И подумал тогда Силикус - «Что может быть величественнее, чем объединение упрямых гордецов, под единым знаменем? Вот он, первый из семи подвигов!» Приняв задуманное, плут обошёл мудрейших из мудрецов севера и дознался у них, что именно чтят люди земли этой. Мудрецы поведали ему о Мече Грома, именуемым Тондардуном, который по древним легендам приведёт народ Семирии к единому владыке, да положит конец вражде и распрям. Тондардун был одним из первых творений Вольтира Кузнеца Богов. Он выковал его для Дарона, но получив от громовержца неодобрение своей работы, вышвырнул Меч Грома из Небесных Пределов. Долго еще таил обиду Вольтир, прежде чем изготовил для Царя Стольмгана годендаг Асагрун, из-за которого Силикус и был изгнал из Царства Бурь. Ну а Меч Грома Тондардун, преодолев моря туч и сонмы гроз, упал прямиком в Предел Смертных. Где и лежал всеми безбожно позабытый, пока не оказался найденным семиглавым великана Толатаром. Великан тот, пускай и не был богом, но по силе превосходил многих из них, особенно заполучив в свои руки оружие Кузнеца Богов.
Жил Толатар на высокой горе Ногд, которая некогда подпирала Небесные Пределы, пока те не поднялись на недосягаемый для мира смертных уровень. Вспомнив эту старую историю, Силикус решил наведаться к Толатару в гости.
Остановившись у основания горы, плут задрал голову и, размышляя, каким из способов будет интереснее взбираться, долго высматривал скрываемый за облаками пик, где даже орлы летать не смели. Силикус мог бы крепко оттолкнуться от земли и метнуть себя вверх с такой силой, что тут же бы оказался на вершине. Или, например, превратиться в сокола и воспарить к небесам на широких крыльях. Он мог бы даже протянуть свою тень через всю гору и выйти из тени уже наверху. Его мать Мальгана являлась Хозяйкой Ночи, разгоняющей мрак владычицей лунного ока - а там, где есть луна, всегда есть и тень. От матери Силикус и унаследовал великий дар, свою неизменную спутницу Теневую Сестрицу. Поразмыслив, плут пришёл к выводу, что, воспользовавшись простым решением, он лишит себя удовольствия длительного восхождения. Поплевав на ладони, да откинув за спину длинные волосы, полез Силикус на вершину горы Ногд, как простой человек.
Как пролетели первые три дня и три ночи, он даже не заметил - слишком задумался о том, какого это быть смертным, пока руки и ноги делали своё дело. От глубокой задумчивости его отвлекло жалобное блеяние. Силикус осмотрелся и сильно удивился, обнаружив вокруг снег. Придерживаясь рукой за каменный склон, он двинулся на звук. Чуть ниже узкой тропы шириной в шаг, лениво проплывали белоснежные облака, а за ними, далеко внизу, простирались зелёные равнины и леса Семирии. Несколько раз Силикус останавливался и любовался открывающимися видами, наслаждаясь порывами ледяного ветра.
«Наверняка, на такой вышине ноги человека никогда не ступало, - подумал бог со странной тоской внутри. - Плохо быть смертным, ведь, постоянно о ней задумываясь, приходится столько всего прекрасного упускать...»
Наконец, выйдя на небольшой уступ, Силикус увидел белошёрстного горного козла. Он был огромный, размером с мамонта, а его вытянутую голову венчали закрученные рога, не меньше, чем ветви дуба. Видимо, это был Царь всех козлоногих существ на свете. Рогатый застрял задним копытом меж двух камней на краю склона, в то время как большая часть туловища уже висела над пропастью. Круглые, жёлтые глаза с узкими, горизонтальными зрачками, с живым интересом изучали юного бога. Силикус не стал растрачивать попусту ни свое, ни козлиное время и сразу же высвободил застрявшую конечность. Козёл постоял над пропастью, подумал, затем вернулся на плато всем телом. С еще большим интересом взглянул на своего спасителя - сверху вниз. Тогда-то он и понял, кто его только что спас.
Приветственно заблеяв, Царь Козлов уважительно поклонился, но даже тогда его вытянутая морда оказалась выше головы Силикуса. Плут потянулся, тронул пальцами влажный нос и ощутил горячее дыхание, вырывающееся из ноздрей животного.
- Ты, дружище, больше не застревай, - произнёс Силикус с улыбкой. - В следующий раз меня здесь может и не оказаться.
