Там, в коридоре, возле камер, напомнил Фрэнсис.
Прости, брат, но я не знаю, о чем ты говоришь, вежливо сказал магистр, отступая на шаг.
Он стал закрывать дверь, но Фрэнсис быстро проскользнул внутрь.
Закройте дверь, почти шепотом попросил он.
Первым инстинктивным желанием Джоджонаха было как следует отчитать назойливого молодого монаха, но он не мог просто так отмести заявление Фрэнсиса. Поэтому магистр закрыл дверь и сел на койку, поставив поднос с едой на столик.
Я знаю, это вы предали нас и впустили налетчиков, прямо сказал Фрэнсис. Я до сих пор не решил, кто же открыл вам ворота и потом закрыл их за вами. Браумин Херд здесь ни при чем, это я проверил.
Возможно, их впустил сам Господь Бог, бесстрастным голосом произнес Джоджонах.
Похоже, шутка не слишком понравилась Фрэнсису.
Впустил не только их, но и вас тоже, глядя прямо на магистра, сказал он. До того как потерять сознание, я слышал вас. Поверьте, я узнал ваш голос.
Улыбка на лице Джоджонаха сменилась насупленным, решительным взглядом.
Зря вы не позволили тому человеку убить меня, сказал он.
Тогда бы я оказался похож на тебя, тихо возразил магистр. А это, боюсь, было бы хуже любого наказания, страшнее самой смерти.
Откуда вы узнали? настоятельным тоном спросил Фрэнсис.
Дрожа от гнева, он приблизился к Джоджонаху, словно намеревался ударить его.
Узнал о чем? спросил магистр.
О том, что я убил его! выпалил Фрэнсис, отступая назад и тяжело дыша. Греди Чиличанка. Откуда вы узнали, что именно я убил его на обратном пути?
Я не знал, ответил удивленный и возмущенный Джоджонах.
Но вы же говорили, запротестовал Фрэнсис.
Я говорил о твоем поведении, а не о конкретных поступках, перебил его Джоджонах.
Он видел, что новоявленный безупречный буквально раздавлен.
Не имеет значения, произнес Фрэнсис, махнув рукой. Это был несчастный случай. Я сам узнал не сразу.
Джоджонах понял, что безупречный не верит его словам, и воздержался от расспросов. Фрэнсис шатаясь, вышел из кельи.
Глубоко захваченный словами Фрэнсиса, Джоджонах даже не притронулся к еде. Он понял, что его ждет, и вернулся к молитвам. Он исповедовался перед Богом с искренностью обреченного и просил о водительстве свыше.
Коллегия открылась длинной и скучной церемонией перечисления собравшихся настоятелей и прибывших с ними магистров. Все эти помпезные и пустые речи вполне могли растянуться до рассвета. Открытие было единственным заседанием Коллегии, на которое допускались все монахи данной обители. В громадном зале Санта-Мир-Абель собралось более семисот братьев. Здесь же находились гвардейцы из «Бесстрашных Сердец», сопровождавшие настоятеля Джеховита.
Джоджонах сидел на задних рядах, поближе к выходу. Он пытался следить за Марквортом, который после вступительной молитвы и приветственной речи удалился в конец зала. Церемония продолжалась. Джоджонаху несколько раз представлялась возможность незаметно выбраться из зала. Интересно, как далеко он сумеет уйти, прежде чем Маркворт и другие сообразят, что он скрылся?
Это было бы самым простым решением.
Джоджонах думал, что ночь так и пройдет в цветистом пустословии, и предвкушал, как проведет еще один долгий день, молясь у себя в келье. Однако незадолго до рассвета Маркворт вновь занял главное место.
Есть одно дело, которое нам надлежит решить до того, как мы отправимся на отдых, начал отец-настоятель. Дело, о котором должны услышать и узнать все молодые братья, прежде чем им велят покинуть Коллегию.
Джоджонах вскочил с места и двинулся к первым рядам, идя по центральному проходу. Он специально пошел таким путем, чтобы пройти мимо Браумина Херда.
Слушай внимательно, шепнул он, наклонившись к Браумину. Записывай себе в память каждое слово.
Для всех вас не секрет, что Санта-Мир-Абель, равно как и весь наш орден, уже несколько лет, словно от чумы, страдает от ужасного преступления. Вся злокозненная глубина этого преступления проявилась в пробуждении демона-дракона и последовавшей за ним ужасающей войне, принесшей нашим землям столько горя и страданий, громко и напыщенно говорил Маркворт.
