Контакт становился все слабее. Джоджонах понимал: Браумин устает. Затем связь резко оборвалась, и он испугался, что, должно быть, Маркворт или Фрэнсис каким-то образом подслушали сообщение Браумина.
Если это действительно был Браумин, напомнил себе Джоджонах. Может, все этобред, вызванный его лихорадкой?
Они еще не знают, прошептал затем магистр, ибо только сейчас до него дошло, что в сообщении Браумина ничего не говорилось о Добринионе. Кряхтя, Джоджонах выбрался из постели и, стараясь ступать тихо, побрел в общую комнату. В темноте он чуть не споткнулся о хозяйку. Уступив магистру свою кровать, та спала на полу в общей комнате, подстелив несколько одеял. Магистру не хотелось будить добрую женщину, но одну вещь он должен был выяснить прямо сейчас.
Где возница? спросил он. Он ночует здесь или где-нибудь в другом доме?
Здесь, где же еще, ответила женщина, стараясь говорить как можно любезнее. Спит вместе с моими мальчишками. В тесноте, да не в обиде, как у нас говорят.
Пойди и разбуди его, велел магистр Джоджонах.
Как скажете, святой отец, ответила хозяйка.
Она вылезла из-под одеял и ощупью куда-то побрела.
Вскоре женщина вернулась вместе с заспанным возницей.
Вам бы спать да спать, зевая, проговорил парень. Час-то совсем поздний. Еще простынете.
Я забыл у тебя кое-что спросить, махнув рукой, объяснил ему Джоджонах. Когда убили настоятеля Добриниона, где находился караван из Санта-Мир-Абель?
Парень удивленно вскинул голову.
Ты ведь наверняка знаешь, что монахи из моего монастыря находились у вас в Сент-Прешес, не унимался Джоджонах.
Находилисьэто еще мягко сказано, презрительно усмехнулся возница. Столько бед понатворили.
Это верно, согласился Джоджонах. Но где они были, когда поври убил настоятеля Добриниона?
Уехали.
Из города?
Выехали через северные ворота, хотя я слыхал, что они пересекли пролив, и совсем даже не на пароме, ответил возница. Настоятеля убили дня через полтора после их отъезда.
Магистр Джоджонах отпрянул назад, ущипнув себя за подбородок. Кучер стал говорить что-то еще, но Джоджонах лишь махнул рукой.
Ложитесь, сказал он парню и хозяйке. И я пойду лягу.
После этого магистр долго лежал с открытыми глазами не в состоянии уснуть. Теперь он не сомневался, что контакт с Браумином не привиделся ему в горячечном сне. Магистру было о чем подумать. В отличие от Браумина, он не боялся, что Юсеф и Данделион посланы для расправы с ним. Маркворт был слишком близок к своей цели (по крайней мере, этому одержимому старику так могло казаться), чтобы заставлять убийц делать крюк. Нет, убив Добриниона, те отправились прямо на север, на поиски камней. В Палмарисе эти двое задержались лишь ненадолгоровно настолько, чтобы устранить одну небольшую помеху на пути Маркворта.
Магистр Джоджонах подбежал к одному из окон комнаты, отодвинул ставни и раскрыл створки окна. Его вытошнило прямо на траву, росшую под окном. Тошнотворной была сама мысль, что отец-настоятель приказал уничтожить другого настоятеля!
Уму непостижимо! Но каждая мелочь, встававшая в памяти Джоджонаха, подтверждала, что все действия Маркворта вели именно к этому. И все-таки, может, своими суждениями он сгущает краски? задавался вопросом Джоджонах. Но ведь Браумин не лгал: Юсеф и Данделион не вернулись вместе с караваном!
Браумин еще не знает, что настоятель Добринион встретил свой безвременный конец.
Магистру Джоджонаху искренне хотелось надеяться, что он все же ошибается, что у него разыгралось бредовое, горячечное воображение. Он хотел надеяться, что глава Абеликанского ордена не мог решиться на подобное. И в этом водовороте мыслей ясным для Джоджонаха было только одно: ему теперь незачем ехать в Урсал. Надо возвращаться в Санта-Мир-Абель.
Наконец все двести беженцев двинулись в путь, обойдя стороной Ландсдаун и Кертинеллу. Элбрайн постоянно отправлял вперед разведчиков и держал наготове отряд из сорока лучших бойцов. Из общего числа беженцев лишь меньше половины были способны в случае чего взяться за оружие. Остальные были слишком стары, малы или немощны, чтобы сражаться. Правда, стараниями Пони и при помощи ее драгоценного камня никто особо сильно не хворал.
