Варрона! рявкнул брат Клавдия. И Сефу! Они еще не знают, с кем связались! Дрянные щенки! Мертово племя!
Мой грозный лев
Вокруг одни шакалы! Благородные Дома! Дерьмовот цена их благородству. Без зесара эти ублюдкиникто. Порченная кровь! В моих жилах течет неразбавленный ихор. И у Фостуса тоже.. А племянникигрязные волопасы, дети шлюх. Пусть и не помышляют о венце!
Девушка провела подушечками пальцев по его гневно раздувающейся груди:
Фостус не приедет поддержать тебя?
Кто? Трусливый дурак, который спрятался от родительского гнева в храме Эфениды? Смиренный жрец, добровольно отринувший земные блага! Он ведь младше меня, и мог бы ночами кувыркаться с блудницами, вкусно есть, хмелеть от лучших нектаров, а не протирать серый балахон и колени в никому не нужных молитвах. Разве богам по нраву слушать просьбы такого идиота?!
Вечные милостивы к тем, кто избрал путь служения им.
Пустоголовая! Девки созданы только, чтобы радовать взор и услаждать член. Даже рабы, эти тупые животные, более искусны в своих мыслях и суждениях, Лисиус зло покосился на гетеру. Подними зад и принеси вино! Только не местное, оно воняет козлиной мочой!
Встав с ложа, Агриппа закуталась в шелковую накидку и медленно покинула комнату. У кухонной двери топтался белобрысый мальчишка с двумя полными кувшинами.
Гость желает поморского или итхальского, требовательно сказала гетера.
Я не продаю вино, прислужник резким движением отбросил со лба челку. Это подарок от хозяина «Белого копья» достопочтенному Лисиусу. «Изумрудная камея» из личных запасов.
Достопочтенный Лисиус отдыхает со мной. И теперь он как раз захотел выпить.
Господин просил передать ему слова признательности, мальчик с радостью отдал Агриппе тяжелые кувшины. Корабли прибудут на Туманный мыс в оговоренный срок.
Кивнув, девушка поспешила вернуться в опочивальню. Брат Клавдия сидел на кровати, подогнув ноги и уставившись на стену осоловелым взглядом.
Ты быстро прискакала, кобылка.
Владелец «Белого копья»
Капитан! поправил мужчина. Известный геллийский мореход.
Он будет ждать на Туманном мысе, а пока шлет в дар лучшее поморское вино.
Островитяне не пьют рыболюдское пойло, хмыкнул Лисиус, нетерпеливо протягивая руки к кувшину. Считают его дрянью. М-м-м Так и есть, дрянь
Он сделал пару больших глотков, не разбавляя и не используя кубок. Затем снова присосался к глиняному горлышку, точно пиявка. Агриппа отвернулась, чтобы поставить второй кувшин на бронзовый прикроватный столик, а когда вновь посмотрела на мужчину, то не узнала его.
По гладко выбритому подбородку Лисиуса обильно текла слюна, взгляд сделался безумным, тело затряслось, словно от лютого мороза. Расписной сосуд выпал из ослабевшей руки и янтарная жидкость испачкала дорогой эбиссинский ковер.
Девушка бросилась тормошить пьяницу, еще не понимая, что произошло. Кожа мужчины была холодной. Он согнулся в позыве рвоты и исторг из себя желчь.
Помогите! рыдая, закричала Агриппа. Лекаря! Лекаря сюда!
Ни один врач не смог бы спасти человека, отравленного аконитомрастением, что выросло из ядовитой слюны подземного демона Хаата. Больше двух часов Лисиус корчился в страшных мучениях, задыхаясь и теряя сознание, а затем его сердце, не выдержав, навсегда остановилось.
После ужина Вида облачилась в белую столу с модным растительным орнаментом: вьющиеся побеги колосьев стягивали золотистые ленты, украшенные символикой Дома Литтов. Получив разрешение отца, девушка окрасила волосы и надеялась, что брат оценит великолепие огненно-карминных локонов.
В спальне Креона было тихо. Он отдыхал на узком ложе, почти нагой, прикрыв бедра льняной повязкой. От этого зрелища у Виды перехватило дыхание. Она обожала разглядывать литые мускулы молодого воина, его многочисленные шрамы, горькое напоминание об афарской кампании и плене, волевое лицо с приятной улыбкой, глубокую ямочку на подбородке.
Тебе идет рубиновый, декурион перевернулся на бок.
Что-то случилось? девушка села рядом и заботливо обняла его, наслаждаясь редкой возможностью не скрывать подлинных чувств.
