Он молился о том, чтобы эта история не обманула его чаяний.
ГЛАВА 22ДЖИЛЛИ
Джилли, как можно нежнее и ласковее повторил Коннор.
На лице Пони были написаны удивление и ужас. Такое выражение бывает у ребенка, когда он сталкивается с чем-то немыслимым и страшным.
Элбрайн, не спускавший с любимой глаз, однажды уже видел ее лицо таким, но лишь однажды. Тогда их первый поцелуй на холме близ Дундалиса был прерван звуками погибающего города.
Увидев, что Пони потеряла равновесие и вот-вот упадет с коня, Элбрайн подхватил ее. Но ее замешательство продолжалось недолго. Пони отбросила прочь нахлынувшие чувства и вновь обрела ту внутреннюю решимость, которая многие годы помогала ей проходить через превратности жизни.
Джилсепони, поправила она Коннора. Меня зовут Джилсепони, Джилсепони Альт.
Она бросила взгляд на Элбрайна, черпая силу в его неизменной любви.
Точнее, Джилсепони Виндон, добавила она.
А когда-тоДжилсепони Билдеборох, тихо сказал Коннор.
Этого не было, поспешно и с неожиданной для себя резкостью возразила Пони. Ты уничтожил это сочетание, провозгласив перед законом и перед Богом, что подобного никогда не было. Или благородному Коннору теперь вдруг понадобилось заявить права на то, от чего он в свое время поспешил избавиться?
Элбрайн снова дотронулся до нее, пытаясь успокоить.
Слова Пони больно обожгли Коннора, но он принял их как нечто заслуженное.
Я был молод и глуп, ответил он. Наша брачная ночь твое поведение все это оскорбило меня, Джилли Джилсепони, быстро поправился Коннор, увидев гримасу на ее лице. Я
Пони махнула рукой, требуя, чтобы он замолчал, потом взглянула на Элбрайна. Насколько же мучителен для него этот разговор, только сейчас сообразила она. Зачем ему страдать от воспоминаний о ее несостоявшейся брачной ночи с другим человеком?
Однако Элбрайн оставался спокойным, и в его светлых глазах не было ничего, кроме симпатии к женщине, которую он так горячо любил. Он не позволил, чтобы в них вспыхнули огоньки гнева и ревности, ибо это было бы оскорбительным для Пони.
Вам есть о чем поговорить, сказал он. А мне надо следить за караваном.
Он вновь дотронулся до Пони, но на этот раз мягко, почти игриво, желая показать, что уверен в их любви. Затем, чтобы разрядить напряжение, он столь же игриво подмигнул ей и отошел.
Пони с нежностью следила, как он удаляется. Оглянувшись и убедившись, что поблизости нет чужих любопытных глаз и ушей, она пустила Дара шагом. Коннор поехал рядом.
Поверь, я ничего не затевал против тебя, попытался объяснить Коннор, когда они остались одни. Я не намеревался причинить тебе зло.
Я отказываюсь говорить о той ночи, твердо и бесповоротно сказала она.
Пони прекрасно знала, что Коннор намеревался причинить ей зло, и знала причину: гордость, уязвленная ее отказом в интимной близости.
И ты можешь с такой легкостью выбросить из памяти все? спросил Коннор.
Иначе мне пришлось бы без конца возвращаться к тому, что не нуждается в объяснениях и способно принести лишь боль, ответила Пони. Будущее важнее прошлого.
Ты отказываешься от прошлого. Хорошо. Но позволь мне рассчитывать на прощение, сказал Коннор.
Пони пристально посмотрела на него, заглянув в серые глаза молодого аристократа. Она конечно же помнила все, что предшествовало той жуткой брачной ночи. До этого они были близкими друзьями.
Ты помнишь, когда мы впервые встретились? спросил Коннор, уловив ее мысли. Помнишь, когда я бросился в тот закоулок, чтобы спасти тебя, и меня окружила целая шайка каких-то подонков?
Пони через силу улыбнулась. Да, были и хорошие воспоминания, причем немало, но конец все равно оставался тяжким и мучительным.
Но это не было любовью, Коннор, честно призналась она.
Племянник барона посмотрел на Пони так, словно она огрела его мокрым полотенцем.
Я не знала, что такое любовь, пока вновь не встретилась с Элбрайном, добавила Пони.
Но мы же были близки, возразил Коннор.