Засевшие в двух городах поври даже не пытались напасть на караван беженцев. К вечеру пятого дня люди одолели почти половину расстояния до Палмариса.
Всего в миле отсюдакрестьянский дом с амбаром, сообщил Элбрайну вернувшийся из разведки Роджер. Все строения целы, и я даже слышал кудахтанье кур.
От одной мысли о свежих яйцах беженцы, слышавшие эти слова, вздохнули и зачмокали губами.
А самих кур ты видел? недоверчиво спросил Элбрайн.
Во дворенет, ответил парень, несколько сконфуженный собственной недогадливостью; ведь мог же он разузнать все поподробнее. Но я там не задерживался, поспешно добавил он. Если бы я там замешкался, ты бы все равно туда отправился и мог бы оказаться под прицелом тварей, если они скрываются внутри.
Элбрайн с улыбкой кивнул.
Ты правильно поступил, сказал он. Теперь оставайся здесь и наблюдай за обстановкой, а мы с Пони съездим туда и разузнаем, что к чему.
Роджер кивнул и помог Пони усесться на коня позади Элбрайна.
Поставьте дозорных по границам лагеря, особенно с северной стороны, велел парню Элбрайн. Разыщи Джуравиля и скажи ему, где нас искать.
Роджер молча выслушал приказания, кивнул в ответ и легонько шлепнул Дара по крупу. Конь поскакал к постройкам, а Роджер отправился готовить лагерь к обороне.
Разыскать постройки не составило труда. Теперь настал черед Пони. Воспользовавшись камнем, она вышла из тела и осмотрела вначале амбар, а затем и сам дом.
В доме хозяйничают поври, объявила она, проведя разведку. Трое. Один из них спит в задней комнате. В амбарегоблины, но все какие-то вялые и ленивые.
Элбрайн прикрыл глаза, погружаясь в состояние глубокого спокойствия и почти зримо переходя в свое второе «я»воина, воспитанного и обученного эльфами. Слева от амбара он заметил несколько деревьев. Элбрайн спрыгнул с коня и помог слезть Пони. Оставив Дара здесь, они осторожно двинулись под тень деревьев. Дальнейший путь Элбрайн проделал один. Прячась за пнями, потом за корытом с водой, он приблизился к дому. Вскоре он достиг стены, оказавшись рядом с окном. В руке он держал лук. Осмотревшись и затем взглянув туда, где осталась Пони, он кивнул ей и приладил стрелу.
Элбрайн резко повернулся и пустил стрелу прямо в окно, прицелившись в затылок поври, который беспечно что-то стряпал на плите. Тот потерял равновесие и угодил лицом прямо в шипящий жир на сковороде.
Очумел, что ли? заорал второй поври, бросившись к плите.
Увидев торчащее древко стрелы, он замер, а обернувшись, столкнулся с Полуночником, поджидавшим его с мечом в руке.
Поври потянулся за своим оружием, но взмах могучего меча опередил его, и левая рука карлика повисла как плеть. Однако упрямый поври двинулся прямо на Элбрайна.
Удар Урагана пришелся ему прямо в сердце. Меч вошел в тело по самую рукоятку. Отчаянно дернувшись несколько раз, поври замертво упал на пол.
Чего шумите? И так меня разбудили! рявкнул из задней комнаты третий поври.
Полуночник улыбнулся, затем, немного обождав, неслышно пробрался к двери. Там он выждал еще некоторое время и, убедившись, что поври повернулся на другой бок, медленно открыл дверь.
На кровати, спиной к нему, лежал третий поври.
Вскоре Элбрайн покинул дом и помахал Пони. Взяв в руки Крыло Сокола, он стал осторожно огибать амбар. Вверху находился сеновал. Дверь туда была приоткрыта, и из нее свешивалась веревка.
Элбрайн быстро оглянулся и заметил, что Пони передвинулась на другое место, позволявшее ей одновременно следить за воротами амбара и сеновалом. Как здорово, что у него такая опытная и смышленая помощница, подумал Элбрайн. Ведь если он попадет в беду, Пони всегда придет на выручку.
Они оба знали, что делать дальше. Разумеется, Пони могла бы нанести удар по амбару и с помощью серпентина и взрывной силы рубина сжечь его дотла. Однако дым от такого пожара лишь выдал бы их присутствие. Вместо этого Пони избрала магнетит и графит, чтобы поддержать действия Элбрайна.