Ничего существенного.
Расскажи.
Джоув пообещал мне повышение, если выполню кое-какую работу.
Это тайна?
Креон утвердительно качнул головой.
Даже для меня? Вида нашла губами чуть приоткрытый рот брата, дерзко вкушая запретное удовольствие.
Ты снова напрашиваешься на взбучку.
Девушка потянула за край его набедренной повязки:
Обычай дозволяет сурово карать сестер, когда они забывают о приличиях и...
Вспышка ослепила Креона. Он повалил Виду на живот, схватил за алые локоны и принялся задирать длинный подол платья. Ощутив первый яростный толчок, девушка едва не сломала ногти, впившиеся в край одеяла.
Дапростонала она.
С диким остервенением декурион старался смять ее, покорить, вонзаясь глубже. Он был бледен, хрипло дышал и нещадно хлестал ладонью, оставляя синяки на потных бедрах сестры.
Ещевзмолилась Вида, плача от боли и наслаждения. Еще!
Мраморные статуи в углах комнаты бесстрастно взирали на слившихся воедино любовников. Курильницы прятали их порочные чувства за покрывалами сизого дыма. Переносные жаровни едва тлели; крошечные искры не могли дать так много тепла, сколько накопилось между широко разведенных ног юной красавицы.
С ней Креон каждый раз испытывал свежий прилив желания. Сестра пахла шиповником, цветком блудодейства и гибели.
Он искал ее приторно-сладкий запах среди прочих ароматов: сандалового дерева, мирра, хмеля.
Он вслушивался в музыку ее дыхания, звучащую милее победных труб легиона, свадебных флейт и арфы Аэстиды.
Он ценил ее выше, чем все богатства Империи, и знал, что никогда не отдаст другому мужчине, будь тот даже полубогом или зесаром.
На несколько мгновений Креон превратился в демона, исторгнувшего пламя, и упал, обессилено прикрыв веки. Голос Виды вырвал из забытья.
Что велел сделать легат?
Отправить твоего жениха в последний путь.
Мэйо? она приподнялась на локте, не пряча удивление.
Его и пару других мальчишек.
Ты убьешь их?
Нет, декурион погладил сестру по щеке. Всего-навсего помогу им умереть.
Дай слово, что прежде он хорошенько помучается.
Откуда такая жестокость? Тебе не достаточно его публичного унижения?
Взгляд девушки стал холоднее льда:
Пусть перед встречей с Мертом поморец вдоволь хлебнет из чаши страданий.
Не помню, кто сказал: «Чем красивее женщина, тем больше в ней кровожадности», ухмыльнулся Креон. Сегодня ты затмила собою богинь.
Дай слово!
Все, что пожелаешь...
[1] Эргастул (лат. ergastulum)в Древнем Риме частная тюрьма для рабов.
[2] Конкубина (лат. concubina, от лат. conвместе, и лат. cubareлежать)в древнем Риме незамужняя женщина низшего сословия, находившаяся в сожительстве с холостым мужчиной.
[3] Тессера (лат. tessera)зд. в знач. игральная кость.
[4] Гистрион (лат. histrio, от этрусского слова isterактер)профессиональные актеры в Древнем Риме, из рабов или вольноотпущенников, занимали низкое общественное положениене имели никаких гражданских прав и могли быть подвергнуты телесному наказанию.
[5] Сателлит (от лат. satellesрод. п. satellitisтелохранитель, спутник) в Древнем Риме вооруженный наемник, сопровождающий своего господина
[6] Фесценниныв Древнем Риме шуточно-бранные песенки, исполнявшиеся на народных празднествах.
[7] Фал, фаллос (др.-греч. φαλλός)символическое изображение эрегированного пениса, предмет культа многих языческих религий.
[8] Борец или аконит (лат. Acónítum)род многолетних травянистых ядовитых растений семейства Лютиковые (Ranunculaceae) с прямыми стеблями и с чередующимися дланевидными листьями.
Глава 10
Глава четвертая.
Смерть не есть зло. Ты спросишь, что она такое?
Единственное, в чем весь род людской равноправен.(Сенека Луций Анней (Младший)
Второе свидание Мэйо с Хонорой состоялось спустя две недели после памятного вечера на берегу залива. Приход осени не убавил жарких ясных дней, зато исчезла ночная духота и влажность. На загородных виллах шла уборка урожая и предприимчивые дельцы уже везли в столицу свежие вина. Многие рон-руанцы старались совершить путешествие в богатые провинцииГеллию или Поморьечтобы отдохнуть и набраться сил перед наступающим сезоном гроз.