- А как же твоё изгнание?
- Да плевать мне уже на изгнание! И на глупые подвиги твоего безрассудного братца тоже! Сейчас меня заботит только его благополучие и сила моего рода. А если Силикус станет смертным, сила рода ослабнет. Да и не может внук самого Царя Стольмгана стать жалким человечишкой. Не бывать этому! Потому я тебя и позвал, старший мой внук, наречённый Вестником Бури.
- Что я должен сделать? - едва слышно спросил Лотар с испугом в глазах.
Дед долго молчал, оценивающе изучая его светлыми глазами.
- Я приказываю тебе привести Силикуса в Стольмган, - наконец, грозно и возвышенно ответил Дарон. - С его согласием... или без оного. Да будет так. Слово царя было сказано. Услышал ли ты его, мой внук?
- Услышал.
Усеивающие потолок Торхсяльва тучи неистово зарокотали.
VII
В царстве Вечного Хлада Фьярхе́ине, куда после смерти отправлялись души северян, погибших своей, а значит бесславной смертью, Силикус заглянул ненадолго - спустился только, чтобы переброситься парой слов с Повелителем Мёртвых, что верхними богами зачастую поминался недобрым словом, Синезубым Хйодисом. Мрачный старик, кутающийся в чёрную хламиду поверх костей, обтянутых пергаментной, бледной кожей, одним только видом внушал ужас: его вытянутый череп венчала острозубая корона, длинная борода обросла колючими сосульками, а черные дыры глазниц, сверкали жутким, синим светом. Хйодис встретил бога плутовства, восседая на троне из чёрного льда, держа в одной руке ледяной меч, а в другой - ржавый, покрытый инеем щит, среди царства белых пустынь и вечной вьюги, где гуляке ветру вторили хоралы множества несчастных мертвецов.
Силикус, глядя на то, как тысячи павших душ, обмороженных до чёрных пятен на белой коже, без глаз, ушей и носов, со впавшими щеками, в покрытых снегом одёжках, сквозь метель и вьюгу тащат огромные ледяные глыбы для очередной пирамиды во славу своего повелителя, внутренне содрогнулся. Бог плутовства был не робкого десятка, но даже ему стало не по себе от подобного зрелища.
- Опасную игру затеял, Силикус, - проскрипел Хйодис царапающим слух голосом, скаля в сардонической улыбке синие зубы. - Искать эту парочку дурная идея... Тем более играться с Хранителями Врат.
- Я не собираюсь с ними играться, - сказал плут, кутаясь в плащ с меховой оборкой. - Мне надо задать им один вопрос, и я уйду.
- Сколько неоправданной уверенности, сколько дерзкой наглости, сколько не сбитой спеси! - хохотнул Хйодис. - С чего ты взял, что я тебя отпущу? Ты силён, вынослив, молод. Дерзкий дурачок, самостоятельно забравшийся в мои пределы, тебя-то мне и не хватало в хозяйстве...
- Если не вернусь, тогда уже мой дед спустится, - нахально улыбаясь, произнёс Силикус. - А заодно разворошит здесь всё, разнесёт по ледышкам твои смешные пирамиды, да всех твоих рабов перетопчет.
Хйодис фыркнул, сверкнув острыми, как кинжалы зубами. Синие огоньки в глазницах воспылали еще ярче.
- В словесной удали тебе не занимать, Силикус, - хохотнул он. - Однако ж, мне тут Ворон принес, что изгнан ты давно из Стольмгана, а дед твой царственный понятия не имеет, где же носит его шелудивого внука. Так что язычок свой остренький лучше спрячь за пока еще целыми зубками - все одно, не поможет.
Силикус вздохнул, покачал головой, лениво пнул один из сугробов и медленно поднял глаза на повелителя мертвецов.
- Я ведь по-хорошему хотел, дядька Хйодис, - произнёс плут, продолжая улыбаться, вот только взгляд уже был совсем не добрым. - Но ты не оставил мне выбора.
- Дерзишь, щенок? - зашипел Хйодис, медленно поднимаясь с ледяного трона. - Ох, видимо, придётся мне все же огорчить дедушку Дарона...
Силикус, скрестив руки на груди, качнул головой, мол, оглянись. Повелитель мёртвых, наконец, увидел сидящую на спинке трона теневую фигуру, с громадным мечом Тондардуном в руке. Искрящий голубыми искрами клинок упирался в шею костлявого старца.
- Так вот оно что, Силикус, - оскалился Хйодис. - Решил против меня выступить? Ну я тебя за это...
- Перестань сыпать пустыми угрозами, - оборвал его бог плутовства. - Оба ведь знаем, что моя сестрица снесёт тебе голову быстрее, чем ты произнесёшь любое из слов Силы.
