.
Но даже доедаю свою порцию консервированного мяса, я не переставал думать, почему никто нас не атакует. Происходящее и так напоминало бред, а теперь - так подавно. Неужели те пятнадцать бойцов - это вся охрана комплекса? На них не было ни раций. Вполне возможно, нашлись бы камеры или даже вшитые чипы, но пока все говорило об одном - бункер лишен связи с внешним миром.
И на самом деле это оправдано. Стоит кому-то засветиться в Сети отсюда, Власти узнают. И тогда Подполью не отсидеться в сторонке - к ним обязательно нагрянут гости с оружием наперевес и неудобными вопросами, почему здесь так много совершенно одинаковых людей. Точно!
- Нам нужна Сеть, - объявил я.
- И что ты предлагаешь? - вставил, пережевывая кусок мяса, 14-й. - Покричать, нет ли у кого наладонника?
Я пожал плечами.
- Просто держите в голове. Как только любой из нас найдет способ сообщить наше местоположение, Власти пришлют своих бойцов.
- Почему ты уверен, что мы в Подполье, а не у Властей? Такие технологии, - красноречиво обвел нас всех рукой 81-й, - вряд ли горстка отщепенцев могла бы себе позволить...
Я тяжело вздохнул. Не объяснять же, что в обратном случае нам всем проще пустить себе по пуле в лоб. Тягаться с Властями - не моего уровня дело. Никогда не был я борцом с режимом, да и нравится он мне, черт возьми!
Впрочем, думаю, остальные придерживались того же мнения. Все-таки, мы же клонированные! И при этом стали проявлять индивидуальность. Пускай сейчас это выражалось в присутствии столового прибора - кто взял вилку, кто ложку - или ел руками, как дикарь. Но это уже ставило вопрос - почему мы вдруг начали различаться?
Если вспомнить мои выводы, что любого человека, запихнув в Проклятые Земли, можно проверить на лояльность, то сейчас происходит совершенно обратный процесс. Мы больше не одинаковы, значит, программа дала сбой. Вполне возможно, среди нас изначально не было оригинала, может быть, мы были выращены прямо здесь, а взятый за основу настоящий Алекс уже давно стал компостом.
Что если после сотворения Макса Второго, Власти не остановились на достигнутом и пошли клепать не только механические ИИ, но и полноценные личности, считающие себя людьми?
Отставив пустую банку и бросив ложку в раковину, я первым поднялся из-за стола и пошел сменять стоящих на страже клонов. И только уже шлепнув по плечу 59-го, который с радостью отдал мне автомат, я понял, что был единственным, кто вообще оставил прибор не в банке.