Но плен наш продлился очень недолго. Уже на третьи сутки мы с Пихоцким оказались на свободе. Сперва большая часть наших охранниц куда-то ускакала, оставив рядом с нами всего четверых, которые тут же встали на бивак под высоким деревом. Прошло еще несколько часов, как вдруг раздались негромкие хлопки, и все охранявшие нас вооруженные женщины одна за другой упали с лошадей на землю и тут же умерли. Все раны им были нанесены в голову и область сердца, и смерть их была очень быстрой и безболезненной. Я смотрела на то, что еще совсем недавно было живыми женщинами, и в моем сердце не было никакой жалости. Они незаконно лишили меня свободы, они издевались надо мной и даже били плетьюи последовавшее за этим наказание казалось мне вполне заслуженным.
Потом, к моему величайшему удивлению, со всех сторон нас окружили разговаривающие по-русски люди самого решительного и угрожающего вида, по своему поведению и экипировке чем-то напоминающие егерей имперского корпуса Дальней разведки. И только допотопное пулевое оружие, да еще некоторые анахронизмы говорили о том, что это отнюдь не наши имперские бойцы. Особенно впечатляла женщина с позывным «Кобра», которая была в этом отряде снайпером и с легкостью управлялась с не самой совершенной бесшумной пулевой винтовкой, именуемой ею «Винторез». Подумаешь, унитарные патроны на бездымном порохе. У нас в империи, прежде чем окончательно уйти в историю, пулевое оружие успело перейти на жидкий метатель с переменным объемом подаваемого заряда Вот так.
Вообще-то, если сказать честно, сперва я вообще не понимала ничего из происходящего. Ни того, где мы находимся, ни того, кто те люди, которые нас захватили, и чего они от нас хотят. И только явление капитана Серегина и некоей Анны Сергеевны (дамы нетитулованной, но настолько преисполненной чувством собственной важности, что о ее благородном происхождении можно было и не спрашивать), расставило все на свои места, а то, что они мне сообщили, повергло меня в глубочайший шок.
Главная новость заключалась в том, что мы находимся в другом мире, где действует магия, как в старых британских сказках Тут, в этом мире, обитают античные греко-римские боги и сатана правит свой кровавый бал, а сама Анна Сергеевнане более, но и не менееумеет читать человеческие мысли и готовится в будущем стать самой настоящей богиней. С ума сойти! Пока это для меня только слова, но явно же видно, что люди, рассказывающие об этом, сами верят в то, что говорят. Сказкитем более страшныехорошо читать вечером, на сон грядущий, сидя в теплой и уютной комнате, а попадать в них собственной персонойтакого не пожелаешь и врагу. А тут как раз и было самое настоящее попадание в сказку по принципуто ли еще будет, ой-ой-ой.
Есть у меня такая особенностькогда я смотрю на человека, то вижу, правду он мне говорит или врет. И ни разу это чувство меня еще не обмануло, хотя есть у него и другая сторона. Очень тяжело на свете жить красивой девушке из знатной и богатой семьи, когда она точно знает, что вьющихся вокруг нее кавалеров интересует не она сама, и даже не ее соблазнительное тело, а деньги семьи и возможность хоть каким-то образом через это знакомство проникнуть в высшие круги российской аристократии. Фу, мерзость.
Так воти эта Анна Сергеевна, и капитан Серегин, и все остальные думали и говорили одно и то же, без всяких потаенных мыслей. Обычно, когда врут, я не могу знать, в чем именно заключается ложь, а чувствую лишь, что на уме совсем не то, что на языке. Кстати, с этой Анной надо быть поосторожней, ведь она умеет читать мысли и воспоминания, но только далеко не всегда снисходит до этого занятия. Княжна Волконская ведь не кто-нибудь, и поэтому мои мысли она прочтет обязательно. Скрывать мне особенно нечего, но это как-то не совсем удобновсе равно что ходить голой перед посторонним человеком
Анна Сергеевна Струмилина
Мадмуазель Волконская, как называет эту особу Серегин, считает, что я теперь постоянно буду подслушивать ее мысли. Глупость какая! Делать это без особой необходимости крайне неприлично, и к тому же процесс прослушивания мыслей ужасно утомителен и способен довести до приступа жуткой головной боли, так давящей на виски, что и думать невозможно.
