Я разрыдалась. Если моё имущество принесли сюда значит, госпожа Кик знает, где я, и не волнуется. Это было бы хорошо, но
Но если она отдала вещи, значит, она меня больше не ждёт, и вернуться мне некуда. Мне навсегда придётся оставаться здесь в распоряжении вампира и бесчеловечно равнодушных к чужой жизни людей. Это навсегда. Я плакала, пока не промочила насквозь прижатый к глазам платок, плакала, пока голова не стала раскалываться от сильной боли, которая всегда появлялась у меня от продолжительных рыданий.
Не увидеть мне больше шляпную лавку, госпожу Кик строгую хозяйку и воспитательницу, не увидеть ставшие родными улицы, лавки соседей, ухажёра своего, бедного мальчика Что ему сказали насчёт меня? Соврали? Отмахнулись? Ищет ли он меня или вдруг? забыл уже Написать бы ему, успокоить Да куда там как «отчёт» свой отдала описание жуткого приключения, так бумагу и перья отобрали и больше не приносили.
Я бросилась ничком на канапе и снова забылась в тревожном кошмаре с погонями, лабиринтами и не-мёртвыми. Это навсегда
Сама не знаю, почему я даже не попыталась сбежать. Может быть, потому, что на окнах были решётки, а в конце коридора, в который выходила дверь «моего» кабинета, скучал дюжий охранник. А, может, потому, что вампир клялся спасти мою жизнь и принёс сюда, а не домой должно быть, снаружи опасно, ведь те люди наверняка будут меня искать. А, может, потому, что понимала: к госпоже Кик идти бесполезно, а в другое место никто не возьмёт без документов единственного, что пропало из моего имущества. Как бы то ни было, я продолжала жить в непонятной конторе, где люди старались не смотреть друг другу в глаза, плакать по ночам и ждать уже не знаю чего.
Попытки расспрашивать прислугу ничего не дали люди просто отворачивались, стоило мне с ними заговорить. В коридоре я видела серьёзных господ в тёмных сюртуках, но они не обращали на меня внимания. Сердитый начальник принял меня всего раз (на третий день моего пребывания там), но слушать не стал, велел идти вон и ждать распоряжений.
«Или смерти» мысленно закончила я, но вслух не сказала ни слова.
Вампир всё не появлялся, день тянулся за днём, ночь за ночью, я боялась спать и боялась бодрствовать, а в конце недели, когда слуги стали посматривать на меня особенно неласково в конце недели поняла: он меня бросил, он не вернётся, и вскоре меня убьют. От этой мысли я разрыдалась ещё горше, чем в то утро, когда увидела сундук. Я не хотела умирать пусть жизнь глупа, бессмысленна, пусть впереди уже не будет ясных дней умирать было страшно.
Два дня я плакала и тосковала, билась в истерике и даже подумывала о том, чтобы распахнуть окно и закричать вдруг кто-нибудь услышит, и меня спасут?
А на исходе второго дня он всё-таки появился.
Я уже переоделась ко сну и улеглась, когда внезапный шорох со стороны окна заставил меня оглянуться. Не-мёртвый сидел на подоконнике, одетый в отутюженные серые брюки, расстёгнутую короткую куртку того же цвета, из-под которой виднелась крахмальная белая рубашка. На ногах начищенные до блеска новые ботинки, на шее свободно повязанный тёмно-синий галстук. Шляпа охотничьего фасона лежала на подоконнике рядом с ним. Хорош, ничего не скажешь, не мужчина картинка, и точно выверенная небрежность его костюма ему очень подходит, так же как и тщательность остальных деталей. На секунду мелькнула мысль, что вампир хочет загладить впечатление, произведённое на меня в том страшном подвале.
Что касается меня, то я до слёз смутилась, оказавшись перед мужчиной в одной сорочке. Хорошо ещё, что дешёвая ткань была достаточно плотной и нигде не просвечивала, а покрой по требованию госпожи Кик закрытый и строгий. Я поспешила набросить на плечи одеяло и запахнуть импровизированную накидку на груди.
По лицу не-мёртвого скользнула улыбка горькая, грустная, недобрая.
Ты знаешь, не то спросил, не то заявил он. Я начала было произносить подобающие случаю слова соболезнования, но вампир протестующе вскинул руку.
Не надо, не лги. Ты не знала его, а если б и знала что тогда? Убит вампир чудовище, монстр в твоих глазах! Кто он, каким он был тебе всё равно.
