Ну, пусть взял, уступила я. Но почему же тогда?..
А если взял и не показывает значит, скрывает. А зачем ему это скрывать?
Чтобы вампиры не узнали? предположила я.
Может быть. А, может, готовится продать и боится конкуренции. Что скажешь?
Я пожала плечами. Напарник явно лишился рассудка, а с умалишёнными спорить опасно.
Пусть так, но что я могу сделать?
Как что? очнулся от своих грёз вампир. Найти эту мерзость и украсть для бюро безопасности, естественно. Уж там-то сообразят, что с этим делать.
Украсть?! ужаснулась я. Но я даже не знаю, как это твоё оружие выглядит!
Не моё оружие, обиделся вампир. Их оружие! А как выглядит я тебе помогу.
Я не успела ничего сделать. Вообще ничего. Просто вампир развернул меня к себе, его губы оказались близко, близко коснулись моих
Это было ужасно поцелуй холодного как лёд, мертвеца, у которого изо рта явственно доносился запах застарелой крови. Осознав, что происходит, я вздрогнула и попыталась отстраниться, но вампир теснее сжал меня в объятьях, лишая возможности дышать, а потом я почувствовала солоноватый вкус, не удержавшись, сглотнула
Я всё-таки сумела вырваться, а, может, вампир разжал руки. Упала на пол, с трудом поднялась на ноги, с силой вытерла рот рукой.
Можешь передать начальству, раздражённо произнесла я, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, чтобы в следующий раз поставили меня в пару с гадюкой.
Это почему ещё? удивился вампир, слизывая с губ капельку крови.
Потому что я охотнее буду целоваться с ней, чем с трупами вроде тебя! выпалила я. Какая мерзость Ещё раз ощупала губы. Странно если вампир меня укусил, то где след укуса? И почему так явно за губу? Это ведь легко заметить со стороны. И ведь не болит ничего?..
Учту твоё пожелание, моя дорогая, ничуть не обиделся не-мёртвый. Кстати как ты себя чувствуешь?
Как я себя чувствую? растерянно переспросила я. Потом кое-что вспомнила мне стало плохо и, не поспеши вампир меня поддержать, я бы непременно снова упала.
Ты это, что, тоже правда?!
Правда? поднял брови вампир. Не понимаю, о чём ты.
Нет послушай неужели?..
Напарник ждал с самым терпеливым выражением на лице. Я так и не нашла слов, чтобы произнести страшную догадку. Вампир сделал меня такой же, как он сам? Вот так вот, просто, не спросив моего согласия? Боже, смилуйся надо мной!
Не-мёртвый отвёл меня к кровати, усадил поудобнее.
Не дрожи ты так, Ами. Я просто решил, что ты недостаточно хорошо меня понимаешь.
Понимаю? Я? Тебя?
Ну да, кивнул напарник. Не спрашивай ничего, ложись спать, а завтра постарайся обыскать все комнаты «устриц». Всё будет хорошо, вот увидишь.
С этими словами он поцеловал меня в лоб и исчез.
Я снова вытерла губы. Что произошло?
Я едва не забыла, что должна снова надеть нитку с распятьем. Вспомнила буквально перед выходом из комнаты и заколебалась. Может, ну его, а? это ведь и правда ересь страшная. Как будто изображения могут что-то изменить в этом мире, как будто кусок серебра сделает меня честнее или порядочнее Нет, надену. Это простая служанка может морщиться, поддаваться своим убеждениям, идущим в разрез с приказами хозяев. Я нет, это слишком опасно для «легенды». Надену.
Достав из сундука распятье, я содрогнулась при мысли, что мне сейчас придётся это надеть. Я и раньше умела отличать серебро среди других металлов, но сейчас распятье внушало мне отвращение. Да что со мной такое?
Я кинулась к окну, открыла ставни, посмотрела на рассветное небо. Нет, ни спать не хочется, ни в прах я не рассыпаюсь. Достала из сундука зеркальце отражаюсь. Тень тоже присутствует. Всё как всегда! Но серебро
Я вспомнила, как вампир избегал прикоснуться не то, что к распятью, а даже ко мне, носящей его на шее. Нет, со мной ничего подобного не происходит.
Я повесила распятье на шею, спрятала, как учили острийцы, под одеждой. Неприятное ощущение постепенно отходило на второй план. Ко всему люди привыкают, даже к натирающей шею нитке.