Но поскольку Елизавета Дмитриевналичность многогранная и довольно противоречивая, то из женского любопытства, после некоторых колебаний, я все же решилась сунуть свой нос внутрь ее черепушкии получилось так, что узнала вещи, для всех нас не безынтересные
Меня особо заинтересовала история ее попадания в этот мир, и в первую очередь мне хотелось бы знать, связана ли как-нибудь с этой историей способность мадмуазель Волконской на слух отличать правду от лжи. Правда, по ее же собственным мыслям, она не сможет определить ложь лишь в том случае, если человек не врет ей напрямую, а добросовестно заблуждается, но для проверки на вшивость приставучих кавалеров наличие таких способностейболее чем достаточно.
Но интересен другой момент. Получается так, что сюда в основном заносит тех, у кого есть какие-то не совсем обычные способности В нашей компании это были я и Дима, у спецназовцевНика, с особыми способностями которой пока ясно, что ничего не ясно, и сверхчувствительный на недобрый взгляд капитан Серегин. У наших новых знакомых такая особая способность нарисовалась у мадмуазель Елизаветы. Надо будет спросить у Димки совета по поводу нее. И так же, как и в нашем случае, при «попадании» мадмуазель Елизаветы и господина Пихоцкого тоже была чудовищная гроза, которая закончилась сразу после того, как дело было сделано, и в этом мире объявились новые гости.
Кстати, Волконская уверена, что тот аппарат, который она называет средним штурмоносцем, полностью исправен, заправлен и готов к полетам. Но об этом с ней и ее напарником пусть разговаривает капитан Серегин.
Все, что необходимо, я сообщу ему, когда мы вернемся в наш лагерь. А пока, поравнявшись с Лизой, я начинаю с ней прощупывающий светский разговор, заранее зная, что каждый мой ответ будет тщательно проанализирован ею на искренность.
Впрочем, светскую беседу первой начала как раз Елизавета, поравняв свою лошадь с моей и выдержав приличествующую случаю паузу.
Анна Сергеевна, не так ли? доброжелательно и немного смущенно спросила она. Извините, что я к вам так по-простому, но тут у нас не нашлось общих знакомых, которые могли бы представить нас друг другу.
В ответ я только пожала плечами и ответила:
Да ничего, Елизавета Дмитриевна. У нас, знаете ли, не принято так уж строго придерживаться формальностей. Люди знакомятся, когда им это надо и для этого им совсем не нужна помощь третьего человека. Тем более что обстоятельства, сопутствующие нашему знакомству, вполне можно счесть чрезвычайными.
Я вас понимаю, Анна Сергеевна, хотя мне крайне трудно одобрить такой образ жизни, задумчиво произнесла блондинка, Мне лично очень не хотелось бы, чтобы любой хам запросто мог бы подойти ко мне и представиться, не спрашивая ничьего разрешения.
Ничего, ответила я, мы к этому привыкли, и каждый защищается как может. Наш мир отличается от вашего, и явно не в лучшую сторону, но это наш и только наш мир. По крайней мере, в нем можно знакомиться, не спрашивая ни у кого разрешения. Кстати, рассказать вам анекдот про двух англичан?
Расскажитезаинтересовалась Елизавета.
Короче, два английских джентльмена попали на необитаемый остров и провели на нем десять лет, не сказав ни единого слова друг другу только потому, что не нашлось третьего джентльмена, который бы представил их друг другу.
Да уж, англичанеони такие, ответила Волконская, после чего на некоторое время наступила тишина, прерываемая только топотом копыт. Моя собеседница явно обдумала свой следующий вопрос, но пока не решалась его задать. При этом я «видела» этот вопрос так четко, будто он написан у нее на лбу. И наконец Елизавета решилась.
Анна Сергеевна, спросила она, капитан Серегин при первой нашей встрече назвал вас «ваша божественность». Это была шутка или как?
Отчасти шутка, ответила я, отчасти «или как» но только отчасти. В основном я еще только учусь, и паства моя не совсем добровольная, всего-то три с небольшим десятка душ.