Я молчала: что я могла ответить? Почему-то хотелось возразить: знала. Тот мужчина из конки, образ которого преследовал меня по ночам был ли он человеком? Он вскочил в конку на ходу, он перебежал улицу одним махом, и в лице его не было и кровинки. Но если и вампир тот же ли?
Да, сказал не-мёртвый, не отрывая от моего лица тоскливого взгляда. Ты видела его за день перед смертью, я разглядел это в твоей памяти.
Вампир невесело хохотнул.
Он отметил тебя.
Отметил?! отшатнулась я: непонятные слова прозвучали ужасно.
Как жертву, пояснил не-мёртвый. Ты не заметила, а любой вампир бы увидел. Он замялся. Я не сразу увидел только когда наелся. Голоден был, соображал плохо. Не знаю, зачем ты ему была нужна Может, для себя присмотрел, может, меня хотел накормить после спасения.
Я вздрогнула.
Да, тогда ты вряд ли осталась бы в живых. Но он умер, а ты жива! Жива! эти слова не-мёртвый произнёс со злобой.
Я опрокинулась на кровати и вскинула руки, чтобы защитить шею и голову. Но вампир не двигался с места.
Когда вампир отмечает жертву, другой может напасть на неё только в случае крайней нужды или с разрешения хозяина, проговорил страшный мой собеседник. Он умер но есть ты, и есть я, а я помню. Ты будешь жить потому, что принадлежишь ему и потому, что я дал слово. Ты будешь жить, Ами, не бойся.
Внезапная мягкость его голоса заставила меня убрать руки от лица и неуклюже подняться. «Ами» так меня не называли много лет, с тех пор, как я попала в лавку госпожи Кик. Даже я сама не так уж часто вспоминала это имя.
Я робко взглянула на не-мёртвого.
Меня захватили днём, когда я не мог постоять за себя. Ума не приложу, как выследили. Сейчас мой гроб перенесён сюда, в подвал, здесь надёжнее. Учитель был против, нельзя оказываться в такой зависимости от живых, это опасно. Но он умер. Ты слышала, как.
Я снова отшатнулась, опасаясь новой вспышки, но её не последовало. Вампир не сводил с меня вопросительного взгляда, как будто я могла разрешить его сомнения, утишить его скорбь.
Я к чему говорю? продолжал он. Не спускайся в подвал, хоть днём, хоть ночью. Потянет не спускайся. Любопытно станет не спускайся. Прикажут не спускайся. Вести станут не иди. А пойдёшь, так я за твою жизнь не ручаюсь, поняла?!
Я задрожала от ужаса и, как зачарованная, кивнула.
Не бойся меня, успокоившись, попросил вампир с новой мягкостью. Тебе нет нужды меня бояться, Ами. Просто делай всё так, как я скажу и ничего не бойся.
От этой ласковости стало ещё более жутко; я поняла, что за ней скрывается. Безопасность рядом с бесноватым монстром в обмен на свободу и право распоряжаться собой. Страшная мена.
Да, к слову о приказах, беспечным голосом произнёс вампир. Подчиняться будешь лично мне и никому больше. Кто что скажет не слушай, даже если передадут будто бы от меня. Не верь никому, поняла? Дождавшись кивка, быстро продолжил: Жить пока тут будешь, на улицу тебе нельзя. Узнают, поймают я второй раз вытаскивать не буду. Сама знаешь, что с такими спасателями делается. Здесь поживёшь, потом над тобой поработают, будешь делом заниматься. Сейчас учёба. Что ты сама умеешь расскажи, разовьём. Стоять иначе научим, смотреть, ходить, говорить, руки держать, одеваться, думать по-новому всему научим. Сам учить буду не всему, многому, но буду. Кого приведу, представлю слушаться как меня, поняла? Закончит учить забудь того, как не видела, уроки помни. О прежней жизни сегодня последний день говорим, не вспоминай потом. Хочешь спросить что-нибудь, Ами?
Произнеся эту тираду единым духом, не-мёртвый уставился на меня: явно ждал возражений, криков, упрёков. Я молчала: что тут скажешь? Это навсегда и ещё спасибо сказать стоит, что не дал убить, защитил, наплёл что-то и оставил живой. Кем я теперь буду? Его служанкой? Запасом еды на особенно голодные ночи? Памятью о наставнике или напарницей? Ох, Ами, Ами До чего готические-то романы доводят! А ведь госпожа Кик тебя предупреждала