Мы были друзьями, ответила Пони. И я буду ценить нашу дружбу, продолжавшуюся до тех пор, пока мы не попытались превратить ее в нечто большее. Обещаю тебе.
Значит, мы ио-прежнему можем оставаться друзьями, заключил Коннор.
Нет.
Ответ прозвучал раньше, чем Пони подумала о своих словах.
Ты дружил с другим человекомс неуверенной девчонкой, не знавшей, откуда она пришла и куда идти дальше. Я давно уже стала другой. Джилли больше нет, как, по правде говоря, нет и Джилсепони. Есть Пони, спутница, возлюбленная и жена Элбрайна Виндона. Мое сердце принадлежит ему и только ему.
И в этом сердце не найдется места для твоего друга Коннора? осторожно спросил молодой аристократ.
Пони вновь улыбнулась, но теперь уже спокойнее.
Ты ведь даже не знаешь меня, ответила она.
Знаю, возразил Коннор. Даже когда ты была, как ты только что сказала, неуверенной девчонкой, в тебе и тогда был огонь. При всей твоей растерянности и незащищенности, в твоих прекрасных глазах ощущалась сила, какая встречается лишь у немногих.
Пони понимала, что сейчас испытывает Коннор. Их отношения оборвались на горькой ноте, и это заслоняло прекрасные месяцы, проведенные вместе. И теперь его простые слова несли ощущение завершенности и успокоения.
Зачем ты оказался здесь? спросила она.
Я далеко не впервые в этих краях, ответил Коннор с оттенком бравады, чувствуя, как его голос обретает прежнюю уверенность. Воевал с гоблинами, с поври. Могу похвастаться: даже уложил нескольких великанов!
Зачем ты сюда приехал? не отставала проницательная женщина.
Она прочла по лицу, что их встречаотнюдь не такая неожиданность для Коннора, как для нее самой. Странно, если учесть, что они давно потеряли друг друга из виду.
Ты что-то знал обо мне, да?
Догадывался, признался Коннор. До меня доходили слухи, что в здешних краях кто-то сражается с врагами, применяя магию, и что ты имеешь отношение к магическим самоцветам.
Пони не знала, что сказать.
Позови своего мужа, попросил Коннор. Ты сказала, что готова забыть о прошлом и обратиться к будущему. Действительно, у меня была причина отправиться сюда, Джилл Пони. И не только ради того, чтобы вновь тебя увидеть, хотя и для этого я бы мог проехать Хонсе-Бир вдоль и поперек.
Услышав последние слова, Пони удивилась: почему же Коннор не сделал этого за все годы, что она находилась в армии? Ладно, незачем теперь ворошить прошлое и бередить старые раны.
Вскоре появился Элбрайн. Дальнейший разговор происходил под деревом, в листве которого удобно устроился Джуравиль.
Ты помнишь настоятеля Добриниона Калисласа? начал Коннор.
До этого он долго и беспокойно расхаживал взад-вперед, не зная с чего начать.
Конечно, кивнула Пони. Это настоятель монастыря Сент-Прешес.
Бывший, коротко ответил Коннор. Его убили несколько дней назад, ночью, в собственной спальне.
Молодой аристократ умолк, наблюдая за тем, какое впечатление произвели на собравшихся его слова. Похоже, что новость не особо встревожила этих людей. Неудивительно, ведь они ничего не знали о Добринионе и о его щедром сердце, а также о его далеко не полюбовных отношениях с церковью.
Утверждают, что это сделали поври, продолжал Коннор.
Воистину мрачные наступили времена, если какая-то тварь сумела проникнуть в здание, которое должно было бы являться самым неприступным во всем городе, заметил Элбрайн.
Я думаю, что настоятель был убит церковью, которой служил, пристально глядя на Элбрайна, напрямую заявил Коннор.
Теперь уже Элбрайн подался вперед, удивленный такими словами.
В Палмарисе останавливались монахи из Санта-Мир-Абель, пояснил молодой аристократ. Более двух десятков, во главе с самим отцом-настоятелем. По слухам, отец-настоятель встречал в Палмарисе монашеский караван, вернувшийся издалека, чуть ли не из Барбакана.
Собравшиеся внимательно слушали Коннора.
Помните, Роджер рассказывал про какой-то караван, пронесшийся мимо Кертинеллы и Ландсдауна? подсказала Пони.