- Я - Демиург и Владыка Предела, а потому истинно бессмертен! - прошипел Хйодис дыша гневом. - В отличии от тебя, божок фокусов и выкрутасов.
- Знаю, - пожал плечами Силикус. - Но пока твои снеговики пришьют тебе голову на место, я уже буду в недосягаемости твоих угроз. Поэтому предлагаю разойтись обоюдно.
- Выскочка! Мозгляк! Недоросль! - взорвался Хйодис. - Я тебя убью, сорву кожу со скелета, высосу мозг из косточек, а затем...
- Дядь Хйодис, хватит, - зевнул Силикус, в то время, как клинок Тондардуна царапнул шею Повелителя Мёртвых, заставив того дёрнуться и скривиться от боли. - Мы оба знаем, что я уйду отсюда на своих ногах. Вопрос лишь в том, где в это время будет находится твоя голова. На плечах или закопана под снегом?
Меч Бури раскалился еще сильнее, заплевал искрами и запылал синим светом, исходя паром и сжигая падающий снег. Тень, пригнувшись к Хйодису, плотоядно ухмыльнулась, правда, видел это только Силикус.
- Не стоит заставлять мою сестрицу ждать, - серьезно сказал он. - Нервная она. Особенно, когда угрожают её брату...
Синеватый череп Хйодиса стал совсем белым, как снег.
- Спрашивай, что нужно и убирайся!
- Охотно. Я ведь и одет не по погоде. Так вот, мой вопрос - как найти Хранителей Врат?
- Туда нет пути, ни смертным, ни богам... - тихо ответил Хйодис. - Там даже твой дед не осмеливался бродить...
- Зато ты осмеливался. Потому я и пришёл к тебе, а не к деду.
- Глупый и безрассудный мальчишка, - злобно ухмыльнулся Хйодис. - Смерти ищешь? За тем, кто её кличет, она приходит раньше времени...
- Ближе к делу, дядь Хйодис, у сестрицы рука уже устала.
- Твое дело, плут. Когда Руки тебя убьют, и ты станешь моим рабом, я вдоволь с наиграюсь с твоей душонкой. Однако просьбу удовлетворю. Путь к Хранителям лежит через мир смертных, далеко-далеко на юге, у самой окраины земли, там, где находится Первый Очаг Творцов...
Затем Хйодис поведал Силикусу, как именно найти дорогу к Рукам Смерти.
***
Силикус открыл глаза. Он стоял посреди ослепительно-белого мира, хотя помнил, что после того, как шагнул в Первый Очаг, бесконечно долго падал во тьму. Бог втянул носом воздух, но ничего не почувствовал. Обернулся. Вокруг - пустота. Ни неба над головой, ни земли под ногами, ни гор или лесов на горизонте, ни самого горизонта, ни дуновения ветра или плеска воды, ни тепла или холода. Лишь белое ничто, которое было сразу всем. В данном месте, этот цвет отличался от того, что Силикус видел прежде. Белый цвет никогда не бывает идеально белым, ибо он всегда окружён другими оттенками, которые так или иначе, подчёркивает или отражает - даже первый снег отражает лёгкую синеву неба и золотистый отблеск солнца. Но здесь ничего подобного не было, потому и здешний белый был особенным. Истинно белым. Совершенным.
Силикус пошёл вперёд. Наверное, вперёд. Трудно понимать где перед, а где зад, когда ориентиры отсутствуют. Сапоги бесшумно вышагивали по белому не-полу. Пальцы бесчувственно касались белых не-стен. Грудь бездушно наполнялась белым не-воздухом. Силикус ощущал себя странно: и волнительно радостным, и тревожно несчастным одновременно. Это место было единственным в своем роде Пределом вне Пределов. Местом, куда попадают души умерших, для распределения в дальнейшие места вечного или временного пребывания. Во чтобы там люди ни верили, но Силикус знал, что у этого места даже названия нету. Потому, боги так и говорили - Белое Ничто.
Силикус шёл очень долго, возможно даже годы, но ощутить это было невозможно - понятие времени здесь отсутствовало, как и усталость, чувство голода, жажда. Здесь даже мысли как-то странно путались: с одной стороны, вроде бы, о чем-то думаешь, но с другой - как только пытаешься вспомнить, о чем именно, так сразу же забываешь. Ни радости. Ни грусти. Ни даже желания куда-либо прийти. Просто идёшь и ничего. Ничего... совсем ничего.
Возможно, он провёл здесь целую вечность, и за это время все известные Пределы и обитающие в них боги, да что там боги - даже Великие Демиурги! - и те сгинули, сменились новыми Создателями, Силами и Порядками, пока Силикус бродил по месту, состоящему из ничего. А, возможно, он провёл здесь меньше дня. В конце концов, бог плутовства услышал голос, от которого вздрогнул - настолько уже привык к отсутствию каких-либо звуков в этом мире: