Нереус, островитянин отдал пламени несколько поленьев и поднялся на ноги. Пошли.
Узкая аллея тянулась от западного берега озера вниз по склону холма. Среди каменных глыб зиял черным провалом вход в рукотворную пещеру. Оратор и десяток невольников-слушателей расположились на валунах.
Теламону было за тридцать. Его курчавые пряди тронула ранняя седина. Мужчина рассуждал о зле, резко выбрасывая вперед мускулистую руку. Угловатое лицо вольноотпущенника несло на себе печать мрачной непоколебимости. Внимавшие витию рабы сидели тихо, не шевелясь. Гликка прокралась на цыпочках и заняла широкий камень как раз напротив грота. Нереус проследовал за ней и устроился сбоку, сомкнув руки на тонкой талии девушки.
Жадность нобилей нельзя насытить, потому что Старые Боги создавали их по своему подобию: злыми, порочными и мстительными. Мы взываем о помощи, но Бессмертные остаются глухи к мольбам. Они требуют даров: золота и мяса. Если раб положит на весы всего себя, а богач загонит в чашу быка, известно, чья жертва перевесит. Наша жизнь, как облачная ночь. Лишь изредка мелькнет звезда и тотчас гаснет в непроглядном мраке. Даже смерть не оборвет мучений, Теламон сжал кулаки. Кто здесь бродил, подобно тени, того ждет вечная дорога по землям Мерта в слезах, отчаянье и безмолвии. Вот вся награда за покорность, пролитые пот и кровь.
Выдержав паузу, оратор продолжил:
Веками мы носили черные одежды безысходности. И вот свершилось чудо! В мир пришел молодой Бог, многоногий и многоглазый. Афары зовут его Ананси, а мы говоримПаук! Он принес людям огонь. На ковре из паутины Он способен подниматься к небу. Тот, на кого Он укажет в гневезачахнет от болезней, а угодныйисцелится от самых страшных недугов. Паук судит нас по делам. Услышавший его волю обретет счастье. Когда закончится путь служения, Паук призовет каждого и укутает белым саваном. Не будет печали, боли и страданий. Только отдых, вечный покой и светлые сны. В них вы увидите, как исполняются сокровенные желания, побываете в другом мире, где нет цепей и ошейников. Коконэто последний одр тела и колыбель души.
Гликка прижалась к Нереусу, опустив голову на крепкую грудь юноши.
Паук добр, щедр и милосерден. Он сказал: «Верьте и следуйте зову!», Теламон улыбнулся слушателям. Он приведет с собой Четырех. Первым будет Наставник. Его имя нам известноПлетущий Сети, понтифекс Руф. Вторым явит свою мощь Воин, великий Восьмиглазый. Третьим станет Создатель, и сотворит из тленаЧетвертого или Непостижимого. Когда это случится, Зло падет, умрут Старые Боги и наступит Новая эра, царство Паука.
Голос проповедника зазвучал тише:
Сейчас Старые Боги и их потомки чрезвычайно сильны. Приближается великая война. Многие падут в сраженьях. Услышав зов, нам придется взяться за мечи и убивать. Если мы сплотимся в единое войско против «отрицающих», дети увидят Создателя, внукиНепостижимого, а правнуки лягут пировать за столами изобилия. Ради них я призываю вас быть стойкими. Потечет кровь, прольются слезы, тысячи останутся непогребенными. Эта жертва не для Паука. Онавынужденная плата. Подумайте и ответьте себе: кто выбезликие тени или творцы будущего!
И кого нам предстоит убивать? нахмурился Нереус.
Оратор подарил рабу взгляд полный отцовской благосклонности:
Всех «отрицающих» Паука.
Мой хозяинполубог, наследник Веда. Когда закончится его земная жизнь, крылатые кони вознесут господина в Небесные чертоги, на пир Туроса. Поспорю с любым, что вино и девы будут ему милее вечного лежания в коконе. За эту слабость и охоту к развлеченьям я должен, презрев закон, поднять клинок на нобиля?
Да, юный друг, Теламон сделал скорбное лицо. Твой владелецс рождения носитель Зла. Онтьма, жестокий зверь. Его природу не побороть, не изменить. Пусть лучше пирует с Туросом, чем истязает чужие тела и души.
Мы столько лет Плечом к плечуНереус ощущал, как от вина начинает шуметь в голове и заплетаться язык. Почти одна семья.
Есть много способов бескровного и безболезненного умерщвления, сказал проповедник. К примеру, кубок яда. Это гораздо лучше растерзания толпой, забивания камнями или распятия на кресте. Ты окажешь господину услугу и воздашь последние почести, если считаешь его достойным такого обращения.
Я считаю его достойным наилучшего обращения! сын торговца пряностями вскочил с камня, шатаясь и размахивая руками. И никто не вправе лишать Мэйо жизни! Он часто несет чушь, когда напьется, однако до такого бреда не доходит! Мой господинне зверь и не убийца! А вычудовища, культисты уродливого Бога! Надеюсь, он проглотит вас и на веки превратит в дерьмо!
Нереус, как рассерженный лось, проломился через кусты, невнятно бубня и сквернословя. Осмотревшись, он понял, что забыл дорогу к ротонде и двинулся наугад, в обход небольшого павильона со сводчатым куполом.
Хозяин! во все горло проорал невольник. Господин Мэйо!
Блуждая по зарослям, геллиец несколько раз падал. Он скатился в какую-то яму и остался лежать на спине, глядя в закатное небо:
Господин Мэйо!
Поморец бесшумно возник на краю оврага. Нереус замолк. У него отвисла челюсть от удивления. Лицо и руки брюнета покрывали кривые царапины. На шее виднелось множество синяков и засосов.
Отпрыск Дома Морган упреждающе выставил перед собой ладонь, когда островитянин попытался вымолвить хоть слово:
Ни звука! Ты, жалкий негодяй, отказавшийся воздать положенное Пиксу, и мне пришлось стараться за двоих!
Я верю, но кто возлег с тобой, господин? Терновый куст? Афарский пустынный кот?
Тигрица по имени Хонора. Если сейчас же встанешь, то расскажу подробности, Мэйо схватил раба за одежду, помогая вылезти из ямы. Вед Всемогущий, да ты нажрался в слюни!
Во славу Пикса
Фалему в зад! Я еле слез с нее. Сочная ведьма, да икнется ее рогатому супругу!
Геллиец сжал плечо хозяина:
Неужто полубог влюбился?
Нет, сбереги меня кварц от пагубной напасти. Просто хочу еще раз войти в эту реку.
Сегодня?
Дай отдышаться. Завтра. Через неделю. Как повезет.
Не помню, чтобы ты с кем-то проводил две ночи кряду.
Поморец расплылся в счастливой пьяной улыбке:
Взрослею. К тому же я еще ни разу не тискал демониц.
Увлеченный беседой, Нереус старался поскорее забыть о паукопоклонниках и их страшных идеях. Когда он смотрел на нобиля, в груди разливалось приятное тепло. Островитянин думал, что никакие посулы или угрозы не убедят его причинить вред этому веселому, славному парню.
Рабы расставили в саду высокие плетеные кресла. Понтифекс Руф уселся под раскидистой яблоней, прислонив посох к ее шершавому стволу. Храмовник задумчиво перебирал четки. Наблюдая за ним, Варрон мысленно сравнивал культиста со старым вороном, клюющим горох.
Эбиссинец Тацит в тонком схенти напомнил взысканцу белого ибиса. Эти священные птицы ежегодно прилетали в дельту Инты перед началом разлива, возвещая о приходе воды. Река несла жизнь, а Восьмиглазыйсмерть. Он перебросил через локоть прозрачный синдон и глядел вдаль пустыми, стеклянными глазами.
Третий участник собрания паукопоклонниковлегат Джоувв полном военном облачении и при оружии схватился за подлокотники, будто кречет за колодку. Спустя некоторое время брюнет снял шлем. Взгляд Варрона привлекли крупные капли пота на лбу мужчины. Он сильно нервничал, но старался не выдавать этого.
Сегодня ликкиец осмелился примерить цвет воинов, отдав предпочтение короткой красной тунике. Плетущий Сети не рекомендовал взысканцу носить что-либо напоминающее о крови и убийствах во избежание пересудов. Варрон не хотел забывать случившегося. За дни, проведенные в храме, он несколько раз перечитывал легенду о фениксептице, победившей смерть. Этот символ возрождения тела и очищения души буквально преследовал юношу.
Я рад приветствовать вас, начал Руф. Паутина крепнет, и мне отрадно видеть, как сплетаются нити. Поведай о своих снах, Тацит. Что ныне угодно Пауку?
Скоро разразится буря и песок укроет Сокола желтым саваном, проскрипел эбиссинец.
Варрон вздрогнул, понуро опустив голову.
Сефу Нехен Инты, понтифекс громко щелкнул четками. Храбрый юнец наделен талантом умело расставлять фигуры на доске. Он ловко выбил с поля Лисиуса. Поступил именно так, как я ожидал. Но время его охоты вышло. Птице пора, смежив веки под клобуком, отправиться назад к Именанду.