Вопрос, безусловно, интересный, одобрительно кивнул князь. Чтобы добраться до сути, следует рассмотреть возникшую ситуацию с разных сторон. С одной, я не могу игнорировать волю Святого Серба, а она высказана вполне определенно. С другой, нигде не указаны сроки исполнения приговора, равно как и условия, в которых должен обитать узник до казни. Ты не против, что мы будем называть слова своими именами?
Нет.
Правильно. Итак, варианта два. Ты можешь умереть быстро, в том смысле, что сегодня, завтра или послезавтра. Или умереть, спустя годы даже десятилетия. Во втором случае возникают варианты. Первыйэти десятилетия ты проводишь здесь, в полном одиночестве. Попробуй представить, каково это
Вальрик представил, и тут же мысленно проклял чересчур живое воображение. Годы в каменной клетке, темные потеки плесени в углах, истекающие росой трещины, каждая из которых изучена до мельчайших подробностей, и фигурки из серого хлебного мякиша. Через год-другой он станет неплохим скульптором, если, конечно, раньше не свихнется.
Перспектива не из приятных, продолжал вещать Святой Князь. Порой жизнь превращается в весьма обременительное занятие. Но изменение некоторых факторов изменит и твое отношение к жизни. К примеру, это помещение можно заменить другим, более комфортным. Далее по списку возможность относительно нормального человеческого общения, доступ к библиотеке и даже иногда прогулки во внутреннем дворе. Для меня это мелочи, но любую мелочь нужно заслужить. Ты согласен?
Нет, но с удовольствием тебя послушаю.
Мгновенно последовала расплата за фамильярность: резкий, с оттягом удар по пояснице и краткое напоминание о правилах хорошего тона:
К Святому князю обращаться "Его Святейшество" или "Его Святейшество Князь Олаф".
П-подумаешь. Больно, конечно, но не смертельно, Вальрику даже удалось не застонать и выпрямиться, хотя очень хотелось послать эту разряженную куклу куда подальше, залезть на койку и вернуться к прерванному занятиюлошади нужен был всадник.
Сам князь сделал вид, будто не заметил допущенной узником оплошности, и продолжил монолог.
Итак, ты имеешь явную выгоду от нашего к тебе интереса, в то время как твоя личность для нас интереса не представляет. Однако возникает закономерный вопрос, отчего же это ты презренный червь на длани Господней, предатель, клятвоотступник и убийца собственного отца, так заинтересовал остальных?
Кого?
Полномочный представитель Империи от имени Великой Матери предлагает за тебя выкуп причем немалый, очень немалый. В то же время вице-диктатор да-ори требует, чтобы тебя передали под его опеку. Так что же в тебе такого особенного, Вальрик?
За вопросом моментально последовал тычок в спину:
Отвечать, когда Его Святейшество спрашивают!
Ничего.
Неужели? Сейчас ты скажешь, что не имеешь ни малейшего понятия, зачем ты им понадобился.
Ваша правда, не имею.
Ложь. Святой Князь был спокоен и даже весел, точно предчувствовал некое донельзя забавное развлечение, и снова Вальрик догадывался, какое именно, хотя лично его догадка совершенно не радовала.
Ты снова лжешь и упорствуешь в обмане. Подумай хорошо, я предлагаю вариант, одинаково устраивающий обоих. Ты рассказываешь мне то, что желают знать нелюди, я же гарантирую долгую и спокойную жизнь.
Спокойнее, чем здесь? Вальрик уже решил, что не согласится, но продолжал тянуть время, очень уж не хотелось приступать к следующему этапу.
Намного. Ты ведь разумный человек, ты понимаешь, что в данный момент времени находишься в моей власти, и я могу сделать с тобой абсолютно все, что пожелаю. Поэтому
Нет.
Нет? Переспросил Его Святейшество. Худые пальцы с узелками суставов равнодушно перебирали четки, золотистыев цвет вышивкикамешки с еле слышным стуком касались друг друга, словно норовили сбежать из этих неприятных пальцев.
Значит, ты отказываешься? Святой князь не слишком удивился, вероятно, он ожидал чего-то подобного. Что ж, это исключительно твой выбор. Вице-диктатор прибывает завтра, его просьбе отказать мы не можем пока не можем, равно как и убить тебяэто приведет к ненужному конфликту, который в данный момент времени совершенно нам не выгоден. С другой стороны, я надеюсь, ты понимаешь, что мы не можем отдать тебя, не выяснив причин этого странного интереса к твоей особе. Поскольку добровольно разговаривать ты не желаешь, хотя видит Бог, не понимаю причин твоего упорства, то мы вынуждены будем применить альтернативные методы беседы.
Пытки, что ли?
Сыворотка правды на тебя не действует, поэтому Святой князь поднялся. А старые методы пока еще никого не подводили.
Вот и сбылась мечта идиотаВальрик не сумел сдержать улыбкиеще недавно он думал о том, что боль стала бы замечательным средством от тоскливых мыслей, и вот, пожалуйста, желание сбылось.
Скоро стало совсем не до улыбок.
Боли было много, чудовищно много, Вальрик и не представлял, что ее бывает столько. Кажется, он кричал, кажется, обещал рассказать все, что знает, но стоило боли отступить и и верх брала ненависть. К себеза проявленную слабость; к палачуделовито-равнодушному и целиком сосредоточенному на работе, но больше всего к Его Святейшеству. Золоченый стул, белые одежды, высокая тиара, сложенные на груди руки и внимательный, колючий взгляд. О, со стороны казалось, что Святой Князь даже скорбит об упрямстве узника, которое обрекает того на ненужные мучения, но Вальрика внешностью не обмануть. Он видел, он все виделзапах лимона и жженого сахара, коньяк и корицаудовольствие, постыдное, тщательно скрываемое от посторонних глаз и оттого втройне острое. Именно запах и вызываемые им образы мешали рассказать. Только не этому человеку, только не сейчас
Опять передумал, сокрушается Его Святейшество, и аромат запретной радости становится острее, приобретая резкие ноты перца и крови хотя кровь, наверное, не из этой гаммы, кровь сама по себе, здесь ее много, Вальрик раньше и не думал, что в нем может быть столько крови. Сильны демоны души твоей. Атмир, продолжай, только не убей ненароком.
Атмир почтительно кланяется и начинает снова
Больно как же больно еще немного, и он не выдержит, уже не выдерживает боль распускается огненным цветком, обнимает тело, тянется к сознанию и гасит. Больше Вальрик ничего не чувствует. Совсем ничего, это пугает, хотя лучше уж так, чем с болью.
Почему он замолчал?
Атмир разводит руками. Атмир удивлен. Атмир пытается исправиться, но смешно, когда не чувствуешь боли, вот только мышцы занемели и улыбаться не получается.
Господи, Святой князь осеняет себя крестомкак же он медленно движется, будто вот-вот застынет. Он что, смеется? Атмир, посмотри, он же смеется! Только не говори, будто он сошел с ума. Ты, вопрос был обращен к Вальрику. Ты знаешь, кто я?
Да. слова кровяными шариками вспухали на губах. Ты Святой князь, вернее, все вокруг считают тебя святым, а на самом деле ты садист и скотина совсем как Серб. Святой Серб Боже Сознание плавало в удивительном мире, где не существовало боли, и Вальрик готов был говорить теперь он может сказать все, что пожелает. Все равно бояться нечего, наверное, он скоро умрет, а все вокругбред. Донельзя забавный бред. И Вальрик рассмеялся, как-то некрасивокрасные брызги полетели в стороныно ему ли о красоте думать?
Это Серб предал это он пустил их в замок, поэтому и выжил и врал всем врал, а вы поверили.
Замолчи!
Почему? Кто ты такой, чтобы приказывать мне, князю? Жаль, стальная цепь держит крепко, а то напоследок Вальрик с превеликим удовольствием заехал бы в лощеную физиономию Его Святейшества, просто, чтобы посмотреть, насколько святость в реальной жизни помогает.
Сумасшедший! Атмир, ты же видишь, что он безумен? Эти словаявный признак больного разума
Похоже на то, пробурчал Атмир. Бывает, что они от боли головой повреждаются, хотя надо бы, конечно, проверить некоторые нарочно притворяются, чтобы, значит, отстали.
Ну так проверяй.
На проверку ушел почти частеперь Вальрик чувствовал времяв одной минуте вмещается ровно восемьдесят три удара сердца, раньше оно было глупым, то скакало, точно сумасшедшее, то, наоборот, замирало. А теперь ничего, ровненько так стучит, правильно.