Козёл проблеял извинение. Силикус заглянул ему в глаза и, прочитав мысли, кивнул. За время своих странствий, бог плутовства слышал от одного, якобы, мудреца, мол, у животных мыслей нет, как и души. Глупости! У всех живых существ есть как мысли, так и душа. Именно поэтому они и живые, а не мёртвые. Вскоре он уже восседал на спине Царя, пока тот нёс их вверх по склону, почти не касаясь копытами скал. Силикусу было приятно стискивать пальцами мягкую шерсть, ощущать холодок ветра в волосах и чувствовать на лице лучи яркого солнца. Подняв плута на самую вершину, козёл распрощался протяжным блеянием и поскакал обратно, резвиться на снежных склонах. Силикус осмотрелся, заприметил уходящую, сквозь снега и камень, тропу. Она привела его к зеву огромной пещеры, в которой могла бы спокойно поместиться целая крепость. У входа, прямо на камнях, сидел Толатар. Размером великан едва уступал своей пещере - Силикус рядом с ним, выглядел, что мышка возле слона.
Толатар был гол, не считая грубой и грязной набедренной повязки; огромное брюхо лежало на скрещенных ногах, с торчащими в стороны, огрубевшими до состояния камня, пятками. Все семь лысых голов с конскими хвостами на затылках одновременно повернулись к незваному гостю. Силикус в ответ внимательно рассмотрел круглые лица с тонкими, свисающими вдоль рта усами, пухлыми губами, мясистыми носами и раскосыми, чёрными глазами. Великан упёрся руками в колени, наклонился и потянув всеми ноздрями, хмыкнул.
- И кто же к нам пожаловал? - пророкотала центральная голова хриплым, утробным голосом. - Сам есть Силикус, небожитель, сын Гульннёрдтина, внук Царя Стольмгана!
- Привет тебе, Семиглавый Владыка Гор, - улыбнулся Силикус приложив руку к груди. - Рад видеть, что, несмотря на заверения молвы, ты всё еще пребываешь в здравом уме.
- Это кто еще там, обо мне, что молвит?! - взвизгнула высоким голосом другая голова. - Имена! Мы требуем их имена, младший из богов!
- Мы им кишки выпустим, - прогрохотала третья, самая угрюмая. - А потом - съедим...
- Цыц! - рыкнула первая, центральная. - С богами я говорю, пока вы молчите. Усекли?
- А кто это тебя тут главным назначил? - скривила губы четвёртая, недовольная. - Ты нам не указ!
- Я, быть может, и не указ, - фыркнула первая. - Но рукам-то нашим, точно голова! Так что захлопнули пасти, не то поотрываю вас всех, за ненадобностью. А жить дальше и с одной могу.
Головы покорно замолчали. Силикус, во время перебранки изучал окрестности, но Меч Грома пока не увидел. Толатар, а точнее - первая голова, ощерилась в кривозубой ухмылке.
- Что, Гуляющий Среди Звёзд, небось наш великий Тондардун ищешь?
- Если честно, то ищу, - кивнул бог. - Меня заслал дед мой царственный, с тобою речь держать. Дело в том, что его любимый годендаг Асагрун потерялся. Дарон теперь в трауре, ходит по Небесному Дворцу, хнычет, лбом в стенки бьётся, да причитает о любимой палочке. А тут раз - и вспомнил о первой поделке Вольтира! Решил прознать, не желаешь ли ты, о могучий, обмен совершить?
- Обмен? Какой еще обмен?
- Самый что ни на есть обычный обмен. Ты нам - Тондардун, а мы тебе в ответ тоже что-нибудь дадим.
- Что-нибудь, это что? - прошипела, прищурившись, самая левая голова.
- А чего вы хотите?
Головы переглянулись, наморщили лбы. Вторая справа уже открыла рот, когда её неожиданно боднула соседка, лбом прямо в нос. Ярко-красная кровь хлынула из разбитых носопырок. Центральная голова, одобрительно кивнув боевитой напарнице, повернулась к Силикусу.
- Мы желаем Трон твоего деда. Хотим царствовать в Стольмгане.
- Боюсь не получится, - вздохнул Силикус. - Даже если я уговорю дедушку отдать тебе Трон, то, как только ты на него сядешь, так сразу же и сгоришь. Тут ведь такая штука - чтобы править Пределом, надо быть Демиургом! Ну а ты, к сожалению, недотягиваешь даже до бога.
- Мы тебе сейчас покажем, куда мы там недотягиваем! - рявкнула самая злая голова, вторая слева. - Сейчас мы до тебя как дотянемся, как сожмем в кулаке, да как выжмем все хохмы, что сок их винограда! Вот тогда посмотрим, как ты шутить станешь, сморчок говорливый.
- Цыц! - опять рявкнула центральная. - Замолчите. Он прав! Демиургом стать нам непосильно. Надо подумать, чего еще хотим...