Джоджонах продолжал медленно идти к передним рядам. Многие оборачивались, узнавая его, за его спиной слышались перешептывания. Магистра это не удивляло: он знал, что его симпатии к Эвелину не являются тайной и за пределами Санта-Мир-Абель.
Он увидел, как гвардейцыпослушные марионетки в спектакле Марквортавстали сбоку и вытянули шеи.
Вы слышите наиболее важное заявление, какое только возможно во время нынешней Коллегии Аббатов, гремел Маркворт. Итак: человек по имени Эвелин Десбрис открыто и официально объявляется преступником по отношению к церкви и государству.
Это обвинение в ереси, отец-настоятель? спросил настоятель Джеховит, сидящий на первом ряду.
Ничуть не меньше, подтвердил Маркворт.
Во всех концах зала зашептались; одни одобрительно кивали, другие, наоборот, качали головой. Настоятели и магистры, наклонившись, переговаривались между собой.
Джоджонах проглотил подступивший к горлу комок, понимая, что следующий шаг подведет его к краю пропасти.
Не тот ли это Эвелин Десбрис, который в свое время был удостоен высших почестей, какие только существуют в Абеликанской церкви? громко спросил он, обращая на себя внимание всех собравшихся и прежде всегоБраумина Херда. Разве не сам отец-настоятель Далеберт Маркворт назвал Эвелина Десбриса Приготовителем священных камней?
Это осталось в прошлом, спокойным, холодным тоном ответил Маркворт. Тем большего сожаления достойна участь этого человека и тем глубже его падение.
Воистину, тем глубже падение, ответил Джоджонах, выходя к подиуму, навстречу судьбе. Но только отнюдь не Эвелин впал в ересь.
Где-то там, в центре зала, Браумин Херд осмелился улыбнуться и кивнуть своему наставнику. Молодому монаху показалось, что, судя по перешептываниям, сидевшие рядом с ним одобряют слова Джоджонаха.
Вы, видимо, хотели сказатьне только Эвелин! вдруг злобно проговорил Маркворт.
Джоджонах, ошеломленный этими словами, умолк, и Маркворт воспользовался столь необходимой ему паузой, чтобы вновь завладеть вниманием собравшихся.
Да будет вам известно, что нынешним летом безопасность Санта-Мир-Абель вновь была поставлена под угрозу, вскричал отец-настоятель. Пленники, которые должны были свидетельствовать перед вами против Эвелина, были буквально вырваны у меня из рук.
В зале шумно задышали.
А теперь позвольте представить вам брата Фрэнсиса, недавно возведенного в ранг безупречного.
Собравшиеся уже не раз слышали это имя. Маркворт знал: на последующих заседаниях Коллегии ему явно придется выдержать натиск обвинений в преждевременном продвижении Фрэнсиса.
Браумин Херд по лицу Джоджонаха понял, каково ему, и закусил губу. Он помнил об обещании, данном своему любимому наставнику, и без конца твердил себе, что все развивается именно так, как предсказывал Джоджонах. Из любви и уважения к магистру он должен молчать. И все же Браумин чувствовал: появись хоть малейший намек на то, что Коллегия заняла сторону Джоджонаха, он немедленно ринется вперед и встанет рядом с наставником.
Чуда не произошло. Расспрашивая Фрэнсиса об исчезновении пленников, Маркворт задавал вопросы быстро и по существу. Фрэнсис подробно описал, как выглядит Элбрайн, затем подтвердил, что в Чиличанков вселились демоны.
Потом Фрэнсис посмотрел Джоджонаху прямо в глаза и замолчал.
Джоджонаху едва верилось, что этот человек его не предал!
Но здесь вновь заговорил Маркворт. Он поблагодарил и отпустил Фрэнсиса, пояснив, что рассказ безупречного предварил показания другого свидетеляодного из стражников, на которого напал Элбрайн. Оказалось, этот монах сумел немного выползти из бокового прохода и мельком увидеть заговорщиков. Среди них находился и магистр Джоджонах.
Джоджонах смолк. Он понял: никакие, даже самые громкие возражения теперь не помогут.
Следующим выступил настоятель Де'Уннеро. Он подробно рассказал о событиях, приключившихся по пути в Палмарис, которые позволили Джоджонаху исчезнуть под внешне благовидным предлогом. Де'Уннеро представил произведенный им расчет времени, показав, что магистр вполне мог побывать в Санта-Мир-Абель.