Готовить очередь Амоса.
Ладно. Свяжусь и скажу ему, что ужин в восемь.
* * *
Амос приготовил пасту с грибами, щедро сдобрив их чесноком и пармезаном. Это были его любимые блюда, и он всег да старался купить настоящие дольки чеснока и натереть настоящий пармезан. Еще одна маленькая роскошь, которая окажется не по карману, если они проиграют бой с Марсом в суде.
Пока Амос обжаривал грибы с чесноком, Алекс накрыл на стол и принял заказы на напитки. Холден сел рядом с Наоми, команда документалистов заняла другой конец стола. Застольная болтовня была вежливой и дружелюбной, а если в ней и ощущались подводные течения, Холден так и не сумел распознать их источник.
Капитан попросил не брать к столу камер и оборудования для звукозаписи, и Моника согласилась исполнить просьбу. Марсианин Клип обсуждал с Алексом историю спорта. Коэн с Окью, сидевшие напротив Наоми, травили байки о последних съемкахоба работали на научной станции на стационарном спутнике Меркурия. Казалось бы, приятные разговоры, но что-то было не так.
Мы обычно не так хорошо питаемся в полете, заметил Холден, но для еженедельного общего ужина стараемся придумать что-нибудь повкуснее.
Чудесно пахнет, улыбнулась Окью. На пальцах у нее было полдюжины колец, на блузкепуговицы, серебряный кулон, а в курчавых каштановых волосахгребень цвета слоновой кости. Звукооператор спокойно уставился в никуда, черные очки скрывали верхнюю часть его лица, но выражало оно спокойное радушие. Моника, взглянув на него поверх голов, промолчала и тонко улыбнулась.
Жуйте, сказал Амос, выставляя на стол миски с едой. Когда порции передали по кругу, Окью, склонив голову, что-то пробормотала. Холден с запозданием понял, что она молится. В последний раз он видел такое много лет назад, когда жил дома. Один из его отцов, Цезарь, иногда читал молитву перед трапезой. Холден дождался конца молитвы и только тогда взялся за еду.
Очень вкусно, похвалила Моника, спасибо.
На здоровье, ответил Холден.
Со старта прошла неделя, продолжала она, и, помоему, все успели устроиться. Я подумала: нельзя ли выделить время для предварительных интервью? В основном чтобы проверить оборудование.
У меня возьмите, предложил Амос, не скрывая насмешливой ухмылки.
Моника улыбнулась ему и наколола на вилку гриб. Отправляя его в рот и медленно прожевывая, она не отвела взгляда. Дожевав, кивнула.
Отлично. Можно начать с прошлого. Балтимора?
Молчание вдруг стало колючим. Амос начал вставать, но Наоми тихонько удержала его за плечо. Он открыл и закрыл рот, уставился в тарелку, бледная кожа на голове и загривке наливалась кровью. Моника тоже глядела себе в тарелку, и лицо ее выражало тонкую смесь смущения и злости.
Неудачная идея, вмешался Холден.
Капитан, я признаю, что у вас и ваших людей есть болезненные темы, но мы договорились. А вы, не в обиду будь сказано, обращаетесь с нами как с незваными гостями.
На столе остывала почти нетронутая еда.
Понял. Вы свои обязательства выполнили, признал Холден. Вытащили меня с Цереры, и ваши деньги у нас в карманах. А мы своей половины не выполняем. Понял.
Я выделю час завтра с утра, подойдет?
Конечно, сказала Моника. Давайте поедим.
Балтимора? обратился к Амосу Клип. Болеешь за футбол?
Амос промолчал, и Клип не стал настаивать на ответе.
* * *
После мучительного ужина Холден думал только о постели. Но пока он чистил зубы, в гальюн словно бы невзначай заглянул Алекс и попросил:
Зайди в рубку, кэп, поговорить надо бы.
Поднявшись за ним в кубрик, Холден уже застал там Амоса и Наоми. Наоми развалилась, закинув руки за голову, а вот Амос сидел на краешке амортизатора, прочно упираясь ногами в пол и сжав кулаки. Лицо его было темным от злости.
Вот что, Джим, заговорил Алекс, повалившись в соседний амортизатор, начало не из лучших.
Она нарыла на нас материал, бросил Амос, ни к кому не обращаясь и глядя в пол. Вещи, которых ей знать не положено.
