– Все случилось еще в начале весны, – она вытерла щеки ладонями и уставилась в огонь. – Явился какой-то маг, молоденький, никому не известный, белобрысый такой. Звали его… Нарвад, кажется. Или Норволд. Как-то так. Ездил по всей округе, силой свой похвалялся и говорил, что приехал, мол, избавить людей от рыжей ведьмы, наславшей моровое поветрие.
Кошка оторвалась от своего занятия и снова фыркнула, сверкнув изумрудными глазами.
Ари вздохнула:
– А поветрие было на самом деле, только госпожа Кештиора здесь не при чем. Она-то как раз остановила его, не пустила дальше. И больным мы с ней помогали, кое-кого даже и выходить удалось. Да ведь, если беда приходит, люди всегда виноватых ищут. А госпожа Кештиора – она ж на виду. И на них не похожа. Умерли тогда многие. Вот… так все и вышло.
– Постой, постой, ничего не понял. Что вышло-то? Куда подевалась твоя наставница? Она хотя бы жива?
Ари молча показала глазами на кошку. Та лежала, аккуратно поджав лапки, и шевелила острыми ушами. Словно к разговору прислушивалась.
Я вздохнул, но почел за лучшее промолчать. В конце концов, если рассказ Ари что-нибудь прояснит, и я сумею найти Кешт, та, быть может, сумеет помочь ученице.
– Она здесь, – очень тихо сказала девушка. – Я не сумасшедшая, господин Конан. Просто… госпожа Кештиора не может превратиться обратно.
Кошка повернула к нам голову, навострив уши.
– Но почему ты не позвала на помощь? Этих ваших… из Ордена?
– Кештиора Арнамагелльская исключена из Ордена Рубинового Трезубца. За поединок и убийство себе подобного.
– Этого, белобрысого? – прищурился я.
– Да… Слухи расходились все шире… кажется, госпожа говорила с ним, но, видимо, безуспешно. Пыталась выяснить, откуда он взялся, но о нем никто прежде не слышал. А потом он явился в Арнамагелль во главе огромной толпы. И бросил госпоже вызов.
Она опустила голову.
– И?..
– Ну, ты же знаешь госпожу Кештиору. Она рассердилась, просто в ярость пришла. Я, говорит, сейчас проучу этого зарвавшегося щенка, он у меня узнает, что такое настоящее волшебство, будет помнить Кештиору Арнамагелльскую.
Я понимающе кивнул. Да-а, моя Кешт всегда отличалась завидным темпераментом.
Губы девушки задрожали, и я поспешно сунул ей фляжку в надежде избежать нового приступа рыданий. Помогло.
– Выскочила она за ворота – там эта толпа. Кто с кольями, кто с камнями. Я хотела остановить ее, они же словно обезумели, да только разве госпожу Кештиору удержишь, если уж она что решила. Я думала – убьют ее на месте.
– Убьют? Волшебницу такого уровня?
– Ну… Понимаешь, это, в общем, непросто, но если пара сотен разом навалится…
– Н-да. И что было дальше?
Девушка сконфузилась:
– Я из окна смотрела, наружу не вышла. Я же учусь только, что бы я против них смогла? А она… госпожа Кештиора только появилась в воротах – и все замолчали. А потом…
Она внезапно покраснела и прыснула в кулачок.
– Потом она наложила заклятие распада.
– На людей?
– Нет. На их одежду. И знаешь, они как-то сразу забыли о своих претензиях к ней. Я давно не видела, чтобы кто-нибудь бегал так быстро.
Кошка мурлыкнула и облизнулась с таким видом, будто только что полакомилась изрядной порцией сметаны. Несмотря на всю серьезность положения; я засмеялся. Кешт была верна себе.
– А белобрысый?
– Белобрысый остался один. На него-то, ясное дело, ничего не подействовало. Маг ведь. И вот тут-то госпожа Кештиора говорит, мол, сейчас я на тебе, голубчик, новое заклятие испытаю. Сам, говорит, напросился.
– Что за заклятие? – спросил я без особой охоты. Терпеть не могу всех этих магических штучек, одни беды от них.
– Я не знаю, господин Конан. Новое оно было, неопробованное.
– Так Кештиора ошиблась?
– Нет! – горячо вступилась за наставницу Ари.