Но ты выступил в нашу защиту, она одарила его неумелой улыбкой. Беру назад половину тех гадостей, что наговорила о тебе.
Глава 4
21 Найтала, год Бесструнной Арфы (1371 ЛД)
Когда Галаэрон вошёл в затенённый листьями Зал Благородной Охоты, Такари нагишом лежала в Поющем Ручье. Лицо её снова приобрело здоровый бронзовый оттенок, а глаза были яснымивпервые после ранения. За ней стоял постаревший лунный эльф. Одежды на нём тоже не было. Целитель сцепил руки в замок вокруг эльфийки, поддерживая над мерцающей поверхностью. В воздухе приятно пахло чистейшей водой и мхом, а пение серебряного фонтана весёлыми мелодиями разносилось по всему зданию. Эамонд сидел под небольшой струёй воды. Он тоже был обнажён, а его раны и синяки уже затягивались. Дайнод стоял у края фонтана, рассказывая двум начинающим жрецам, как погиб отряд.
Когда Галаэрон вошёл в рощу, один из слушателей поприветствовал его кивком. Дайнод повернулся к нему без тени смущения. Эльфы никогда не радовались неудачам собственных товарищей, и поэтому свободно обсуждали их. Ему не раз приходилось ловить направленные на него сочувствующие взгляды и слышать ободряющие слова, поэтому эта черта входила в число тех немногих, которые Нихмеду желал бы в эльфах изменить.
Взгляд Дайнода скользнул мимо Галаэрона к входу в помещение, где в ожидании стояли люди. Мелегонт смотрел на всё изучающим взглядом, а остальные выглядели несколько более поражёнными, чем обычно. Зная, что роща Солонора Теландираодна из тех святынь, куда люди не смогли бы вторгнуться, Нихмеду знаком разрешил им пройти внутрь, а затем повернулся к Дайноду.
Так люди получили прощение?
Во всяком случае, они к этому ближе, нежели я, ответил Галаэрон.
Дайнод со жрецами обменялись понимающими взглядами, и один из них произнёс слова сочувствия, к которым Галаэрон испытывал отвращение ещё со времён обучения в Академии Магии:
Не стоит беспокоиться, мастер стражи гробниц Колбатинсуровый, но справедливый командир.
Дайнод закатил глаза и отвернулся, Галаэрон же ответил:
Я бы поверил в это, если бы мы провели последние лет двадцать в холмах Серого Покрова, а не на Южной Границе Пустыни, игнорируя удивление на лицах обоих жрецов, он встал на колено возле воды и обратился к Такари. Как себя чувствуешь?
Как мотылёк с дыркой от клыка в спине, отозвалась она весёлым, хотя и несколько слабым голосом. Чувствую слабость, но безумно счастлива, что жива.
Я залечил рану, сказал Плюфан Трушотстарый охотник поддерживавший её. Он перевернул разведчицу, чтобы продемонстрировать нарыв в том месте, где раньше был прокол. Но я не могу избавить её от заражения.
Возможно, это не инфекция, вмешался Мелегонт, вставая на бортик рядом с Галаэроном. Можно взглянуть?
Плюфан кивнул.
В Поющем Ручье вам всегда рады.
К огромному изумлению Нихмеду, маг вошёл в воду, не сняв даже обуви. Дайнод и Эамонд тоже вскинули брови, но благородный охотник и два его помощника не подавали никаких признаков удивления. Во время ежемесячных церемоний в их пастве частенько встречались люди.
Галаэрон перевёл взгляд на Валу, чтобы посмотреть, не кажется ли ей такое поведение странным, но на её лице застыло выражение полного изумления, и понять о чём она думает, было невозможно. А вот её люди смотрели на Такари с таким животным вожделением, что эльф заволновался, правильно ли оценили реакцию людей на издевательства Старейшины Холмов. Это поставило его в тупик куда больше, чем поведение Мелегонта, ведь для людей разведчица была всего лишь случайно пострадавшей в битве эльфийкой. Учитывая обстоятельства, они вряд ли могли влюбиться в неё, так что эльфу было трудно понять, почему просто вид её обнажённого тела пробудил в них такую страсть.
Оставляя запачканной в дороге одеждой разводы тёмной грязи, Мелегонт прошёл к центру озера и остановился возле Такари. Он пощупал нарыв и посмотрел на Галаэрона.
След от хвоста фаэримма, не так ли? не дождавшись ответа, он продолжил, Ты не заметил? Он что-нибудь впрыснул ей?