Холден его понимал. Намек на Балтимору относился к детству Амосапоявившегося на свет как плод самой мерзкой ветви незаконной проституции. Но признать, что это известно и ему, Холден не мог. Он сам узнал, случайно подслушав разговор, и не желал еще сильнее унижать друга.
Она журналистка, эти всегда роются в прошлом, сказал он.
Не так все просто, вставила Наоми. Она милая. Дружелюбная, очаровательная, и всем нам, здесь присутствующим, хочется думать о ней хорошо.
Это плохо? удивился Холден.
Просто дерьмово, буркнул Амос.
Я не случайно попал на «Кентербери», Джим, заговорил Алекс, и его ковбойский тягучий выговорнапоминание о детстве в долине Маринерапоказался не смешным, а грустным. И мне ни к чему перетряхивать скелеты.
Ледовоз «Кентербери», на котором они все летали до катастрофы с Эросом, был рабочей лошадкой. Команда собиралась из людей, опустившихся ниже уровня некомпетентности, или с темным прошлым, мешавшим найти работу получше. Досье Холдена пятнало позорное увольнение из земного флота. Проработав со своей командой не один год, Холден не сомневался, что с компетентностью у них все в порядке, значит, были иные причины попасть на «Кент».
Знаю начал он.
Со мной та же история, кэп, перебил Амос. У меня в прошлом много всякого прошлого.
И у меня, вступила Наоми.
Холден начал отвечать, когда до него дошло. Наоми скрывала что-то такое, что заставило ее взяться за тупую работу на «Кентербери». Ну конечно, скрывала. Это было очевидно, просто Холдену не хотелось думать ни о чем таком. Он не встречал инженеров талантливей Наоми. Она получила степень в двух университетах и сдала трехгодичную полетную стажировку за два года. Она явно начинала карьеру с командных должностей. Потом что-то произошло, и она никогда не заговаривала об этом. Холден вопросительно шевельнул бровью, но она легчайшим движением головы посоветовала не спрашивать.
Сейчас Холден в полной мере осознал, как хрупка их семья. Они шли друг к другу такими разными дорогами, что сама встреча казалась невероятной. И как легко миру разбросать их в стороны. Почувствовав себя маленьким и беззащитным, Холден невольно ощетинился.
Вы не забыли, почему мы на это пошли? обратился он к команде. Не забыли, что сидели под замком, а за «Росинантом» охотился Марс?
Выбора не было, поддержала его Наоми. Знаем. Все согласились взяться за эту работу.
Амос кивнул, Алекс подхватил:
Никто и не утверждает, что не надо было браться. Мы говорим, что ты в нашем оркестрепервая скрипка.
Да, пояснила Наоми. Твое делотак заинтересовать этих журналистов, чтобы они забыли об остальных. На все время полета. Другого выхода нет.
Есть, не поднимая глаз, проговорил Амос, есть и другой, но мне еще не доводилось вышвыривать из шлюза слепца. Не уверен, что мне это понравится.
Хорошо. Холден примирительно повел ладонями. Я понял. Сделаю все, чтобы ваши лица не попадали в камеру, но рейс будет долгим. Наберитесь терпения. Может, к тому времени, как доберемся к Кольцу, мы им наскучим и сумеем сплавить их на другой корабль.
Минуту все молчали, потом Алекс покачал головой.
Ну, сказал он, хоть одна причина торопиться туда.
* * *
Холден вскинулся во сне и яростно потер зачесавшийся нос. Казалось, будто что-то пыталось в него заползти. На корабле не водилось букашек, значит, это был сон. Хотя зуд ощущался вполне реально. Почесывая нос, он шепнул:
Извини, что-то приснилось, и похлопал по кровати рядом с собой.
Пусто. Наоми, должно быть, вышла в туалет. Он шумно задышал через нос, пытаясь избавиться от зуда. На третьем выдохе из носа выпорхнул и отлетел в сторону голубой светлячок. Тогда он сообразил, что в воздухе стоит слабый запах ацетона.
Надо поговорить, произнес из темноты знакомый голос.
У Холдена перехватило дыхание, сердце заколотилось молотом. Закрыв лицо подушкой, он подавил рвавшийся из груди вопльбессильная злоба смешалась со старым знакомым страхом.
Так вот. Этот галчонок, начал Миллер, славный мальчишка, тебе бы он не понравился.