Когда я подходила к лестнице, ведущей вниз, в кухню, я снова почувствовала себя как-то неправильно, что ли? Лестница загораживала собой проход в крыло, в котором жила прислуга, так что кухарка могла вовсе не посещать господскую часть, а накрывающие на стол слуги могли быстро сновать от подвала к столовой и обратно. Над входом в крыло для прислуги висело рябиновое распятье оно-то и заставило меня замедлить шаг. Откровенно говоря, я бы с большим удовольствием убежала бы в другую сторону.
Вот оно что. Столкнувшись с яростным сопротивлением прислуги, наотрез отказавшейся пускать к себе «идолопоклонцев», острийцы «закрыли» для вампиров вход в основную часть дома. Умно. Но почему же мне так плохо, и почему я, ещё не увидев дверь, почувствовала, что там висит?
У лестницы собралась толпа горничных, возглавляемая, как ни странно, престарелой кухаркой. Я удивилась. Клара (кухарку, несмотря на возраст, продолжали звать просто по имени; младшие добавляли «госпожа») из подвала выходила только в праздничные дни, да и то в церковь. Остальное время она проводила на кухне и в своей комнате всё в том же подвале. У меня она ассоциировалась с подземным духом из сказок, который вечно прикован к источнику пламени. А теперь вот вылезла. И какая-то она взбудораженная?
В кухню мою лезли, хамы! увлечённо жестикулируя кочергой, рассказывала она. Горничные ахали от одной мысли о подобной дерзости. Хотели свои обряды еретические проводить ха! Не на такую напали! Я им сразу сказала, кто сунется, того я вертелом! И не шутила! Так они снаружи свою пакость деревянную прибить пытались! Ну, ничего! Я им такого жару задала только пятки засверкали! И тут снимем или я прямо сейчас расчёт попрошу, пусть гости сухари жуют! Зовите Вита, пусть инструменты несёт и снимает!
Одна из молоденьких горничных развернулась и побежала по лестнице на второй этаж, туда, где жили мужчины. Ещё одна, постарше крикнула: «куда одна, дурочка!» и побежала за ней. Всё ясно. Я слишком рано ушла к себе и пропустила привнесённые «устрицами» нововведения, а они здорово обозлили слуг, привыкших самих распоряжаться в своей части дома. Таспы были хорошими господами и без надобности в наше крыло не входили, в жизнь не вмешивались. За порядком следили экономка и дворецкий, так уж заведено.
О, Кати, ты уже встала? неодобрительно покачала головой кухарка. Вчера я всё-таки поужинала в спальне у барышни, что, вообще-то, не одобрялось, однако замечание мне тоже делать не стали. Наверняка уже по всему дому известна выходка Аманды, в которой почему-то обвинили меня в общем, по мнению прислуги, я здорово забылась и когда осталась с встречающими гостя господами, и когда позволила барышне так нелепо себя представить, и когда спряталась от нотаций, и когда заставила нанимательницу попросить для меня еду в её комнату. Все сразу же почувствовали, что я здесь чужая и именно поэтому не одобрять теперь собирались исключительно молча. Мне придётся потратить немало усилий, чтобы разбить возникшее между нами отчуждение. Если у меня хватит на это времени и желания.
Видишь, что творится? обратилась ко мне за поддержкой госпожа Клара. Дожили! Дождались! Бедная барышня Аманда! Всю жизнь провести с таким-то безумцем! Нет, если они в неделю отсюда не уберутся прошу расчёт! И если они ко мне на кухню будут соваться! И если они пьянствовать не перестанут! И орать под окнами! Вчера всю ночь орали, слышала?
Я покачала головой. Орали? Всю ночь?
У тебя же под окном и орали, заметила Мари, живущая в ближайшей ко мне комнате. Неужто не слышала? Ну и крепко же ты спишь
И собак пусть перестанут спускать! продолжала возмущаться кухарка. Бегали по двору, лаем спать не давали, аж кровь в жилах стыла! А псари рядом с ними пьяные дрыхли! Врали, мол, псы у них тихие! Как бы не так! Я старый человек, нельзя же так!
Псы лаяли? неуверенно переспросила я. Ночью ко мне приходил напарник, а острийские собаки лают только на вампиров но я ничего не слышала! Как и криков под окнами