По хвосту разок пульсация пробежала, ответил Нихмеду. А позже я заметил в глубине раны что-то маленькое и горячее.
Плюфан поднял глаза.
Я испробовал все известные мне противоядия.
Мелегонт покачал головой.
Фаэриммы впрыскивают не яд, сказал он. Они откладывают яйца.
Яйца? Такари так быстро развернулась, что выскользнула из рук Плюфана. Что значит «яйца»?
Только одно за раз, ответил маг. Он посмотрел на благородного охотника. Они так размножаются.
Как личиночные осы? лицо Такари приобрело болезненный бледно-жёлтый оттенок. Тогда прикончите меня, сейчас же! Я не хочу, чтобы какая-то дрянь съела меня изнутри!
До этого не дойдёт, успокоил её Мелегонт и повернулся к благородному охотнику. Извлеките яйцо и назначьте лечение, как при лихорадке. Отдохнёт дней десять и будет в полном порядке.
На лице эльфийки читалось сомнение.
Тебе легко говорить
Да, легко, я из себя выковырнул шесть таких, и рядом не было целителя, чтобы облегчить лихорадку, маг потрепал разведчицу по щеке, кивнул благородному охотнику и побрёл к берегу.
Дайнод, проследи, чтобы она отдыхала, как ей велели, Галаэрон посмотрел на Такари и добавил, После лечения вернёшься к своим на год.
Спасибо, отозвалась та с грустью в глазах, но я подожду до того момента, как Киньон
Нет, ты отправишься домой сразу же, как только позволит здоровье, перебил Нихмеду. Даже если он его не озвучил, решение Киньон уже принял. И я хочу, чтобы ты побывала дома, пока я могу отдать тебе такой приказ. Ты слишком долго не была в Высоком Лесу.
На глаза Такари навернулись слёзы.
Я
Галаэрон прервал её взмахом руки.
Мы ещё поговорим, прежде чем ты отправишься в путь, сказал он. Когда поправишься, навести меня.
Эльфийка кивнула и опустилась в руки Плюфана.
До скорой встречи.
До скорой встречи.
Галаэрон попросил жрецов поблагодарить за него благородного охотника, передал им для их богини золотого льва и принялся ждать, пока Мелегонт выберется из воды. Человек потёр пальцы друг о друга, делая пассы простенького заклятия, чтобы высушиться, но ничего не произошло. Он нахмурился и попробовал снова.
Одежда оставалась мокрой.
Позволь мне, предложил Галаэрон, весьма удивлённый неудачей мага. Мифал блокировал все заклятия, способные нанести вред Эвереске, если их читали не эльфы. Но едва ли заклятие просушки можно было назвать разрушительным. Да и Мелегонт бы ощутил на себе неприятное воздействие, если бы намеревался нанести какой-либо вред своим колдовством. Вместо этого чары просто не сработали.
Ты чувствовал магию?
В ответ Мелегонт приподнял густые брови и отрицательно покачал головой.
Галаэрон повторил пальцами жесты мага, и тот почувствовал, как через него потекла магия Плетения. Раздалось шипение, мелькнула вспышка света, и одежда мага тут же высохла, исходя паром.
Мелегонт хлопками затушил небольшой огонёк.
Ты скопировал моё заклятие?
Ну, небольшой талант у меня всё же есть, ответил Нихмеду, опустив длинную историю о том, как он поступил в Академию Магии и как из неё вылетел. Это заклинание не такое странное как те, что ты использовал раньше.
Поразительно, восхитился Мелегонт. Хоть ты освоил и совсем простенькие чары, это всё равно поразительно.
Эх, если бы ты был наставником в Академии Магии, усмехнулся Галаэрон.
Он повернулся и вывел людей из рощи. Когда они снова оказались на мощёных мрамором дорожках, к эльфу подошла Вала.
Тебе надо было её поцеловать, сказала она.
Галаэрон так опешил, что чуть не споткнулся.
Такари? Зачем мне это?
Разве влюблённые эльфы не делают этого, когда прощаются? удивилась женщина. Или целуются только люди?
Мы целуемся правда, судя по скорости, с которой размножается ваша раса, не так часто, ответил Нихмеду. Но мы с Такари не влюблены друг в друга.
Беру назад двенадцать добрых слов из тех, что я сказала о тебе, ответила Вала. Только клыкастые твари так обращаются с влюблёнными девушками.